Леонора Флейшер - Человек дождя
Сможет ли Чарли до конца понять все, что касается недуга Рэймонда?
— Но он личность, ваш брат. Добрая и, в некотором смысле, высокоинтеллектуальная натура.
— Интеллектуальная? — Чарли удивленно поднял брови. Он обернулся на Рэймонда, по своему обыкновению записывавшего что-то в блокнот.
Доктор Брунер кивнул:
— Он своего рода феномен. У него есть очевидные отклонения. Но есть и способности. Поразительные способности.
У Рэймонда? Для Чарли это было уже слишком. Он снова посмотрел на поглощенного своей писаниной брата. И возразил:
— Но он же умственно отсталый.
— Нет, это не так. Он аутист, вернее, высокоорганизованный аутист, возможно, в результате повреждения мозжечка или лобных долей. Для вас очень важно понять, что Рэймонд воспринимает мир совсем иначе. Вы, я и другие нормальные люди, мы все постоянно получаем какую-то информацию, на основе которой у нас вырабатывается свое видение мира. Когда мы получаем новую информацию, то сопоставляем ее с тем, что нам уже известно, оцениваем ее достоверность и важность. И главное, мы связаны с внешним миром — с событиями, друг с другом. Мы реагируем. Мы взаимодействуем. У нас огромный набор чувств — грусть, радость, любовь, ненависть, неприязнь, жалость, страсть, преданность, презрение, симпатия, желание, восторг. Каждый день мы используем этот спектр эмоций. У Рэймонда все по-другому. Он сортирует информацию и заносит ее в память и в свой блокнот. Но это лишь отдельные факты, никак не связанные между с собой, вырванные из контекста жизни. Он не в состоянии оценивать их, они для него абсолютно равнозначны. Прогноз погоды на завтра столь же важно занести в блокнот, как и гениальное изречение великого мыслителя. Он не видит связи между фактами, как не видит связи между собой и окружающими его людьми. Это самое важное, что нужно запомнить о человеке, подверженном аутизму. У вас не может быть с ним никаких отношений. Это невозможно. У него как бы отсутствует часть мозга, ответственная за это.
И еще. Чрезвычайно важно то, что Рэймонд не умеет чувствовать. У него только два чувства — страх и то, что я называю «отсутствие страха». Это не чувство безопасности, это лишь временное отсутствие страха. Что-то в его сознании замыкается на себя. Оно отключается от внешнего мира.
Доктор Брунер замолчал и внимательно посмотрел на Чарли, пытаясь понять, как он воспринимает его слова. Чарли покусывал нижнюю губу, а устремленные на брата глаза сузились. О чем он думает, понять было невозможно.
— Он вел себя с вами… очень открыто, — мягко произнес доктор Брунер. — Очень. Тем более что вы новые для него люди. Возможно, это будет ему во благо.
Пораженный Чарли покачал головой:
— В жизни много непонятного. Три миллиона долларов. А у него ранец за плечами. — Он посмотрел на психиатра. — Зачем они ему, черт возьми?
Сюзанна и Рэймонд ушли из сада. Чарли Бэббит нашел их в маленькой комнатке Рэймонда. Они строили карточный домик. Вернее, строила его Сюзанна, сидя на полу, а Рэймонд, сидя на корточках у ножки своей кровати, внимательно на нее смотрел. Рядом с кроватью стоял Вернон, высокий чернокожий мужчина в зеленой больничной униформе. Вернон был куратором Рэймонда.
Обстановку комнаты составляли лишь три предмета мебели, но она была завалена имуществом Рэймонда, главным образом книгами. Книги были везде. Они переполняли маленький книжный шкаф, стопками высились на нем сверху, кипами громоздились на полу. Книги были на бюро. Книги были даже в плафонах люстры. Там, где не было книг, помещались бейсбольные реликвии: вымпелы, фотографии игроков и команд, программки игр. Даже карты, из которых строила домик Сюзанна, были бейсбольными, каждая с фотографией игрока.
— Готово. Теперь не дышите, — сказала Сюзанна, когда Чарли подошел к двери. Она готовилась положить последнюю карту. Рэймонд глубоко вздохнул, когда карта была благополучно положена на место. Стены домика зашатались, но устояли.
— Порядок! Теперь можно дышать.
— А Фернандо Валенсулас там есть? — кивнул Чарли на карты.
— Тут только старые, — ответила Сюзанна. — Я никогда не слышала этих имен.
— «Редз». Цинциннати. 1955 год, — произнес Рэймонд.
— Я знаю, — улыбнулась Сюзанна. — Вы говорили. — Она взяла карту. — Теперь эту?
Увидев, что за карта у нее в руках, Рэймонд испуганно замотал головой. Нет. Только не эту.
— Тед Клузевски в первой базе. Первая база… первая база… следующая. — Зубы его застучали. Эффект, произведенный не той картой, был поистине ужасен.
Сюзанна приблизилась и ласково коснулась его руки. Рэймонд окаменел, и она убрала руку.
