Светлана Саврасова - С чужого на свой и обратно. Записки переводчицы английской полиции
Сдавленная невидимым кляпом, сидящая внутри меня болтунья впадает в ступор. Sorry, но куда деваться, святой профессиональный долг…
Поднимаясь по лестнице Старой Халупы, получаю эсэмэску от Дэвида Биггинса: «Ужин в 7 вечера, забираю тебя в 6.30?».
Отвечаю: «ОК».
Через полчаса, одетая посильно сногсшибательно, я пребываю в романтичном ожидании на парадной лестнице Старых Нор. У Дэвида было больше времени, и он более элегантен: новый, муха не садилась, черный «Mercedes Kompressor», алая гвоздика в петлице, твидовые брюки от Armani с острыми как бритва стрелками, часы «Emporio» на правой руке, потому как Дейв левша. И миллионер. Он уже много лет мой клиент. Ему точно не требуется переводчица для фальшивых интернет-романов с российскими, а чаще украинскими или киргизскими принцессами. В этом качестве я нужна моему почтальону, менеджеру фабрики чипсов, а также графу из соседнего замка, в котором он проживает вместе с семьей и хранителем музея, то бишь этого же замка. Все они – мои постоянные клиенты. Дэйв Биггинс – бизнесмен и обращается ко мне по нетипичным вопросам, с почти идеально переведенными на русский язык документами. Это переводы соглашений, заказов, приложений, спецификаций и тому подобных наводящих тоску текстов, относящихся к добыче золота российско-канадским холдингом где-то на далеком Севере. Дэвид Биггинс является корифеем в этой области джунглей бизнеса. Он специализируется на контроле финансовых документов. Следит за балансом доходов и расходов. Он вольный стрелок, фрилансер, дает консультации и ведет переговоры в Гане, Мексике, Средней Азии и России. В штаб-квартире холдинга в Москве у него свой офис с секретаршей Тамарой, которая не имеет ни малейшего понятия о моем существовании – и слава Богу! Однако именно ей я обязана этой работой – уже в первый день Тамара отвела Дэвида в сторону, то есть вышла с ним из здания, напросившись на кофе в заведение на другой стороне улицы. Во время этой короткой прогулки она ему сказала: я работаю не только на вас – у меня нет выбора. Дэвид испугался и улетел назад в Англию под предлогом тяжелой болезни сына, что, впрочем, соответствовало действительности. Он слинял из Златоглавой, потому что хотел быть уверенным в том, что подписываемые им контракты переведены правильно. И вообще, что это контракты, а не приговоры.
Прилетев в Англию, он позвонил в полицию и попросил дать ему телефон какого-нибудь аттестованного и зарегистрированного переводчика. Все так поступают – будь то больницы, адвокатские конторы или ревнивые мужья русских жен. Вот так Дэвид нашел меня. А я нашла в русской версии контракта пару предложений, пропущенных в переводе Тамары…
Обычно он объявляется внезапно, и у него все с собой – он не оставляет в моих руках ни одной бумажки даже до утра, платит наличными и сразу же. Если он не понимает что-то из российских реалий, то отвозит меня в один из лучших ресторанов, и за ужином суть вопроса разжевывается в кашу, еда иной раз остывает. Вначале это были самые дорогие рестораны, – но я предпочитаю хорошо поесть, а не смотреть на местных богатых бездельников.
Дэвид убежден, что обязан мне жизнью. Речь шла о приобретении какого-то насоса для промывки золота. Этот агрегат стоит миллионов двадцать баксов. Выпускается он в Германии, но заказ был оформлен через посредничество канадского офиса в Англии и Финляндии; только финны могли заказать этот насос у немецкого изготовителя. Агрегат на огромной железнодорожной платформе привезли в Финляндию, оттуда он поплыл в Англию на пароме, затем был отправлен в Канаду самолетом, а оттуда снова самолетом во Владивосток. Не стоит тут злоупотреблять вниманием читателя, чтобы разъяснить суть аферы под названием «НДС-карусель».
Дэвид настаивал, что это все – какая-то ошибка, и такие карусели существуют только в телевизионных новостях для увеличения рейтинга каналов. Он попросту ошалевал, не будучи в состоянии поверить в то, что холдинг могли обманывать в таком масштабе. Такие задержки с доставкой на место? Такие транспортные расходы? Я дала ему калькулятор и попросила, чтобы он посчитал, чему будет равен только наш НДС, составляющий семнадцать с половиной процентов от суммы контракта. Это сумму кто-то в Англии положил себе в карман, то же самое произошло и в остальных транзитных странах. Вдобавок создавалось впечатление, что экспедиторская компания возила этот чертов насос через половину земного шара просто задаром.
В конце концов, Дэвид смирился с тем, что я права. Но не до конца, потому что решил доложить о выявленных нарушениях российскому совладельцу холдинга. Типа, что это за олигарх, который не видит, что у него под носом творится? Кстати, речь шла о школьном приятеле Ромы Абрамовича. Дэвид написал ему письмо: факты-анализ-синтез. Я сказала, что переведу на следующий день. Дэвид потребовал, чтобы я сделала это немедленно. Я ответила: «До свидания, ищи себе другую переводчицу». Он сказал: «ОК, значит, завтра?» Я подтвердила. Явившись на следующее утро, он получил от меня переведенное письмо и в качестве презента приложение к нему с разъяснениями: кто, с кем, где. У российского совладельца холдинга три сына: в Канаде, в Англии и в Финляндии. У каждого из них своя экспедиторская фирма.
