Виктор Пелевин - Жизнь насекомых
– Нашли! – сказал Сэм, беря кейс в руки. – Ну, слава Богу. А я и не заметил, что он у вас с собой. Вот спасибо.
Раскрыв кейс, он бегло осмотрел содержимое и, сомкнув кольцом большой и указательный пальцы, показал Арнольду кружок пустоты размером с металлический доллар. Толстяк подтянул стул от соседнего столика и тяжело сел.
– А это Наташа, – сказал Сэм, – познакомьтесь. Наташа, это Арнольд.
Арнольд повернул голову к Наташе и впился в нее глазами.
– Понятно, – сказал он, наглядевшись. – А вот чтобы пойти, к примеру, на ткацкую фабрику, крутильщицей или валяльщицей? Или волочильщицей? Это как? Не хочешь?
– Что вы такое говорите? – побледнев, прошептала Наташа. Ей в нос шибануло густым одеколонным запахом, она недоуменно подняла взгляд на Сэма и увидела, что улыбка сползает с его лица, а в глазах проступает явный ужас.
– Не пугайте девушку, – сказал он, косясь в сторону телефонной будки, откуда торопливо шел Артур. – Наташа, это он шутит.
– Я? Шучу? Ты сюда, сука, кровь прилетел пить и думаешь, мы с тобой шутки будем шутить?
– А кто это «мы»? – быстро спросил Сэм.
– Сейчас объясню, – сказал Арнольд, приподнимаясь со стула, и неизвестно, что произошло бы дальше, если бы подбежавший сзади Артур не обрушил на его голову полупустую бутылку шампанского.
Арнольд вместе со стулом повалился на пол и замер. За соседними столиками стихли разговоры, несколько граждан даже приподнялись со своих мест, собираясь не то вмешаться, не то убежать. Артур быстро сел верхом на товарища и стал заламывать ему руку за спину. Это не очень получалось, хотя Арнольд вроде не сопротивлялся.
– Так и знал, что он не удержится, – нервно бормотал Артур, – тоже попробует. Говорил, у вас психика неустойчивая. А у него, значит, устойчивая. Вы идите, пока он в себя не пришел, уведите девушку. А я…
Арнольд пошевелился, и Артур чуть не свалился с него на асфальт.
– Идемте, Наташа, – сказал Сэм, хватая Наташу за руку.
Они быстро вышли из-за столика и, разминувшись с бегущим к месту драки милиционером, быстро пошли прочь.
– Что это с ним? Наркотики? – спросила Наташа.
– Примерно, – ответил Сэм. – Я бы не хотел обсуждать чужую беду. Не знаете, где здесь можно перекусить? А то поесть так и не дали.
Наташа оглянулась на толпу, сгрудившуюся среди ресторанных столиков.
– Все, – сказала она, – свинтили дурня. Что вы говорите? Поесть? Это надо на такси ехать. Дойдем до «Волны» – они там ходят.
– Простите, Наташа, – сказал Сэм, – может быть, у вас какие-нибудь планы?
В ответ Наташа поглядела на Сэма с такой простодушной откровенностью, что все ее планы стали сразу понятны и видны.
Дорога шла мимо глубокого котлована с руинами недостроенного здания. Из трещин в стенах росли трава, кусты и даже несколько молодых деревьев, и казалось, что это не котлован, вырытый под новостройку, а могила погибшего здания или раскопки древнего города. Сэм залюбовался и шел молча; притихла и Наташа.
– Да, – сказал Сэм, когда котлован остался позади. – Удивительно. Я тут заметил одну странную вещь. Россия ведь третий Рим?
– Третий, – сказала Наташа, – точно. И еще второй Израиль. Это Иван Грозный сказал. Я в газете читала.
– Так вот, если написать «третий Рим», а потом дописать слово «Рим» наоборот, получится очень интересно. С одной стороны будет читаться «третий Рим», а с другой – «третий мир».
– В Ялте, – сказала Наташа, – часа три отсюда на катере, есть канатная дорога. Садишься на набережной и поднимаешься на гору. Там дворец строили или музей Ленина, не знаю. А потом бросили. И остались только колонны и часть крыши. Все огромное такое, и вокруг пустырь. Будто храм какой. Точно, третий Рим и есть. Сэм, а вы в первом были?
Сэм кивнул, и Наташа тихонько вздохнула.
– Пришли, – сказала она. – Здесь машину надо ловить.
Асфальтовая дорожка кончалась у длинного здания, где помещались магазин и непонятное заведение под названием «Волна», перед которым грелись на солнце два янычара в «Адидасе». Под навесом автобусной остановки напротив сверкали белками несколько худых и загорелых южных старух. Наташа подняла руку; из тени ив, росших возле остановки, выехала старая серая «Волга» с оленем на капоте. Наташа наклонилась к окошку, посовещалась с шофером, повернулась к Сэму и кивнула.
У шофера были длинные рыжие усы, торчащие в стороны несколько несимметрично, словно он только что закончил что-то ими ощупывать, а пахло в машине бензином и перезрелыми персиками. Попетляв среди белых домиков, утонувших в листве яблонь и груш, «Волга» выехала на пыльную грунтовку. Шофер разогнал машину, и пейзаж за задним стеклом скрылся в густых клубах желтой пыли, большие порции которой влетали в окна.
