Оксана НеРобкая - Лизать сахар. Жизнь втроем
«Наказание за ошибки, которые совершил? Разве они – настолько ужасное преступление?»
Он споткнулся о рытвину. Упал на землю, впечатав ладони в грязный снег. Замер в упоре лежа, чувствуя, как сердце застряло в горле, вызывая рвотный рефлекс. Поднялся, пошатнулся, едва снова не упав. Наступать на правую ногу было больно. «Видимо, вывих», – догадался Томас. Остервенело опустил подошву на грунт, перенося вес на пострадавшую стопу. Побежал, прихрамывая. В глазах потемнело от колющей боли. Выровнял шаг, не прекращая бег. Сжал кисти, карябая ногтями кожу.
Не сбавлял скорость, пока не осознал, что начинает терять сознание. Взлетел по лестнице, открыл дверь и на пороге рухнул на пол.
– Господи, милый, что с тобой? – Мэдди кинулась к мужу, обхватила его лицо ладонями.
– Тренировался, – выдавил он и не сдержался, застонал.
– Так долго? Да что с тобой?
Томас никак не мог отдышаться. Сел, облокотившись на стену.
– Все в порядке. Вывихнул ногу. – Он потянулся к кроссовкам. Мэдди помогла развязать шнурки, стащила обувь и носки. Правая лодыжка распухла и посинела.
– Плачевное зрелище, – усмехнулся Крайтон.
– Томми, ты решил, если искалечишь себя, полегчает? А обо мне подумал? Мало того, что Тина, еще и ты, – девушка захлебнулась рыданиями.
– Родная, прости меня, я последний кретин, прости, пожалуйста. Впредь буду аккуратнее. Нужно было проветриться, мозги на место поставить. И знаешь, я кое-что придумал.
Мэдди всхлипнула.
– У меня много знакомых, я уверен, они дадут в долг. А я за год-другой отдам.
– Я тоже устроюсь на работу, и мы справимся, да? – глаза сверкнули надеждой.
– Справимся, конечно. Кто-то сомневается?
– Нет.
– Умница, – похвалил Томас. – Разогреешь ужин?
Есть совсем не хотелось. Но бытовые заботы – неплохой метод отвлечь жену от горьких мыслей.
– Сперва перевяжу рану, – Мэдди натянуто улыбнулась и пошла к аптечке за бинтом.
Крайтон наблюдал за ее расторопными движениями и думал о том, что у него нет ни единого знакомого, который бы дал в долг. На получение кредита в банке тоже рассчитывать напрасно. Не проблема. Он вернулся в дело, а это значит, что шансы срубить неплохие деньги весьма велики. Придется напрячься. Но когда он боялся трудностей? Максимум через месяц нужная сумма перекочует в его карман. Вон как они лихо обчистили банк. То ли еще будет. Действительно, чего он разволновался, как школьник? Смешно. Они с Шоколадной столько всего пережили. Томас вспомнил случай, когда они только начали встречаться.
В тот день прогуливались неподалеку от района, где жила Мэдди. Было уже поздно, и он вызвался ее проводить. Довольно глупая идея, учитывая, что белых в Саут Сайде на дух не переносят. Но Крайтон всегда был склонен к экстремальным мероприятиям. Поцеловал на прощание возлюбленную, вышел на ведущую к главной дороге улочку. Преодолеть метров пятьсот – и он будет в безопасности.
Затылком почувствовал опасность, интуитивно пригнулся. Мимо просвистела бутылка. Разбилась об асфальт, разбросав стеклянные брызги.
– У белого друга хорошая реакция? Думал, что удастся иметь темнокожую бейб и дальше? Ты труп, dude.
Несколько афроамериканцев стояли в трех метрах. Самый активный, лидер, наматывал на кисть недлинную стальную цепь и продолжал речитатив:
– Что молчишь, dude? Язык от страха проглотил? Если не успел, то мы его сами отрежем.
– После того, как я отрежу ваши вялые отростки. Вы не в состоянии удовлетворить своих девочек, раз им приходится обращаться за помощью к настоящим мачо? – Крайтон сунул руку в задний карман, нащупал складной нож.
– Я сейчас трахну твою белую задницу, и ты оценишь, как я владею членом, – компания дружно загоготала.
– Хо, да ты пидорас? Я так сразу и подумал. А это твои подружки? Не лучший выбор. Макияж бездарный.
– Что за фак! Вы не нравитесь нашему новому другу, смекаете, братья? Мое чувствительное сердце жаждет прекратить расовые противоречия вынужденными жесткими мерами.
После прочитанных нараспев словоформ черные набросились стаей гиен. С двумя, даже с тремя, Томас бы справился. Но четверо бугаев – явный перебор. Увернулся от прямого удара в челюсть и тут же ощутил, как в живот вонзается кулак, ломая ребро.
– А ну прочь, грязные нигеры, иначе я прострелю ваши безмозглые черепа, чтобы вы смекнули, что я и только я буду решать, с кем иметь секс!
