Зигфрид Ленц - Минута молчания
Я с удовольствием слушал ее, она говорила совсем не так, как в классе, задумываясь, без поучительства, ее манера речи льстила мне, я чувствовал себя так, будто я ее коллега. Само собой, я решил, что при первой же возможности прочитаю ее любимого автора, во всяком случае, попытаюсь это сделать. Какое-то время мы молча лежали друг подле друга, я повернулся к ней на бок и смотрел на ее лицо, глаза ее были закрыты. Лицо Стеллы показалось мне еще более прекрасным, чем тогда на подушке в отеле, порой мне казалось, что она улыбается. Хотя мне очень хотелось узнать, о чем она думает, я не задавал никаких вопросов, спросил только один раз, кто такой этот Colin, и она скупо ответила мне, один коллега, он вел учительский семинар в школе в Бремене. Но один раз мне показалось, что я угадал, о чем она думает, когда на ее лице появилось выражение ожидания. Я предположил, что она думает обо мне, она подтвердила мою догадку, положив руку мне на живот. Когда кто-то рядом, о нем все равно можно думать.
Кто нас обнаружил, неизвестно, возможно, это был Хайнер Томсен или один из его шайки, появившейся на берегу, чтобы поиграть в волейбол, об их появлении возвестили их громкие голоса. Но голоса вдруг умолкли, и вскоре я увидел кое-кого из них, они прятались за песочными замками и ползли, согнувшись в три погибели, к нам. Они хотели выяснить, что можно было увидеть, чтобы рассказать потом об этом в школе. Мне не пришлось обращать внимание Стеллы на моих одноклассников, она сама их уже заметила, подмигнула мне, встала и направилась к тем песочным замкам. Сначала поднялся один, потом еще двое, уже трое, с перекошенными лицами стояли они, захваченные на месте преступления. Один из них даже умудрился поздороваться с ней. Стелла с удовольствием глядела на них в упор, и затем, словно не укоряя их в заговорщицкой деятельности, она сказала: «Это очень здорово выбраться на часок на пляж, кто хочет принять участие, милости просим». Но желающих почему-то не оказалось.
В этот момент я восхищался тобой, Стелла, и больше всего мне хотелось обнять тебя, особенно когда ты приняла их приглашение поиграть с ними в волейбол. От радости они захлопали в ладоши, обе команды хотели иметь тебя в своем составе. А я хотел смотреть на тебя, только на тебя, и я невольно представил себе, как опять делю с тобой одну подушку или чувствую, когда ты обнимаешь меня, как твои груди прижимаются к моей спине. И хотя ты была опорой команды — никто не подавал так удачно мяч, как ты, никто не посылал его с такой точностью, как ты, — тем не менее, твоя команда проиграла. Они пытались уговорить Стеллу провести с ними еще одну игру, однако она вежливо отклонила их просьбу, ей пора домой.
Мои одноклассники окружили машину, бросали друг другу взгляды, когда Стелла пристегивала ремни, давали мне разные советы, с подковыркой, и кое-кто даже свистнул нам пару раз вслед. Мы сразу поехали к ней. Старый бортрадист не сидел на скамейке в саду, два окна были открыты настежь. Я заглушил мотор, ожидая, что она попросит мне проводить ее в дом. Но поскольку она молчала, я предложил поехать вместе к подводным камням, на нашей надувной лодке. Стелла притянула меня к себе и поцеловала. Она сказала: «Мои друзья уже приехали, я скоро пойду с ними в море». — «Когда?» — «Возможно, даже завтра, по крайней мере, я надеюсь на это. Мне необходимо несколько дней отдохнуть». — «Значит, потом?» — «Да, Кристиан, потом». Перед тем как выйти, она поцеловала меня еще раз, а от двери она помахала мне рукой, не на ходу, не как обычно, а медленно и долго, словно я должен был смириться с этим расставанием. Возможно, она хотела меня так утешить. Тогда я впервые подумал, что хочу жить со Стеллой вместе. Это была внезапная, безумная мысль, и сегодня я понимаю, неподобающая, она могла возникнуть из опасения, что то, что связывало меня со Стеллой, может оборваться. Так естественно появилось желание остаться надолго вместе.
Унылой стала казаться мне Пастушья бухта с того дня, как они взяли тебя в море, на свое двухмачтовое судно, Соня видела это, и от нее я узнал, что они отправили на берег двойку, она-то и доставила тебя к ним на борт, на их Полярную звезду. Вероятно, владельцу не пришло на ум другое название. Ты уплыла. Я походил по берегу, посидел какое-то время возле сигнальных знаков, потом у трех сосен, постоял на деревянном мосту, сходил в отель У моря, не зная, зачем. А однажды стал даже обдумывать, не навестить ли мне отца Стеллы. Причины для такого визита я так и не придумал, я хотел сходить туда в надежде, что почувствую близость Стеллы. И вдруг от нее пришло письмо.
В тот день я наводил чистоту на катере, порядком устал, пришел домой, и вдруг отец говорит: «Тебе пришло письмо, Кристиан, из Дании». Я быстро поднялся к себе наверх, мне хотелось остаться одному. Отправитель письма был чрезвычайно щедр и, казалось, скрывает что-то, на конверте стояло только: Стелла П., остров Эрё. Мне сразу стало ясно, что ответа там никто не ждет, при такой-то неопределенности адреса. Я не стал читать письма с самого начала, мне важно было увидеть, как она подписала письмо, и я испытал радость, прочитав: «Hope to see you soon, best wishes, Stella».[20] Я был так счастлив, что принялся искать место, где бы мне спрятать ее письмо.
