Михаил Орловский - И пришел доктор...
А ещё командира можно наказать. А ещё лучше, чтобы он сам себя наказал. Можно, чтобы командир объявил оргпериод, и сам же ходил на него строиться. Пусть знает, что не всё так просто. Что и себя можно опустить своими бездумными действиями. А, если, вдруг, ему в голову придёт обескураживающая мысль наказать Вас, то смело бегите в прокуратуру и обжалуйте его незаконные действия, поскольку этот период обычно, на море, вводится не приказом, а на словах, и положенных потом суток отдыха за переработанное время никто возвращать не хочет. Пусть он попляшет тогда и поймет, что кто-то всё-таки Устав на досуге читает. И не всё так просто, как ему хочется.
А ещё командира можно шантажировать. То есть, я хотел сказать, выдвинуть ему условия своего прохождения службы или, другими словами, навязать новые правила игры. Лучше всего это сделать, когда Вас всего уже лишили, или не лишили, но Вы уже морально к этому готовы. И на учёбу Вам не надо. И жены безработной у Вас здесь нет, так как работает она на Материке. Вот и пусть он побесится. Пусть поищет остатки совести в Вашей голове, манипулируя мифическим понятием «офицерская честь», поскольку сам отЧасти является шантажистом. И вот, когда, наконец, осознает он, когда дойдет до его черепной коробки, что прижать Вас нечем, пусть судорожно ищет он пути спасения из самим же созданной ситуации. И дойдёт до него, что его тоже можно.
А если очень невтерпёж и, уже, вот-вот — и совсем, то можно, чтобы командир от половины экипажа услышал, какой он нехороший человек, и зачем ему понадобилась тревожить гремучую змею — свежерожденного военно-морского медика. А дело в том, что на нашем царском подводном флоте служат товарищи, которые уже совсем не товарищи. Они — тяжело больные и несчастные люди. И по состоянию здоровья они не годны, и медкомиссию уже как три года не видели, поскольку это было бы их последнее общение с морем. Но в виду своего сильного духа они продолжают плавать и плавать. И тут приходите Вы, да ещё и охота Вам чего-то, большого и светлого. И Вы, как в первую очередь врач, во вторую — человек, в третью — офицер, не можете спокойно смотреть, как несчастные нетоварищи гниют на «железе». Вы долго сопереживаете, но, буквально перед самым выходом в открытое море, всё ж таки решаетесь сообщить вышестоящему командованию: «Половина экипажа у Вас не годна к службе на лодке». А, чтобы лучше чувствовалось, проверьте питьевые цистерны. Я уверен, они не соответствуют гигиеническим нормам. Рекомендации — запретить выход в море. А что это такое, срыв боевой подготовки, полагаю, Вам объяснять не надо. Думаю, командиру уж точно выговор вкатают. А чего? Пусть знает, что тяготы у военной службы бывают. Присягу-то, небось, принимал? Или текст забыл? Вот-вот.
А можно ещё круче. Тем более если Вы — бравый военный врач. Приходите Вы на камбуз или в столовую. Смотрите санитарное состояние помещений, пробуете на качество приготовленную пищу. И что-то Вам кажется не так. Вроде всё как всегда, но шестым чувством ощущаете какой-то изъян. Смотрите внимательно. Так оно и есть: из угла в угол пробежала стайка бурых тараканов, блюдо, поставленное перед Вашим носом, представляет промежуточный продукт приготовления холодного недосола, а на стенах блестит чудесный присохший рыбий жир. И пишите Вы ручкой, правой или левой, в журнале столовой следующую волшебную фразу, после которой все забегают, как по команде: «Санитарное состояние столовой неудовлетворительное. Пища недоброкачественная. Выдачу запретить». Особенно приятно сделать такую заметку после записи командира в том же журнале. Да, и не забудьте написать приложение в эскадру или дивизию, что у Вас обнаружился такой недостаток. Пусть командир побегает и организует приём пищи в новом месте и выдаст голодающим сухпаёк, если сможет его найти.
Или вот. Докладываете в плановом порядке о каком-нибудь недостатке в казарме, как бы невзначай. А через пару месяцев печатаете другой, внеочередной, доклад. Снабжаете его несколькими многообещающими фразами и прямиком на стол к командиру (с копией в эскадру). После такого доклада командир мне сказал (дословно): «У меня такое чувство, что меня вые. ли». Представляю Вам образец, для дальнейшего возможного использования:
«Настоящим докладываю, что санитарные нормы в казарме, где проживает личный состав срочной службы, не соответствуют установленным Уставами ВС и другими Законодательными актами РФ нормам. В ежемесячном докладе за октябрь, я уже указывал, что сушилка не оборудована. Ножных раковин нет. Несмотря на это, до настоящего времени ситуация осталась неизменной. Прошу Вас незамедлительно принять меры к устранению этих недостатков, поскольку данные нарушения могут способствовать высокой заболеваемости матросов».