Сэм закашлялся, закрыв рот рукой, и Наташа заметила, что его губы вытягиваются в длинную трубочку. Делая вид, что поднимает что-то с пола, он нагнулся к спинке переднего сиденья, заговорщицки подмигнул Наташе и в знак молчания приложил палец к своим вытягивающимся губам. Наташа кивнула. Заострившийся на конце хоботок Сэма мягко вошел в серую обшивку сиденья. Шофер вздрогнул. Его глаза беспокойно поглядели на пассажиров из продолговатого зеркальца над рулем.
– А вы правда думаете, Сэм, что у нас третий мир? – спросила Наташа, стараясь отвлечь шофера.
– Ну, в общем, да, – не разгибаясь, промычал Сэм. – В этом нет ничего обидного. Если, конечно, не обижаться на факты.
– Непривычно как-то.
– А придется привыкнуть. Это геополитическая реальность. Ведь Россия – очень бедная страна. И Украина тоже. Тут… Как это выражение… Земля не родит. Даже если взять самые плодородные почвы где-нибудь на Кубани, это будет ничто по сравнению с землями, скажем, в Огайо…
Сэм произнес «ох-хаййо», и звук получился такой, что его вполне можно было намазывать на бутерброд вместо масла, а уж какие плодородные земли в штате Огайо, стало ясно сразу.
– Какой третий мир, – с горечью сказал шофер, неестественно пошевелив усами, – продали нас. Как есть, всех продали. С ракетами и флотом. Кровь всю высосали.
– Кто продал? – спросила Наташа. – И кому?
– Известно кто, – с уверенной ненавистью сказал шофер. – И кому, тоже известно. Ладно флот продали – так ведь и честь нашу продали…
Сэм что-то промычал, и шофер вяло махнул рукой.
– В спину, понимаешь, – пробормотал он и надолго затих.
Постепенно его лицо сильно побледнело, а глаза, прежде бегающие и настороженные, остекленели в безразличии. Сэм, наоборот, покрылся румянцем, словно только что вышел из бани. Выдернув губы из сиденья и выпрямившись, он улыбнулся Наташе. Наташа сосредоточенно молчала.
– Наташа, я вас не обидел? – спросил Сэм.
– Чем? – удивилась Наташа.
– Этим третьим миром.
– Что вы, Сэм. Просто мне в детстве нагадали, чтобы я боялась римской цифры «три». Но я ее нисколечки не боюсь. А обижаться мне никакого резона нет. Я ведь не Россия. Я Наташа.
– Наташа, – сказал Сэм. – Красивое имя. Перейдем на «ты»?
– С удовольствием, – сказала Наташа.
С обеих сторон дорогу обступали виноградники. Когда они кончились, слева опять появилось море. Сэм раскрыл кейс, вынул оттуда маленькую стеклянную баночку, выплюнул в нее немного красной жидкости, завинтил крышку и кинул банку назад. Наташа тем временем напряженно размышляла – на лбу у нее даже образовалась маленькая красивая извилинка. Сэм поймал ее взгляд и улыбнулся.
– Все о'кей? – спросил он.
– Ага, – улыбнулась в ответ Наташа. – Я вот о чем думаю. Ну, допустим, первый мир – это Америка, Япония там и Европа. Третий Рим, мир то есть, – это, скажем, мы, Африка и Польша. А что такое второй мир?
– Второй? – удивленно спросил Сэм. – Хм. Не знаю. Действительно, интересно. Надо выяснить, откуда это выражение пошло. Наверно, никакого второго мира просто нет.
Он поглядел в окно и заметил высоко в небе серебристый треугольник – то ли тот самый планер, за которым он следил из-за столика в ресторане, то ли другой точно такой же.
– Я другого понять не могу, – сказал он, – куда это мы едем?
– Обедать, – сказала Наташа.
– Я уже сыт, – сказал Сэм.
– Тогда, может, лучше тут затормозим? – предложила Наташа. – Здесь места очень красивые, дикие. Можно искупаться.
Сэм сглотнул слюну.
– Послушайте, – сказал он шоферу, – мы, пожалуй, здесь вылезем, а?
– Ваше дело, – хмуро сказал шофер. – Давайте пять долларов, как обещали.
Сэм вылез на дорогу и потянулся за кошельком.
– Матрешки не нужны? – спросил шофер.
– Какие? – спросил Сэм.
– Всякие есть. Горбачев, Ельцин.
Сэм отрицательно покачал головой.
– Будет чесаться спина, – сказал он, протягивая пятерку в раскрытую дверь, – одеколоном протрите.
Шофер мрачно кивнул. Машина развернулась на месте и, обдав их желтой пылью, рванула назад. Стало тихо. Сэм с Наташей пошли по тропинке, которая зигзагом сбегала вниз по крутому каменистому склону. Спускались они молча, потому что тропинка была очень узкой и идти по ней надо было осторожно.
