Милорад Павич - Звездная мантия
На постоялом дворе в Белграде, возле церкви Святой Пятницы, у него попросил милостыню какой-то слепой. Суеверный как ворон, кир Спиридон схватился за пояс с деньгами, но слепец отказался от денег. Это удивило кира Спиридона, и ему захотелось узнать причину отказа.
– Что же ты тогда просишь, если тебе не нужны деньги? – задал он вопрос.
– Когда-то я был торговцем и так же, как ты, ходил с караванами навьюченных мулов и погонщиками, перевозя ароматические масла и пряности. Однажды на меня напали разбойники, ограбили и хотели убить, но потом смилостивились и, вместо того чтобы убить, сунули саблю в огонь, а когда ее лезвие раскалилось, махнули ею у меня перед глазами, которые в тот момент были полны слез, потому что я как раз вспомнил другие глаза, которые не надеялся больше увидеть. До сих пор помню, как вскипели мои слезы, когда рядом с ними просвистело раскаленное железо. Разбойники ослепили меня, чтобы я потом не опознал их и не выдал властям… С тех пор скитаюсь от церкви до церкви и прошу зрения и молитвы за глаза видящие, но пока еще ни от кого этого не получил. Я и сюда пришел затем, чтобы найти свои глаза…
– А твоя молитва не помогает?
– Не помогает.
– Ладно, если где-нибудь по дороге найду молитву об исцелении глаз, принесу ее тебе на обратном пути.
– Спасибо тебе, но только как я, слепой, узнаю, что ты возвращаешься и в какой день будешь здесь проходить?
– Обратно я собираюсь в день Крестовоздвижения. Но ты и сам знаешь – у дороги срока нет, рассчитать трудно, поэтому, если я буду здесь раньше или позже и мы с тобой не встретимся, я оставлю молитву под камнем в церковном дворе, а ты ее возьмешь, когда будешь проходить мимо. Только подними камень, и молитва сама вспорхнет туда, куда надо, то есть на небо.
На том они и расстались. Однако после этого разговора кира Спиридона охватил страх. Он испугался, как бы и на него не напали грабители, и поэтому, добравшись до постоялого двора при монастыре Дечанн, решил там и остаться, а погонщика с мулами отправить дальше, на Босфор, одного. Однако деньги, что у него были с собой, погонщику доверять он не хотел. Поэтому запрятал каждый дукат в клочок сена и скормил их своему белому мулу. Таким образом, почти все, что у него было, он доверил животному, потом взял ремень и вырезал на нем послание: «Распори брюхо белого мула и пошли мне на эти деньги партию шелка багряного цвета». Этим ремнем он перепоясал неграмотного погонщика Юпитера и велел передать ремень своему поставщику в Царьграде.
Сам кир Спиридон остался в Дечанах, в монастыре, построенном одним королем в благодарность за исцеление от слепоты. А так как времени у него было достаточно, он от нечего делать стал расспрашивать, не знает ли кто что-нибудь о молитве, которая врачует зрение.
Тем временем погонщик с мулами спокойно проделал весь путь. Бережливый по своей природе, он, вместо того чтобы вести мулов за собой, шел за ними и подбирал с дороги навоз. Потом он складывал его в мешок и сушил, чтобы зимой было чем топить печь. И вот, подбирая навоз за белым мулом, он каждый раз с изумлением обнаруживал в нем дукат. Набрав так двадцать пять дукатов, счастливый погонщик прибыл в Царьград. Там он сразу же купил сокола, и тот наловил ему рыбы в бухте Золотой Рог. Наевшись рыбы, погонщик отправился к торговцу, поставщику кира Спиридона, и передал ему в руки то, что было приказано, то есть ремень. Торговец прочел сообщение, вспорол белому мулу брюхо, но так как ничего там не нашел, то не дал погонщику шелка, и тот был вынужден вернуться к своему хозяину в Дечани с пустыми руками. Кир Спиридон, который из-за этого потерял почти все свое состояние, запричитал, принялся рвать остатки волос, которые еще произрастали на его голове под шапкой небесной, продал мулов, рассчитал погонщика и пешком отправился домой только что не побираясь. Таким образом, в Белград он попал не в день Крестовоздвижения, как собирался и как обещал слепому, а намного, намного позже.
«У дороги срока нет», – думал слепой, напрасно дожидаясь кира Спиридона и молитвы. Стояла осень, и был тот месяц, в котором больше всего счастливых дней в году; туман стекал вниз по реке над своим отражением в воде, и казалось, что Дунай струится молоком. Подошли обещанные дни, когда кир Спиридон должен был вернуться из своего путешествия. Но его все не было и не было. Слепец дождался Крестовоз-движения, подождал еще один день и одну ночь, а потом решил, что купец, возможно, уже прошел через город и оставил под камнем обещанную молитву. Он нащупал камень в церковном дворе, приподнял его и нашел там не одну молитву, а две. Тут глаза его наполнились слезами, и через эти слезы он снова начал видеть. Сам не свой от счастья, недавний слепой вернулся к прежним делам, опять вернулся к торговле, и во всем ему везло, как никогда. Он снова торговал ароматическими маслами и, как и раньше, путешествовал по царским дорогам в царский город и обратно. Однажды, возвращаясь нагруженный товаром, оказался он в Белграде возле церкви Святой Пятницы, где какой-то слепой попросил у него милостыню. Торговец схватился за пояс с деньгами, но слепой от денег отказался: ему нужна была молитва об исцелении глаз. Торговец был потрясен – по голосу он узнал кира Спиридона, у которого в позапрошлом году сам просил об этой же молитве, когда тот проходил здесь по пути в Царьград.