— Первая база, — мягко произнесла Сюзанна. — Видите, вот он.
— Большой Клу, — сказал, расслабляясь, Рэймонд. Порядок был восстановлен. Ему стало хорошо — лишь на минуту.
Чарли овладел приступ злобного любопытства.
— Как ты думаешь, Рэй? Было бы забавно все это завалить, а? — Он сделал движение в сторону домика из бейсбольных карт.
Рэймонд посмотрел на Чарли так, будто он предложил кого-то убить. Они уставились друг на друга. В глазах Рэймонда Чарли увидел неподдельный ужас. Смягчившись, он переменил тактику.
— Я вижу, у тебя тут всякие знаменитые книги. Читаешь, да?
— Читает и запоминает, — вставил Вернон, — когда доходят руки.
Подойдя к книжному шкафу, Чарли провел рукой по корешкам книг, читая названия, все по очереди. Рэймонд вскочил и снова судорожно задергался, как под напряжением. Он был похож на птицу, которая пытается усидеть на раскаленном проводе и поднимает попеременно лапки, не двигаясь с места.
— Тебе не нравится, что он трогает твои книги? — спросил Вернон.
— Не знаю, — сказал Рэймонд, попятившись к двери. Он не знал. Такого с ним раньше не случалось. Да и как он мог знать, если ни в одном из его блокнотов не было записано ничего подобного?
Вернон попытался поддержать своего подопечного улыбкой, — Он не хотел никого обидеть, — ободряюще произнес он.
Но Рэймонд уже отключился. Компьютер в его голове исследовал свой банк данных в поисках прецедента.
— Ну вот, это необъявленный визит, — каркнул он. — Это не просто посещение в выходной день! — Он уже стоял в дверях и озирался, когда, к своему ужасу, увидел, что Чарли Бэббит достает с полки объемистый том.
— В-Е-Р-Н, В-Е-Р-Н, — позвал Рэймонд, дрожа от страха.
— Это он меня. — Чернокожий повернулся к Чарли: — Он очень напутан.
— Чарли, положи на место книгу, — запротестовала Сюзанна.
Но Чарли пока не готов был сделать это. В нем еще был жив маленький злой мальчик. Кроме того, он хотел увидеть, до какого состояния можно довести Рэймонда и на какие кнопки нужно для этого нажимать. Но, может быть, больше всего он желал разобраться, что имел в виду доктор Брунер, когда называл Рэймонда артистичным феноменом.
— Собрание сочинений Вильяма Шекспира, — прочитал Чарли название книги. — Ты все это прочел?
— Да, — ответил Рэймонд чуть не плача.
— И ты все помнишь?
— Да.
Чарли открыл тяжелый, переплетенный в кожу том. На форзаце была дарственная надпись: «С днем рождения, Рэймонд. С наилучшими пожеланиями от отца». Чарли узнал руку отца и почувствовал острый укол ревности. Перевернув несколько страниц, Чарли остановился на заглавии пьесы.
— Как насчет «Двенадцатой ночи»?
Внезапно Рэймонд начал декламировать открывающий пьесу монолог герцога. Его голос был пустым и безжизненным, слова лились ровно, без пауз и ударений, безо всякого выражения.
— «Когда музыка пища для любви играйте дольше насыщайте душу пусть пресыщенное желанье звуков от полноты зачахнет и умрет…»[1]
Чарли резко захлопнул книгу. Рэймонд мгновенно замолчал, как будто вместе с книгой захлопнули и его.
«Впечатляет, — подумал Чарли. — Бессмысленно, но впечатляет».
— Молодец, парень, — улыбнулся Вернон.
— Это потрясающе, Рэймонд, — ободряюще произнесла Сюзанна.
Но Рэймонд не отрывал глаз от Чарли. Они смотрели друг на друга, не замечая ничего вокруг.
— А что ты еще можешь, Рэй? — спросил Чарли.
Рэймонд не мог ответить. Этот вопрос был слишком абстрактным для него. Испуганные птичьи прыжки возобновились.
— Ну вот, а что ты можешь делать? Я могу тоже.
Это стало настоящим камнем преткновения.
— Что ТОЖЕ? — спросил Чарли.
— Что тоже? — безучастно повторил Рэймонд. И словно после глубокого раздумья сказал: — Ха!
Чарли не нашелся, что ответить, и тупо уставился на брата. Рэймонд мог бы торжествовать, если бы только был способен на такое чувство.
— Ха! Ха! Ха! Ха!
— Рэймонд. — Сюзанна протянула к нему руку.
Но Рэймонд не отреагировал. Он смеялся над Чарли и никак не мог остановиться:
— Ха! Ха! Ха! Ха! Ха! Ха!
— Рэймонд, кто у нас следующий? — Наделенная прекрасным чутьем, Сюзанна поняла, как отвлечь Рэймонда. Она показала ему бейсбольную карту. — Джонни Темпл?
