Юрий Горюнов - Прощание колдуна
Издали к нам стал приближаться луч света. Он словно надвигался на нас. Он возник внезапно, как точка, но потом стал увеличиваться, и вдруг тепло коснулось нас, согревая изнутри, хотя холода я не чувствовал. Было ощущение покоя и умиротворенности. Согрев нас, свет погас, и началась прежняя процедура контрастов тепла и холода. И все это время, я не разрывал объятий, наблюдая за окружающим нас миром, где среди пустоты, я чувствовал жизнь.
Внезапно все исчезло, и жуткий холод пробил меня до дрожи. Ксения тоже вздрогнула, и я усилил объятия, крепче прижимая ее к себе.
Сознание, если его можно было таким считать, снова покинуло меня. Меня коснулась теплая рука, и я открыл глаза. Надо мной наклонился дед:
— Поднимайся, только медленно.
Я разжал объятия и осторожно положил Ксеню на спину. Она была мокрая, как и я. Тихо поднялся, сел на краю кровати, опустив ноги на пол. Голова чуть кружилась. Посидев несколько секунд и поняв, что я в норме, встал на ноги, в которых была усталость.
— Давай я тебе полью из кувшина, умойся и протри себя, а потом вытрись насухо. Полотенце на спинке стула.
Дед поливал мне из кувшина в ладони, над тазиком. Говорят, что чистая вода не имеет запаха. Это не так. Это был запах свежести. Вытерев себя насухо, я оделся и взглянул на колдуна, как еще его называть теперь, я не знал.
— Ее протрет Наташа. Пошли, — и мы вышли. Наташа сидела в кресле и, увидев нас, поднялась и пошла к Ксении. Она знала, что надо делать. Усталость не покидала меня, и сел в кресло, которое еще хранило тепло незнакомой мне женщины. Я вдруг подумал, что еще не слышал ее голоса.
Дед подошел к шкафчику, достал бутылку Hennessy и стакан. Налил мне половину и протянул. Я не удивился, столь дорогому напитку, что уж тут удивляться, а взяв его, выпил залпом. Никогда прежде я не пил этот коньяк вот так, как воду. Тепло стало разливаться по телу, но хмель в голову не ударил.
— Который час? — задал я вопрос.
— Почти полночь, — и предвидя мой вопрос, заметил, — я уже предупредил Катю, чтобы не волновалась. Еще будешь?
— Нет, спасибо, думаю, мне лучше пойти спать.
— Да, это лучшее, что можно сделать. Спасибо тебе, ты мне помог, я у тебя в долгу.
— Не надо. Вы мне ничего не должны. Забудьте.
Я поднялся, он подал мне куртку:
— Пойдем, провожу.
— Я сам.
— Потом сам, а сегодня я провожу.
Мы вышли в ночь. Полная луна висела в небе среди звезд, похожие на те, что я уже видел, но ближе. Пока шли к дому тети Кати, разговор не поддерживали, не было ни желания, ни необходимости, а мне так просто хотелось спать. Уже около калитки, он произнес:
— Не все можно объяснить словами, но я попытаюсь и что смогу расскажу, когда наберешь силу. Тогда и приходи. Дверь моего дома для тебя всегда открыта. Спасибо, — он протянул мне руку, пожав которую, познал силу, не соответствующую его возрасту, и толкнул калитку.
Тетя Катя не спала, ждала меня. Увидев мой вид, быстро встала и помогла снять куртку:
— Устал?
Я кивнул головой.
— Чай будешь? Я свежий, только что заварила для тебя.
Мне показалось неудобным отказываться от ее забот, и я согласился. Она быстро налила горячего чая, очень сладкого, как я любил. Я сидел на диване и медленно пил, вдыхая его аромат. Сколько я сегодня чувствовал, сколько вдыхал запахов.
Тетя Катя смотрела на меня:
— Степан приходил, предупредил, что придешь поздно. Я не расспрашивала, но он коротко пояснил, что Ксения заболела и нужна твоя помощь. Помог?
— Надеюсь, что да.
— Верь ему. Благое дело сделал, что помог.
Допив чай, я пошел спать. Уже не помню, как разделся и забрался под одеяло. Едва голова коснулась подушки, я уснул, даже не пошевелился.
11
Он сидел за столом, освещаемый слабым светом торшера. Лицо старика было полно задумчивости. Положив руки на стол и чуть подавшись вперед, он сидел расслабившись.
— Спасибо, что помогли. В ней моя кровь, и пусть она не захотела идти по моим стопам, но это ее выбор, она мне дорога. Она выбрала жизнь обычного человека, и ее право достойно уважения…
Он вслушался в тишину, в которой улавливал только ему слышимые звуки.
— Я знаю, что иначе быть не могло, но моих сил могло и не хватить. Энергия жизни не пропала, она жива.