– Разве твоя молитва тебе не помогает? – спросил торговец кира Спиридона.
– Не помогает, – ответил кир Спиридон. – Я еще тогда в одном монастыре узнал для тебя молитву, но тут со мной случилась беда, я задержался, в дороге меня застала зима. Когда я попал сюда, то решил оставить под камнем ту молитву об исцелении зрения, которую принес тебе. Но стоило мне приподнять камень, чтобы шепнуть под него молитву, как я тут же и ослеп.
– Значит, молитву, которая меня исцелила, не ты положил под камень, не ты, а кто-то до тебя, – сказал тогда торговец слепому киру Спиридону.
Понимаю! Кто-то другой, – ответил кир Спиридон в отчаянии.
– Так вот, тот, кто до тебя оставил под камнем молитву, кто бы он ни был, оставил там не одну молитву, а две. И вторую молитву я дам тебе, но только она не сможет вернуть тебе зрение, потому что она не для глаз. А для чего эта молитва, я тебе скажу.
Тут бывший и нынешний слепец сели возле мулов обедать вместе с погонщиками, а после обеда торговец ароматическими маслами сказал киру Спиридону:
– Ты родился под знаком Стрельца. Это девятый знак Зодиака, он соответствует последнему осеннему месяцу лунного календаря, Солнце проходит через этот знак с 22 ноября по 20 декабря. Твой знак принадлежит к стихии Огня, это мужской, активный и переменчивый знак. Твое созвездие находится на южном небе, и Млечный Путь в твоем знаке сияет ярче всего… Именно поэтому, если Стрелец промахнется, как промахнулся ты, он упускает свою цель. Но не впадай в отчаяние. Девиз твоего созвездия говорит: «Видим, царица, твою голову, украшенную дивно двенадцатью звездами. Укажи нам путь, чтобы мирно прошли мы туда, в вечную обитель…» Юпитер – добрая и справедливая планета, он управляет в твоем знаке, как у себя дома. Он – хранитель твоей судьбы и может тебе помочь…
Но помочь тебе могу и я. Потому что я понимаю – торговцем тебе уже не быть, слепой не может считать деньги, зато у слепых самый острый нюх, и ты сможешь мне помогать, будешь читать запахи, объяснять мне, что они значат и чего требуют ароматические масла и мази. Благовонные смолы и соли, благоухание трав и дыхание цветов – это всегда обещания, которые от нас чего-то требуют. Каждый запах останется непрочитанным письмом, если ты вовремя не поймешь, чего он требовал в твоей жизни. Что же касается молитвы, то она гласит:
Душа на Востоке, сердце на Западе,
Юпитер, помоги!
В течение года, начиная с сегодняшнего дня, каждый раз, как только ты произнесешь эту молитву, ты будешь становиться моложе на три дня. Это станет возможным благодаря тому, что твоя планета возьмет эти дни жизни у кого-то, кто так же, как и ты, находится в ее власти, то есть под знаком Рыб.
Рыбы
Subject: Шестнадцать дней и пятьдесят ночей.
Дорогой господин профессор.
Пишу Вам, потому что я никогда не спала с Вами. А если кому-то, как мне сейчас, хочется излить душу и попросить совета, ему необходим именно такой человек. Короче говоря, Вы – тот, в кого я верю.
Вы меня, конечно, не помните, хотя я два года училась у вас. Правда, может быть, Вы не забыли, как однажды к Вам подошла черноволосая студентка первого курса и сказала:
– Ты самая грациозная женщина на свете. Когда ты идешь, ты вся колышешься… Этой студенткой была я.
Я, со своей стороны, не забыла одну Вашу фразу: «Литературу ведет в будущее читатель, а не писатель». Я помню Вашу лекцию о «парных» и «непарных» стилях в литературе и искусстве. Вы тогда сказали, что в любой момент истории внутри любой культуры существуют по крайней мере три художественных стиля, они пересекаются и дополняют друг друга или противостоят друг другу: осень уходящего стиля, весна нарождающегося стиля и лето стиля, находящегося в расцвете и доминирующего в искусстве. Еще Вы сказали, что новый стиль (то есть «весна») в своем стремлении победить стиль ведущий («лето») пользуется опытом не своего непосредственного предшественника, в приемами уже угасающего стиля (то есть «осени»). Потому что и «весна», и «осень» имеют противоречащий «лету» характер.