– Так ты хочешь нажаловаться папе на сыночков, отобрать у них игрушки? – вопрос крепко не понравился Биггинсу. – Ты думаешь, он не знает? Что он не сам все это организовал? Канадский совладелец холдинга тоже ничего не знает? Ты должен его проинформировать, но какой ценой? Кто до тебя отвечал в холдинге за переговоры? Как зовут – или звали? – этого аса? Где он сейчас? У него все в порядке? Не знаешь… Ну что бы ты сделал с тем, кто захотел бы обидеть твоего сына?
Дэвид побледнел как смерть.
– Ты мне жизнь спасала, – сказал он с пиететом.
О его сыне я тогда еще ничего не знала.
Мы сидим в отеле «Bridge House» в ресторане на первом этаже. В зале ровно столько столиков, сколько помещается в радиусе действия двухсотлетнего камина. Наш столик расположен так, что и тепло, и открывается вид на пряничную главную улицу города Бриджтон. Этим святилищем для подлинных гурманов руководят моя приятельница Ольга из Алма-Аты и ее муж – повар Тамер из Алжира. Эта неповторимо вкусная еда! Этот кулинарный талант! Эти продукты! У Алки из Минска, живущей в Бриджпорте в двух кварталах отсюда, муж мясник, поэтому у них всегда отборное, экологически чистое мясо. У Алмы из Ташкента муж рыбак в соседней приморской деревне, поэтому они не пускают на порог продавцов канадских замороженных омаров; хватает и местных портландских. Вина им поставляет Ирка, вышедшая замуж за местного аристократа. Вместо того, чтобы сидеть во дворце и ничего не делать, она окончила двухлетние курсы сомелье и открыла в подвале своего замка небольшую оптовую лавку английских вин. Есть и такие, их делают на юге нашего острова. Виноград тут растет своеобразный, капризный, как погода, вызревает раз в два-три года. Эти вина покупают или обменивают по бартеру. В основном французы, на потеху изысканным вкусам своих гостей. Но, так или иначе, бизнес в подвале замка крутится. У Ольги в ресторане вина от Ирки подают в кувшинах и ценят за вкус, а не за этикетки. А две польские официантки, Каська и Йоаська, демонстрируют такую магию обслуживания, что не знаешь, существуют ли они в действительности или это только фата-моргана в передничках.
С Дэвидом никогда не знаешь, о чем пойдет речь сегодня вечером. Похоже, что о деньгах. Как обычно. У него нет при себе никаких бумаг или гаджетов – флешек, дисков, ноутбуков – поэтому он углубляется в философию.
Он пробует подсчитать на пальцах, насколько ошибаются люди, мечтающие о том, чтобы жить как миллионеры.
– Сколько мы отдаем в этом ресторане за хороший ужин? Сто фунтов? Меньше, потому что ты почти не пьешь, а я за рулем. Тогда, скажем, семьдесят фунтов. Завтра я приду сюда и скажу: «Ольга, вот тебе семьсот фунтов и приготовь ужин в десять раз лучше. Не больше, а только лучше!». Ну закажет она черную икру домашней засолки у тетки в Волгограде. А свежего омара уже ничем не улучшить. И если еще через день я дам ей семь тысяч фунтов на еще более хороший ужин, то ей уже не на что будет их тратить. Лучше не получится, потолок качества. Сама видишь, зачем быть мультимиллионером? Денег куча, а ничего лучшего на них не купишь. А иногда хочешь что-то такое показать… Самому себе доказать, что стоит так вкалывать. И не можешь. Видишь, разница в уровне жизни бедняков и среднего класса огромна. Зато такой разницы между средним классом и миллиардерами нет! Ты знаешь, что самая дорогая бутылка вина в мире была продана в феврале в Лондоне за пятьдесят тысяч фунтов? Урожай 1787 года, «Сотерн» из виноградников Шато-Икем? Ты знаешь, что Роман Абрамович столько зарабатывает за день на одних процентах со своего капитала в английском банке? А это самое дорогое вино продала фирма, торгующая произведениями искусства. Так что, похоже, даже Рома не может пить такое дорогое вино каждый день. За такой же ужин, что мы едим, богач в лондонском «Савое» заплатит больше двух тысяч. И он это сознает, потому что в деньгах разбирается. И что он при этом чувствует? Понимает, что платит столько потому, что умеет зарабатывать, а другие только смотрят и думают, как бы его грабануть? А знаешь, я даже не знаю, сколько у меня лежит в банке. Двадцать миллионов? Тридцать шесть? Меня интересует только победа в борьбе с типом по ту сторону сделки. Обставить его. Вцепиться в него. Вырвать у него из горла. Доказать, что я лучше! Кайф и в том, чтобы не сдаваться, когда нарываюсь на такого, который сильнее меня. Минимизировать потери. Отбиться. Наверстать упущенное. Добиться своего. Начать сначала! Понимаешь?
