Алексей Иванов - Географ глобус пропил
— С вами я не посоветовался потому, что обещал взять в поход лишь тех ребят, кто напишет на пять самостоятельную, а самостоятельная будет только завтра, — пояснил Служкин. — И я не идиот, чтобы брать в поход тех, кто не станет мне подчиняться.
— Даже если они напишут самостоятельную на пять?
— Они напишут ее на такую оценку, на какую мне будет нужно. Завышать оценку я не собираюсь, но занизить можно всегда.
— У вас интересный подход к оценкам. Боюсь только, что он идет вразрез с традиционным. Но, видимо, вы его активно применяете, если судить по количеству двоек по вашему предмету.
— Количество двоек по географии у всех классов — или у девятого «вэ», который вы имеете в виду, — не имеет отношения к моему походу с десятью—пятнадцатью учениками из девятого «бэ».
— Ошибаетесь, Виктор Сергеевич. Успеваемость по предмету всегда зависит от учителя. Не бывает хороших учителей, у которых все ученики двоечники, поверьте моему опыту. Следовательно, низкий уровень успеваемости говорит о том, что вы — плохой педагог. И этим походом я не хочу создавать плохому учителю ложную популярность. Благо вы в этом преуспели и без турпоходов.
Глава 14
МЯСНАЯ ПОРОДА МАМОНТОВ
Будкин сидел за рулем и довольно хехекал, когда «запор» особенно сильно подкидывало на ухабах. Тарахтя задом, «запор» бежал по раздолбанной бетонной дороге. Параллельно бетонке тянулись рельсы, и некоторое время слева мелькали заброшенные теплушки. За ними влажной сизой полосой лежала Кама. Небо было белое и неразличимое, словно его украли, только полупрозрачные столбы света, как руины, стояли над просторной излучиной плеса. В текучем и водянистом воздухе почти растворился дальний берег с бурыми кручами песка и косой фермой отшвартованной землечерпалки. На реке бледно розовел одинокий бакен.
Бетонка и рельсовый путь вели на завод. Уже началась дамба, и справа от дороги в голых низинах блестели плоские озера на заливных лугах. В этих озерах заканчивался рукав затона. Заросли кустов и редкие деревья вдоль обочины стояли голые, прохудившиеся, мокрые от холодной испарины утреннего тумана.
Служкин и Надя сидели на заднем сиденье «запора». Надя держала Тату, одетую в красный комбинезон, а Служкин читал газету, которой была закрыта сверху сумка, что стояла у него на коленях.
— Будкин! — раздраженно сказала Надя. — Если ты на шашлыках будешь пить, я обратно с тобой не поеду. Пойду с Татой пешком.
— Фигня, — хехекнув, самоуверенно заявил Будкин. — Я по этой дороге полным крестом миллион раз ездил. К тому же чего мне будет с двух бутылок красного вина на троих? Это Витус сразу под стол валится, когда я только-только за гармонь хватаюсь.
— Ну скажи ему что-нибудь, папаша! — Надя гневно взглянула на Служкина, и Служкин виновато вздохнул.
— Пишут, что в бассейне Амазонки нашли секретную базу фашистов времен Второй мировой, — сказал он.
— И чего там на ней? — поинтересовался Будкин. — Секретные фашисты?
Будкин лихо свернул на грунтовый съезд, уводящий в кусты.
— Цистерна, а в ней семнадцать тони спермы Гитлера.
— К-кретин!.. — с бессильным бешенством выдохнула Надя.
«Запор» продрался сквозь акацию и, весь облепленный серыми листьями, точно камуфляжем, выехал на площадку у берега затона. Площадку живописно огораживала реденькая роща высоких тополей. Площадка была голая и синяя от шлака. Посреди нее над углями стоял ржавый мангал, валялись ящики. Вдали в затоне виднелся теплоход — белый-белый, вплавленный в черную и неподвижную воду, просто ослепительный на фоне окружающей хмари, походивший на спящего единорога. Все вылезли из машины: Будкин ловко вынул наружу Тату, а Служкин долго корячился со своей сумкой.
— Ну и чего здесь хорошего? — мрачно огляделась Надя.
— Традиция у нас — есть шашлыки тут, — пояснил Будкин. — Летом тут хорошо, травка всякая. Мы без трусов купаемся — никого нет.
— Только на это у вас ума и хватает...
— Надя, а мы приехали? — спросила Тата.
— Приехали, — убито вздохнула Надя.
Тата присела и начала ковырять лопаткой плотно сбитый шлак.
— Так, — деловито распорядился Будкин. — Сейчас я, как старый ирокез, пойду за дровами, а ты, Надюша, доставай мясо из уксуса и насаживай на шампуры.
— Я тебе домохозяйка, что ли? — возмутилась Надя.
— Надю-ша, не спорь! — игриво предостерег ее Будкин, обнимая за талию и чмокая в щеку. — Мужчина идет за мамонтом, женщина поддерживает огонь.
— Кто тут мужчина-то? — с презрением спросила Надя.
— Поговори мне еще! — прикрикнул на нее Будкин. — Хоу!
Он метнул в тополь маленький туристский топорик. Топорик отчетливо тюкнул, впиваясь в ствол. Будкин нырнул в машину, включил на полную мощь встроенный магнитофон, а затем развинченной, боксерской трусцой, не оглядываясь, побежал за топориком и в рощу.
— Хам, — заметила Надя, подняла сумку и понесла к мангалу.
— Папа, а песок не копается, — сказала Тата.
— Да бес с ним... Пойдем лучше на корабли смотреть, — предложил Служкин. — Давай садись мне на шею.
— Не урони ее! — издалека крикнула Надя.
С Татой на плечах Служкин перебрался по дну промоины у берега, вышел на тракторную колею и двинулся к кораблям.
— Папа, а куда Будкин пошел?
— На охоту за мамонтом. Он его на шашлык порубит, мама пожарит, и мы съедим. Мамонт — это слон такой дикий, волосатый.
— А ему больно будет?
— Нет, что ты, — успокоил дочку Служкин. — Он специальной породы — мясной. Когда его на шашлык рубят, он только смеется.
— А почему мы его не видели, когда на машине ехали?
— Ты не видела, а я вот видел. Они все мелкие, шашлычные-то мамонты, — размером с нашего Пуджика.
— А Пуджика можно на шашлык порубить?
— Конечно, — заверил Служкин. — Только для этого его надо долго откармливать отборными мышами, а он у нас ест одну лапшу и картошку.
Служкин дошел до ближайшего катера. Катер лежал на боку, уткнувшись скулой в шлаковый отвал — словно спал, положив под щеку вместо руки всю землю. Красная краска на днище облупилась, обнажив ржавчину, открытые иллюминаторы глядели поверх головы Служкина, мачты казались копьями, косо вонзенными в тело сраженного мамонта.
— А что корабли на земле делают? — спросила Тата.
— Спят. Они как медведи — на зиму засыпают, выбираются на берег и спят. А весной проснутся и поплывут — в Африку, на реку Амазонку, на Южный полюс. А может, и в Океан Бурь.
— А мы на них будем плавать?
— Обязательно, — заверил Служкин.
