Евгений Федоров - О Кузьме, о Лепине и завещании Сталина и не только
Видит Бог, я не хотел Ленинградского дела, причем тут русский национализм, увлеклись после победы, само время патриотствовало, удержаться трудно, улицы переименовали, Невский проспект вновь стал Невским, вернули дорогое сердцам старое название, ничего дурного в этом нет, даже можно приветствовать, а я неосторожно обронил, не учел прожигающую сердца, гипнотизирующую силу моего слова, “так начиналась зиновьевская оппозиция”, слово не воробей, началось, поехало, нет, не поощрял, но не мешал, пусть немного поиграют, порезвятся, как если бы меня не было, пусть учатся, а получилось все наславу, знай наших, моя школа, Егор, Егор, вся надежда на тебя, ничего, что татарин, пусть, пусть, башковит, умная, светлая башка, сильный администратор, твердая рука, смекалист, дело Кузнецова энергично провернул, учинил расправу с большим размахом, под корень рубил, моя школа, нельзя не согласиться, не тянет Кузнецов на генсека, политически незрел, мелко плавает, а какое-то время приключилось быть всеобщим любимчиком и надеждой, молод, легок, пластичен, подобран, завидно-обворожительные манеры, весь такой из себя, умная, располагающая наружность, ему шла военная форма, смерть бабам, хорошая выправка, смотрелся простым, скромным тружеником, я его даже любил, на него рассчитывал, способный, люблю способных, самобытных людей, хотел над ним поработать, хотелось переделать человека, на поверку оказался черт знает чем, оказалось тяжело с ним иметь дело, всегда с кислой мордой, непереносим в больших дозах, амбициозен, самолюбивый кусака, зазнался, зазнался! распускался, смотрит на тебя холодным, пронзительным, ястребиным взглядом, прожевать тебя и выплюнуть готов, умничает, занозист, сноб, не уважаю таких, мастер пустого говорения, мастер плетения пустых красивых словес, одно верхоглядство, не чувствует России, не чувствует ее душу, плоть, сорняк, ограниченный националист, идея Третьего Рима отнюдь не национальная идея, а наднациональная, опять же, и это отнюдь не случайно, протеже грамотея Жданова, все они, ленинградцы, являлись выдвиженцами Жданова, друг за друга держатся, нацелены на первое место, урвать кусок на уме, грудь вперед, грудь колесом, к пирогу лезут, а у Кузнецова этот галстук цвета вырви глаз! если вкуса нет, не пяль на себя яркое, носи френч, по правде говоря, сердце екнуло, когда услышал, что амбициозно и упрямо размечтались ленинградцы русскую столицу в Ленинграде учредить, ишь чего, голубчики, задумали: Москве противопоставить Питер, а это чревато не только неприятностями, коленцами, вывихами в будущем, это представляет прямую угрозу территориальной целостности, чревато распадом СССР, гибелью России и всех завоеваний революции! А, на первый взгляд, вроде бы совсем пустяковая, невинная затея, Москва столица СССР, а, значит, в Питере русская столица, логично! А на самом деле это дьявольский ход, зри в корень: создается еще один центр власти, это осиное гнездо с молодыми реформаторами энергично противопоставляет себя Москве, ленинградские молодчики готовы далеко пойти, у ленинградцев неприятный, резкий выговор, сухой, отрывистый, лающий, как у Гитлера, можно подумать, что не было героической обороны Ленинграда, а все четыре года город находился под немецкой оккупацией, заразился интонациями немецкой речи; они готовы развалить СССР, бесовский, преступный замысел! Кругом измена зреет, Жданов всегда мечтал сесть на мое место, а вместе с ним раскатала нос эта пошлая обуржуазившийся свора, бесчисленные Кузнецовы, Вознесенские, вся эта обюрократившийся партийная и советская верхушка, этот, как его? нечистоплотный хапуга Попков! Зачем Попкову 12 костюмов, посмешище какое-то, хапает, рвач, удержу нет, остановиться не может, вот такие компрометируют саму идею социализма, перерожденцы, нутро мещанское, буржуазное. А Попкова избрала себе в руководители славная ленинградская партийная организация! Но город в целом не надо обижать, самое время внести успокоение в умы, почтим Ахматову членством в Союзе писателей, вернем Ленинграду великую поэтессу, зря старушка пострадала, никому она не нужна, у нее самолюбий сейчас же прибавится, такая популярность! Ленинградцы в диком восторге, для них это огромное счастье, хороший подарок обиженному, амбициозному, всегда всем недовольному городу: Ахматова с лихвой перевесила зарвавшихся националистов Кузнецова, Вознесенского, Попкова вместе взятых. Всплыло ахматовское, чужих мужей вернейшая подруга и многих безутешная вдова.