А лучше всего быть честным и законопослушным. Как не странно, командир от этого в восторге не будет, а наоборот поймёт он, что не всё так просто. Приходите Вы и говорите: «А давайте служить по Уставу». Не пугайтесь, поскольку командир сам напугается, ведь по официальному утверждению отца Владимира в говорящем ящике: «Существует такая форма забастовки и саботажа, она так и называется — работать по правилам». Итальянская забастовка. Вот.
А ещё можно его, эх, как его можно… взять, да и отправить на консультацию врача по душевным болезням. Вернее, рекомендовать такую консультацию. При очередном ежегодном освидетельствовании, при заполнении эпикриза, пишите в медицинскую книжку командира (да и заму попутно можно написать, если он у Вас какой-нибудь там Хамченко): «Психически нестабилен, склонен к истерии. Рекомендован психиатр». Высший пилотаж.
Ещё один беспроигрышный вариант— написать письмо Министру Охраны о том, что всё плохо и прочее. Причём обязательно нужно писать исключительно правду и никакого вымысла, высасывать из пальца не надо. Тем самым командир провоцируется и начинает вкатывать выговора направо и налево. Фактически не глядя. И бездумно. Ожидаете чуть-чуть, набираете взысканий и вперёд. Сначала жалуетесь командующему эскадры. И затем, по восходящей: военная прокуратура, директор Северного Флота, Министр Охраны и, конечно, Верховный Славнокомандующий. И, как по дуновению палочки, лишится командир всего. Даже половину медалей могут отобрать. И кубок, полученный с флота. И значки тоже. А мечта его быть адмиралом так и останется мечтой.
Или вариант короче, что не делает его менее крутым. Обжалуете в морском суде любой приказ о Вашем наказании. На назначенное заседание не приходите (только справку для суда возьмите, что болели). Это первая пощёчина командиру. Затем приходите к нему и подсовываете доверенность на своего представителя в суде (у военных не нотариус заверяет документы, а командир части), а сами проситесь в отпуск. Пощёчина номер два. Командир, видя, что Вы и на второе заседание не собираетесь приходить, в сердцах отпускает Вас. Вы приходите в суд и говорите, так и так, командир меня в отпуск отправляет, чтобы я не мешался. Командир снова приходит на заседание, а там опять ни Вас, ни Вашего представителя, один судья только. И вновь заседание переносят. Третья пощёчина, эксклюзивная. Так можно долго командира крутить, главное, постарайтесь не переборщить. Везде надо меру знать. Попа-то у него тоже не казённая, может и надломиться когда-нибудь.
Ну, а если хотите совсем командира, целиком и полностью, и чтобы долго вспоминал, то следующая экзекуция должна стопроцентно выбить его из колеи. Проводите ежедневно телесный осмотр матросов, солдат, старшин, да и вообще, кого хотите можете посмотреть. Находите на теле у несчастного матроса синячок или царапину какую. У кого их нет? Опа, неуставные взаимоотношения, товарищи. Пишите снова рапорт. Один командиру, а другой в прокуратуру. А третий, для лучшего эффекта, в Комитет солдатских матерей. Увидите, будет такой резонанс. Вот тогда командир уж точно пожалеет обо всём. Минимум о том, что он командир, а как максимум — что вообще на белый свет появился. Пусть чувствует. А если чувств у него нет, то они у него обязательно появятся. Уж поверьте мне.
И вообще, с командиром можно столько сделать, столько, что душа моя разворачивается, а потом снова сворачивается. Столько всего! Сердце у меня сразу бьётся сильнее, цикл Кребса протекает быстрее, дыхание становится частым и прерывистым, а капельки пота нежно капают на его пропитое и измученное тело.
А самое интересное, что командира реально можно, по крайней мере, раз в год, и он от этого, в отличие от офицера, отказаться не сможет. Обязаловка.
ГЛАВА 10 ОДИН РАЗ
Пришёл Мойша к Саре:
— Представляешь, твой супруг Абрам — гомосексуалист!
— Что, опять взял деньги в долг и не отдаёт?
— Нет, я в хорошем смысле этого слова.
Из анекдотаВ нашем царстве-государстве, а, в частности, на море есть такая чудесная штука (нет, не военнослужащий, хотя он тоже по-своему чудесен) — военно-врачебная экспертиза. Основная цель её — проведение медицинского освидетельствования военных морячков, на предмет определения их годности к службе на той или иной специальности по состоянию здоровья.