Он разговаривал вслух, чуть шевеля губами, и не боялся, что его услышит Ксения, которая спала в соседней комнате. Старик встал и тихо прошел к внучке, прислушался к ее дыханию, которое было тихим и спокойным. Она спала крепко, как может спать человек, уставший физически, когда только сон может восстановить силы. Не закрывая дверь, он вернулся к столу.
— Я надеюсь, тот, кто нам помогал, не сильно истощен. Вы же понимаете, что его жизненная сила будет еще нужна, — продолжил он разговор с невидимыми собеседниками.
— Он о чем-то догадывается, — после паузы продолжил он, — но его разум слишком практичен, чтобы принять это за реальность. Увиденное позволит ему в будущем принять решение, к которому он идет и не надо его торопить, он ко всему придет сам. Мы же дали ему право выбора, так пусть воспользуется им. Он увидел, почувствовал, что реальность порой не такая, какую он привык видеть и понимать. Пусть пока считает, как хочет, пусть считает это даже сном. Но он осознал, что есть иные человеческие возможности.
Он снова замолчал, прислушиваясь к себе.
— Ему нужно уехать, ему нужно вернуться в привычную для себя обстановку, чтобы на расстоянии времени, увидеть прошлое. Ему нужны новые встречи, новые ощущения, чтобы было с чем сравнить две разных реальности. И ей надо уехать. Этот акт пьесы закончен, надо сделать антракт. Только тогда приходит понимание произошедшего, когда есть время для размышлений.
Снова молчание.
— Я не боюсь, что он обо мне расскажет, а он расскажет. Я колдун по земным понятиям и моих сил еще хватит противостоять молве. Но этого не будет. Время у нас есть и пусть воспользуется своим правом выбора дальнейшей цепочки событий. Я тоже устал и хочу отдохнуть до следующего акта.
Он замолчал, посидел несколько минут и, застелив диван, разделся и лег спать. Время было за полночь, а значит, уже наступил новый день с новыми задачами.
12
Спал я крепко и спокойно, мне ничего не снилось. Когда я открыл глаза, в комнате было светло. Вставать не хотелось, и я еще минут пятнадцать повалялся в постели. Сквозь занавески пробивался солнечный свет, и появилась надежда, что день будет хорошим. Но пора вставать. Усталости я не чувствовал и потянувшись отбросил одеяло. Натянул джинсы вышел из комнаты. Тетя Катя уже хлопотала на кухне и, увидев меня, заулыбалась:
— Проснулся. Сейчас завтракать будем.
— А который час?
— Уже начало первого. Ты сегодня долго спал, да и куда тебе торопиться, отдыхай.
— Ничего себе завтрак. Обедать уже люди собираются.
— А что люди! Когда проснулся, тогда и утро.
— Я в душ, — и прошел мимо нее.
Подставив свое тело струям воды, я чувствовал, как они бьют по телу. Подставляя им свои бока, пытался смыть остатки вчерашней усталости, которая, в общем исчезла.
Хороший сон — хорошее лекарство от усталости. Наслаждение водой передавалось мне с каждой каплей. Я ловил струи губами, набирал в рот воду, и выпускал струю. Подставляя лицо, я получал легкие удары струй по векам, щекам. Я подставил шею, наклонив голову. Иногда стоял неподвижно, отдавшись во власть потоков воды, давая им возможность безмятежно стекать по телу. Собирал в ладони воду и опускал в них лицо. В общем наслаждался. Уже потом, завершив процедуру намыливания, принял контрастный душ. Растер себя полотенцем и, одевшись, вышел к столу.
Завтрак уже стоял на столе, завтрак, которого я давно не ел. Чайник, банка кофе и что-то на тарелке, прикрытой салфеткой. Я потянул носом, пахло сдобным. Сев за стол и сняв салфетку, увидел чудо. На ней лежали свежеиспеченные пирожки, открытые, в виде треугольников, со сладкой начинкой.
— Это чудо. Как давно не ел домашних пирожков.
— А что мать не печет?
— Да она бы испекла, если бы знала, когда я приду. Я же, как стихийное бедствие появляюсь внезапно.
— Вот то-то и оно, все вы молодые живете сейчас, как стихийное бедствие. Все куда-то торопитесь, суетитесь. Нет, чтобы остановиться, оглядеться. Куда бежите, зачем? Всех дел все равно сделать не успеете. Не умеете вы выделять главное. Все для вас важное и главное. А так не бывает.
— Твоя, правда. Я только здесь чуть-чуть стал понимать, что есть иной ритм жизни.
— Ритм ритмом, а пироги ешь.
Я налил себе чай и, взяв пирог, надкусил его:
— С малиной. Из своего сада?
— Конечно. Из свежей ягоды, не из варенья. А ты что чай? Ты же по утрам кофе пьешь?