… Но близится конец моей гордыни! Права, никто не вечен, бобок, неотвратим роковой час! Мафусаил, убаюкивающий образ, согласно Библии, жил 969 лет, немного не дотянул до тысячи, хорошо в Библии об Аврааме сказано, умер, насыщенный днями, китаец Ли Чуант-янь жил 253 года, а достоверно, как дважды два, европейский рекорд — 186 лет, так жил венгр Золтан Петраж, в горных селениях Кавказа многие доживают до 150, но там другая, особая жизнь, спокойная, без нашей пустой, утомительной суеты, пища простая, грубая, мамалыга, сулугуни, овощи, фрукты, зелень, по праздникам — барашек, а то! естественно, на то он и праздник, в Грузии все пастухи до 100 лет живут, горы, чистый воздух. Говорят, век людской сокращается. Все люди смертны, Сократ смертен, ну еще пятнадцать лет, ну двадцать. Мы жестоко пострадали от войны, второй такой войны нам не выдержать. Очень даже возможно, что я один на этой земле живу страстной, напряженной думой о спасении и сохранении завоеваний Октября. Оставить великое дело не на кого! Живешь в вечном страхе, того гляди тебя, как куропатку, подстрелят или там эти, врачи, залечат на х.й, так-то и выходит, увы и ах, товарищ Сталин великий гений, товарищ Сталин великий вождь, а товарищу Сталину не с кем бутылку коньяка распить, в каждой шутке есть зерно правды: одинок я и обречен на холодное, глубокое одиночество, бирюком живу.
Мысль циклилась, снова вернулась к Лепину, к его азартному письму, в котором честный Лепин сполна излил наболевшую душу. Ищу человека! Днем с огнем! И вот товарищ Сталин осознал, что на самом деле ему хотелось бы по душам поговорить с этим Лепиным, поработать над ним. Нравится мне этот человек! Блажь, товарищ Сталин лирически, меланхолически расслабился, все сделалось вдруг необязательным, возможным, странным, а что если — искушение! — двинуть Лепина к Поскребышеву. Пусть работает у Поскребышева, дело найдется, мог бы курировать госбезопасность, давно пора создать такой сектор, руки не доходили. А то, что еврей, не помеха, был бы человек честный, открытый. Товарищ Сталин не антисемит, как думают некоторые, а профессионал, трезвый политик. На Лепина вполне можно положиться. И живет Лепин хорошими думами; а если немного увлекающийся мечтатель, беспокойный ум, не страшно и даже хорошо. С Дороном они отлично сработаются. На съезде его введем в ЦК, сначала в кандидаты, а почему бы и нет? Тут Сталин вовсе расчувствовался, теплая минута, сердце размягчилось, размагнитилось, размяк совершенно, впал в неподдельную мечтательность, загуляло воображение, вышло из-под контроля, зашалило, бывает, ему стало грезиться, вот он взял да и разрешил Вилле Свичинскому и вообще всем желающим евреям отъезд в Израиль, сердце не камень, подобрел товарищ Сталин, пусть едут, раз хотят, а что тут такого? лучше сейчас, при мне. Интересная картинка возникла и явилась его подслеповатому взору, он увидел еврейские толпы, очереди в ОВИР; бледные тени, размытые, неясные, необязательные, пропадающие контуры; дурной сон! видение неразборчиво и сразу пропало, но он успел разглядеть, сердце зашлось, потрясен, оскорблен! Нет, дорогой мой отец нового русского сионизма, дорогой Вилля, так у нас дело с тобой не пойдет, четвертную получишь, покачаешь яйца белому медведю.
С Израилем мы жестоко просчитались, величайшая глупость, какую только можно представить, фундаментальный ляп, пришлось проглотить обиду, затаить в душе хамство, ничто так не унижает и не оскорбляет, как ясное сознание собственного промаха, собственной глупости, товарищ Сталин простаком оказался, а ход обратно не возьмешь! Над нами смеется весь мир, Америка злопыхательствует, ликуют жидовствующие янки, да эта жопа Молотов во всем виноват, (против Молотова зрело раздражение); водолей, умник, считает себя докой в международных делах, МАПАМ, МАПАМ, болтал вздор, говорил тут, что МАПАМ и Джойнт глубоко страстно любят товарища Сталина, верят в него, в глазах евреев то и дело загорается свет преклонения и обожания, когда только слышат имя товарища Сталина; головой ручался этот мерзавец, что Израиль “на веки вечные” будет “неотъемлемой частью революционного лагеря, возглавляемого СССР”, намерен твердо идти в орбите нашей политики. Кретин! Вот и полетел с министров! Еще спрашивает, чем я тебе не угодил? Если бы не наша глупая политика на Ближнем востоке, вредоносная, преступная для России, не было бы на карте такого государства, как Израиль. Америка, особенно Англия были категорически против. А мы голоснули: за! Идиоты.
