KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Николай Наседкин - Люпофь. Email-роман.

Николай Наседкин - Люпофь. Email-роман.

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Николай Наседкин, "Люпофь. Email-роман." бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Люблю, А знАчит, живу!

ЛюбящАя и живучАя АлинА.

Целую-меряю губАми, глАзАми, рукАми и всем, чем возможно.

P. S. ФишкА письмА: в кАждой букве «А» — мой поцелуй: лови!!! Всего — 62 поцелуя-выстрелА. ВнимАние! Ты смертельно рАнен прямо в сердце!



Aline, 18 февраля, 23–12 (Ну и А!)


Алина, спасибо, роднуля, за поцелуи-«А»!

Сообщаю, что завтра я буду на факультете вероятно целый день, посему — заказывай: какой йогурт тебе купить на обед (или что другое)?

Дома выдержал прессинг, но — победил…

А. А.



Моему Лёшеньке, 19 февраля, 21–59 (Мысли вслух — в четырёх частях)


Доброй ночи, моё чудо!

1. Завтра буду целый день думать о тебе. А сегодня — засыпать с мыслью-воспоминанием, как ты меня целуешь… В общем, и сегодня, и завтра, и послезавтра, то есть каждый день в энной степени, на повестке дня — ты, в главном меню — ты, в жизни моей — ты.

2. У тебя просто очаровательнейшая улыбка, закрываю глаза и вижу, как ты смеёшься… И сама улыбаюсь тебе. Прошу тебя, свети мне всегда! Не то «завянут мои ромашки без солнца твоих тюльпанов». Это я уже себя любимую цитирую-интерпретирую — хотя в данном контексте эти строчки воспринимаются несколько пошловато: ромашки, тюльпаны,… тычинки, пестики… Васьки, Матрёны… Так, сворачиваю куда-то не туда! Не подумай, что я повёрнутая на этой теме, просто иногда хочется тебя ущипнуть, чтобы ты расслабился, отвлёкся (от «рыжего террора» — Д. Н.), читал мои строки ОБ ЭТОМ и улыбался (мысленно произнося своё фирменно-серьёзное «Алина!»). Взбодрить тебя хочется! А слова «суксуально-еротическага» характера помогают мне в этом.

3. Ты знаешь, как я была рада увидеть, встретить тебя сегодня вечером — на остановке! Безумно рада! Представила, что когда-нибудь потом я буду ждать тебя вот так, только уже домой, в НАШ ДОМ! Эх, мечты!

4. Жду-прежду тебя, твоего голоса… Всего, что связано с тобой! Измеряю-грею всего моего Лёшеньку губами. Я тебя люблю! I love you! Je t`aime!.. Если концентрировать моё сверхчувство — перелюбливаю: то бишь люблю с приставкой «очень-очень»!

Я. Голубчик.



Aline, 19 февраля, 23–36 (Схожу с ума!)


Всё, ОНЕ захрапели позади меня. А до этого минут 20 возюкались-стелили-переодевались и пр., заглядывая через плечо моё на монитор…

Бог с ней! Тут другое мучает… Впрочем, не буду тебя огорчать!

Лучше я скажу тебе глубоко прочувствованное, продуманное и выкристаллизованное: я, наверное (?!), не могу НЕ думать о тебе. А это уже болезнь. Это — патология. Это — сладкое, но умопомрачение… Всё это можно выразить короче: не исключено, что я СХОЖУ ПО ТЕБЕ С УМА! А хорошего в этом, надо полагать, ничего нет. Эхма! И-и-иех! О-хо-хо! Ух-ху-ху! (Как ещё вздох графически изобразить — не знаю!)

Про «Матрён» и «Васек» шуточки пре-кра-тить!!! «Неснятое возбуждение чревато неприятными последствиями!..» (Приап).

Ещё, голубчик мой, можешь ответить на эту писульку (??!) до 23–45, да потом — попрощаемся до завтрева.

Алексис.



Моему Лёшеньке, 19 февраля, 23–44 (Ночное)


Обожаю тебя!!! Отвечать-спрашивать (про то, что мучает) времени, наверное, уже нет. По телефону завтра утром пообщаемся — угу?

Люблю, люблю и тоже схожу с ума! Целую. Спокойной ночи, мой милый!

Твоя Алиночка.



Моему Лёшеньке, 20 февраля, 22–26 (Дышу и не дышу)


Радость-грусть моя!

Вечер сегодня по-особенному лиричный, рассказы твои, что ли, грустью-сплином мысли обволакивают — не знаю?! Лирик в тебе, бесспорно, бунтует-вырывается — родная душа! От «Удушья» безысходность какая-то щемящая сердце буравит… Да-а-а-а… вся наша прекрасная страшная жизнь — асфиксия… Сам не успеешь удушиться — жизнь удушит! Кажется, мой градусник настроения очередную синусоиду совершает!

Как мне хочется тебя, мой милый, сейчас обнять! Почувствовать тепло твоих ладоней и перебороть удушье — снова научиться дышать, дышать по-новому! Буду ждать завтра этого мгновенья, а пока не дышу… Любить, правда, никакая асфиксия, не разучит, а вот дышать…

Люблю. Скучаю. Философствую.

Научи дышать, без тебя — смерть, пустота.

Твоя Дымка.

P. S. Раз воздух потерял адрес моих лёгких — так поцелуями задышу. Целую. Целую. Целую. Целую. Вот и задышала!



Aline, 20 февраля, 23–11 (Люблю — дышу…)


Родная моя Дымка, хочу серьёзно и в последний раз предупредить: за такие письма-мэйлы, как это — я тебя готов зацеловать и зацелую при первой же возможности до умопомрачения… Твоего или моего, или обоих сразу!