Крайтон, как, впрочем, и нападавшие, не поверил глазам. Мэдди стояла посредине улицы в тоненькой сорочке и целилась из обреза. Полупрозрачная желтая ткань эффектно обтягивала ее спортивную фигуру, кудрявые волосы рассыпались по плечам. Она выглядела героиней комикса про амазонок в стиле хентай.
– Ё-ё-ё, детка, какая ты горячая, – главарь картинно поднял руки вверх.
– Заткнись, Шафар, и всасывай, что я излагаю. Отвали и не трогай моего парня. Иначе ты меня знаешь. – Девушка передернула затвор.
Томас залюбовался ее выпиравшими сосками. Какая красавица!
– Вот так фак! Счастливчика, за которого сражается такая гениальная бэйб, стоит пощадить. Согласны, парни?
Хватка на заведенных за спину локтях ослабла. Спасительница кивнула в сторону автобусной остановки:
– Сваливай, пока они не очухались! Увидимся!
Томас исполнил приказ и поплелся восвояси с блаженной улыбкой на устах. Его Мэдди может быть крутой, когда понадобится. Вместе они выдержат любые испытания…
Он доковылял до кухни и уселся за стол. Миска с горячим супом источала призывный аромат мяса и карри. Жена из самых обычных продуктов умудрялась приготовить королевское блюдо. Он ел, жадно откусывая хлеб и обжигая нёбо. Мэдди сидела напротив, положив подбородок на сцепленные пальцы. Крайтон и раньше замечал: женщинам по необъяснимым причинам нравится смотреть, как ест мужчина. Заводит их это, что ли? Мэдди заявляла, что, наоборот, успокаивает. Когда он пододвинул чашку чая, спросила:
– Тебе же сегодня на работу? Как ты пойдешь с такой ногой?
В баре «Монти и Фея» он уже взял расчет. Жози расстроилась и всплакнула. Ее курносый нос трогательно покраснел, отчего круглое лицо приобрело некую невинность, которой хотелось воспользоваться. Чисто гипотетически, разумеется. Джонсон пожал руку и выразил сожаление, что теряет собеседника для обсуждения новостей НБА. Томас окинул прощальным взглядом сцену со змееподобными стриптизершами и вышел из бара. Свои прелести в бывшем месте работы, несомненно, имелись, но перспектив – никаких. Жене о переменах в трудовой деятельности Крайтон ничего не сказал. У него нет вариантов. Но Мэдди об этом знать необязательно. Он оградит ее от дополнительных тревог.
– Нет, меня напарник подменит, а послезавтра я на сутки заступаю.
У них с Джонни намечены кое-какие планы. Еще два банка. Томас понимал, что впечатляющей прибыли ждать глупо. Необходимо решиться на более крупное дело. Надо внушить длинноволосому идею: пора кончать мелочиться.
– Ты от меня ничего не скрываешь? – Мэдди испытующе взглянула на мужа.
– Я? Нет. А вот ты, похоже, да. – Мужчина отодвинул полу ее халата, обнажив гладкое лоснящееся бедро.
– Дурак! – наигранно обиженно шикнула девушка. – И чего ты там не видел?
– Проверим, – Томас подхватил ее на руки и чуть не упал с драгоценной ношей.
– Нога же! Забыл? Бестолковый! Да отпусти же! – разругалась Мэдди и попыталась вырваться. Крайтон допрыгал до дивана, опустил на него девушку и повалился рядом. Прильнул губами к шее, попутно расстегивая пояс.
– Ты потный! Прими душ! Похотливое животное! – прошипела она, крепко обхватив его затылок и прижимая к себе.
– Настаиваешь?
– Еще как! Тебе следует тщательно помыться, – Мэдди с наслаждением втянула запах его пота, чувствуя растущее возбуждение. Лизнула рельефное плечо, ощутив соленый привкус, и сорвалась, принялась облизывать грудь, живот, спину. Как маньяк, впивалась зубами в плоть и тут же утешала, ласкала языком. Крайтон прикусил край подушки, чтобы не застонать и ненароком не разбудить дочь. Из-за обрушившихся лавиной проблем они уже давно не занимались любовью. Но сейчас их будто прорвало. Они сжимали друг друга в объятиях до хруста в позвоночнике, словно желали прилипнуть кусками пластилина и стать одним, большим, двухцветным.
Томас потерял способность к самоконтролю. Попробовал стащить с возлюбленной трусики, но это было медленно, слишком медленно. Он разорвал их, развел ее ноги и вошел резким движением. Мэдди стиснула его поясницу коленями, открыла рот в немом крике.
«Помнишь, милая, ты когда-то говорила: человек – целый океан. Знакомые проходят по щиколотку в воде. Приятели окунаются и спешат на берег. Редкий друг отваживается доплыть до буйка. И лишь по-настоящему любящий плывет дальше, покуда не исчезнет полоска пляжа. Покуда горизонт не замкнется кругом. Покуда не потеряются ориентиры. И там, в центре океана, он нырнет в синюю бездну и будет грести в глубину, не боясь, что в легких кончится воздух. Ибо открывшаяся грандиозная тайна стоит того, чтобы не думать о собственной жизни. Теперь я понял. Я хочу купаться в тебе. Я хочу, чтобы ты окружала меня на многие мили вверх и вниз, влево и вправо».