Ты писала про штиль, про то, как вы купаетесь, про посещение морского музея на другом острове. О том, что вы там увидели: заспиртованного ската, кита, огромного синего кита, его выбросило на берег, а кроме того, несколько аквариумов, в которых плавали попугайные рыбы и маленькие султанки, еще там было много кораллов; особенно тебе запомнились — и я невольно усмехнулся, когда читал, — парочка королевских крабов, которые лакомились в тот момент селедочными мальками, ты назвала крабов летаргическими пожирателями божьих тварей, смотреть на их трапезу потребовало от тебя ангельского терпения. Еще ты упомянула морских коньков, этих, как они тебе показались, веселых ребят. Для письма Стеллы я не нашел лучшего тайника, чем учебник английской грамматики; пока я ее листал и убирал туда письмо, я старался предугадать, ни о чем не ведая, что меня ждет впереди, думал о некоем неопределенном дне и представлял себе, как мы сядем и будем вспоминать прошлое, говоря при этом: «А помнишь?…», и, сидя рядышком, будем вместе читать это письмо, возможно, удивляясь, сколько поводов оно нам подарило для веселья.
Тогда я впервые увидел Стеллу во сне, это был сон, который заставил меня задуматься: я опоздал в школу, все уже сидели в классе и смотрели на меня с ухмылками, усмешками и заинтригованными лицами; как только я сел за свою парту, они заставили меня своими взглядами посмотреть на доску. Крупными буквами там было написано: Please come back, dear Stella, Christian is waiting for you.[21] Я кинулся к доске и стер написанное, злорадная улыбка на их лицах свидетельствовала о том, что они уверены, что победили.
Ждать, ждать ее возвращения; и хотя я иногда думал, что обречен на вечное ожидание и уже привык к этому, в отсутствие Стеллы это давалось мне особенно тяжело. Для гостей отеля У моря я устраивал во второй половине дня экскурсии на Катарине, как правило, на Птичий остров, где построили небольшой причал. Я водил гостей по острову, показывал им хижину орнитолога, рассказывал об этом старом человеке, так любившем свое одиночество и разделявшем его время от времени с прирученным буревестником, который не мог больше летать после того, как его ранили выстрелом.
Как только этот человек поднялся на борт катера и купил билет, он показался мне знакомым, а потом — он искал себе место на корме, — я уже почти не сомневался, что это был он, тот самый Colin, чье фото я видел в комнате Стеллы. Поверх клетчатой рубашки на нем была еще холщовая куртка, у него было поразительное сходство с тем человеком с фотографии, только когда он говорил, обращаясь к своей толстой соседке и объясняя ей что-то с помощью активной жестикуляции, — возможно, поведение пассажиров при кораблекрушении, — я засомневался, правда, ненадолго, стоило ему только испытующе посмотреть на меня и при этом обнаружить некоторое смущение, для меня стало абсолютно ясно, что это был Colin, который появился тут в надежде встретить Стеллу. «Stella with love, Colin». У причала он помог пожилым пассажирам сойти на берег, а во время нашей экскурсии вокруг острова задавал больше всех вопросов, и мы узнали от него, что он большой любитель полакомиться яичками чаек и с удовольствием собрал бы несколько штук, но сейчас было не то время года.
Не возле хижины, а на выброшенном на берег поваленном дереве, на котором мы сидели и смотрели на волны, лизавшие прибрежный песок, его прихватил приступ удушья; сначала он закашлялся, потом откинул голову и стал жадно хватать ртом воздух, обхватив горло руками, судорожными толчковыми движениями боролся он с нехваткой воздуха. Никакого интереса во взгляде, он смотрел на меня с мольбой о помощи и рылся и хлопал себя по карманам. «Вам плохо?» — «Мой спрей, — сказал он, — и Sanastmax, я забыл в отеле свой спрей». Я опросил пассажиров, но лишь очень немногие захотели вернуться назад, я отвел его на катер и отвез в отель У моря. Швейцар у входа подвел его, он все еще тяжело дышал, к кушетке и спросил, что надо сделать, — «На тумбочке, ингалятор лежит на тумбочке», — резким движением швейцар сдернул со щитка ключ и поспешно побежал к лестнице. Оставшись наедине с мужчиной, похожим на Колина или которого я какое-то время принимал за Колина, я решил окончательно в этом удостовериться; я взял стул и сел рядом с ним, отклонив всякие попытки благодарности, которую он с трудом старался выразить. Я принялся ему рассказывать о морском празднике в Пастушьей бухте, в котором он мог бы принять участие, если бы прибыл сюда чуть раньше, ведь люди приехали к нам отовсюду, даже мои учителя не упустили возможности повеселиться с нами. Но его это не интересовало, он больше не хотел ничего знать, тем не менее у меня было такое чувство, что он иногда посматривал на меня испытующим взглядом. И только человек у регистрационной стойки внес в мою душу ясность. Принеся ингалятор, он сказал: «Вам звонили из Ганновера, господин д-р Кранц, машина придет завтра». На следующее утро я объявился очень рано, но он не обращал на меня никакого внимания, по-видимому, не запомнил нашу встречу.