Спасибо, девочка моя! Я, конечно, тоже целую и сейчас (мысленно) и думаю о завтрашней встрече (дай Бог!).

Пока прощай! Чего-то я рассюсюкался, а это нехорошо, неладно, не (как вы, молодые, выражаетесь) клёво…

Чудовище.



Моему Лёшеньке, 20 февраля, 23–18 (Задышала!)


Ночи-то доброй я, надеюсь, успею тебе пожелать! Снов тебе самых дымчатых! Люблю тебя! Всё остальное скажу завтра (о том, как я тебя обожаю, боготворю, как ты мне нужен).

Целую, мой Лёшечка!

Я.



Aline, 20 февраля, 23–26 (Не отвлекайся!)


Алина, я буду в эфире (вернее, выйду напоследок в 0-30), так что, если захочешь что-либо ужасно важное (нэжное, ласкавае, вазбуждающае!!!) написать — напиши. А пока не отвлекайся — читай ХОРОШУЮ прозу…

Недостойный.



Моему Лёшеньке, 21 февраля, 0-08 (Длинное-томное-нежное-ласковое…)


Лёшечка-Лёшенька!

Ночью, когда луна выворачивает меня всю наизнанку, пишу-дарю тебе самые сокровенные строки! Ты в моей жизни появился неслучайно, за это судьбе просто громаднейшее спасибо! Почему неслучайно — потому что я предчувствовала, что появится человек, которому отдам себя без остатка, «всю — до грамма» (моя стихотворная цитата). Как будто в воздухе уже был этот дурманящий привкус: привкус твоего поцелуя — медового, бездонного. И я жила, как в тумане, будто организм переживал инкубационный период — некая предлюбовь. И вот в универе появился ты — мужчина, которого я сразу (!) заметила и (помнишь?) чересчур громко поздоровалась, на что ты неуверенно ответил: «Здрасьте», — меряя меня оценивающим взглядом. А когда я у одного знакомого доцента (не скажу тебе — кто это) спросила: «Что это за мужчина?» — он ответил: «Домашнев — новый завкафедрой литературы и писатель. Ты будь с ним осторожна, он до женскага пола… Как-то даже признался мне, что, мол, страшный я бабник (да-да это слова того доцента)!» А я подумала: «Да-а-а, страстный мужчина, и есть в нём какая-то особенная грусть и магнетическое обаяние». А потом это интервью — глаза в глаза. А вскоре — первое прикосновение, как током, прострелившее меня до самых косточек. Ну а дальше, ты всё знаешь сам. И ещё — твой творческий вечер, и моя гордость, счастье за тебя, человека, который почему-то казался таким родным!

В общем, нежный избранник мой, суженый, единственный МОЙ мужчина! Никакие атмосферные и оккультные вмешательства тут ни причём! Просто я тебя ЛЮБЛЮ и это не влюблённость какая-нибудь, не дурман-колдовство!

Не отдам тебя никому (страшно признаться, но я собственница!). Буду любить тебя, стараться-тужиться сделать тебя счастливым, стану девочкой-женщиной, любовницей, соратницей, единомышленницей, музой, другом, женой, богиней, рабыней… — кем только захочешь! Я счастлива, когда ты счастлив!

Нежно-нежно прижимаюсь к тебе каждой буковкой! Верь мне, будь-стань моим, и мы вместе создадим-построим-обживём с тобой свой маленький мирок, где есть только ты и я! Хочешь? Я согласна!!!

Любимый-разлюбимый! Если ты присутствуешь при моих душевных родах (которые прошли благополучно, без эксцессов) уже в 0-30, то я, видимо, уже лежу в кроватке с выключенным светом и думаю о тебе, не отдаюсь ещё любовнику-сну, хочу надуматься-насытиться тобой, чтобы приснился мне сон — светлый и тёплый, где мы вместе и жизнь прекрасная (а не страшная, как в реальности). Жажду с утреца прочесть твой ответ на моё письмо-исповедь. Как только проснусь — выйду в Инет, и, надеюсь, хорошее настроение умножится как минимум в два раза!

Люблю тебя, мой голубчик! Поцелуями тебя укутываю. Спи, солнышко! Я рядом, всегда рядом.

Твоя Алиночка-пеночка-Дымочка…



Моему Лёшеньке, 21 февраля, 21–51 (Мечтаю о тебе, думаю о нас)


Лёша, день и вечер были просто восхитительными! С тобой рядом я цвету, живу, творю, познаю… Моя комната мне показалась сейчас такой уютной — моей, родной, маленькой вселенной. Как бы я хотела, чтобы это ощущение согревало меня в моменты, когда грусть-тоска перетягивают лёгкие жгутом безысходности, непонимания. Самое страшное одиночество — одиночество среди людей, тем более близких людей. Из комнаты в комнату ходят они, разговаривают о чём-то, пьют чай, смеются, а ты — вне этой приятной суеты, думаешь о своём, живёшь другой жизнью и оживлённость, что вокруг тебя — мертва, нема, неощутима. Вот так я сидела сейчас в зале: родители о чём-то балакают, меня пытаются втянуть в разговор, а я зависла на другом уровне, где мне хорошо, тепло, куда меня тянет, зовёт — К ТЕБЕ!!! Когда эта раздвоенность заплетётся в одну прочную косу-линию — нашу ОБЩУЮ с тобой жизнь, тогда не будет никаких других уровней, зависаний… Идя с работы, я буду знать, что где-то меня ждёт МОЯ ЗЕМЛЯ, мой островок счастья-уюта. Этой мыслью я теперь и живу. И хочу, чтобы ты жил.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*