Юлия Латынина - Там, где меняют законы
Черяга оглянулся. У балка стоял дедок с бородой Санта-Клауса, и в руках его прыгало охотничье ружьишко. Тут бабка изловчилась как следует и пнула Дениса ногой. Вероятней всего, что бабке хотелось угодить в пах, но скрюченные артритом ноги не очень-то подымались, и в результате бабка попала супостату по коленной чашечке. Башмаки у бабки были тяжелые, с твердокаменной подошвой, и Денис, не ожидавший от бабульки такой прыти, вскрикнул — скорее от удивления, чем от боли, и выпустил женщину.
Сама же старушка, тяжко охнув и скрючившись в три погибели, села на землю и принялась причитать:
— Не уйдем! Режь, не уйдем!
Старик прицелился.
— Да вы что, с ума посходили? — заорал Денис, — я к вам спросить заехал!
— Знаем мы, — сурово отвечал старик, — зачем тут разъезжают на джипах!
— Да москвич я! — сказал Денис, — вон, номер у машины московский! Я спросить хотел — вы не знаете, где Лаптюк живет? Дима?
— А тебе он кто? — подозрительно спросил дедок.
— Да кореш, в одну школу ходили.
— Это кто Лаптюк? — спросил дедка бабку.
— А это который с пятого балка был, — сказала она, — феррум-купрум.
— Спекулянт твой Лаптюк, — сурово сказал дедок, — во, даже памятник засрал!
И сурово ткнул пальцем в обставленную лесами статую рабочего.
— Вам помочь? — участливо спросил Денис, наклоняясь к старухе, все еще сидевшей на земле.
— Да я уж сама как-нибудь, — сказала та, но тут же уцепилась птичьей лапкой за протянутую руку Черяги.
— А что случилось? — спросил тот, — чего вы так — с ружьем?
— Дак мы думали, вы из этих, — объяснила старуха, — из рэкета. Дом отбирать.
— А что, отбирали?
— У всех отбирали, — сказал дедок, подходя, — сначала съезжать велели, а потом по домам стали шастать. Грабить людей. Троих таких поймали, а их на следующий день милиция выпустила.
— А потом? — спросил Черяга.
— А потом сгорели балки-то.
— Как сгорели?
— А вот так. Эти, которых поймали, прикатили сюда на джипе, и говорят: ладно, по доброму не понимаете, будем разговаривать по-плохому. А в ту же ночь все и загорелось, с четырех концов. Вон, памятник закоптили, памятник чистить деньги нашлись.
— А пожарные? — спросил Черяга.
— А пожарные часов через пять приехали, — объяснил старик, — им тут долго ехать, до пожарной части пешочком пятнадцать минут, вот они обождали по приказу сверху и приехали. Мы-то у воды стоим рядочком, мы уцелели, а все остальное выгорело, что твой чернобыль.
— Жертвы были?
— Пятеро угорело. Колька Стахов угорел, в лежку пьяный был, а в шестом рядку дите сгорело двухмесячное.
— А компенсацию какую-нибудь выплатили? — спросил Черяга.
— Ага! Пять тыщ в зубы и иди гуляй, покупай себе новый дом. Тем, которые сами уехали, кооператив хоть по десять тыщ платил.
— Какой кооператив?
— Ну, который тут дома эти строит. «Аркос» называется.
— Это не кооператив строит, а банк, — возразила старушка. — Чернореченсксоцбанк.
— Нет кооператив строит, а банк ссуды дает, — со знанием дела сказал дедушка, — вот я бы тоже ссуду взял. Триста тыщ. долларами. Так ведь не дадут, а, парень?
— Не дадут, — сказал Черяга.
Он думал о том, что, возможно, брат его тоже был в числе тех, кто угрожал жителям балков и жег «дите двухмесячное».
— А куда же люди делись? — спросил Черяга.
— А кто куда. Кому квартиру дали, кто в деревню уехал. Кто в Москву сдернул, пять тыщ все-таки, прожить можно!
— Вон, Колька-то Тарасов из Москвы вернулся пешком, — сказала бабка, — на рельсы пошел, а оттуда его погнали: ты, говорят, бомж, нас телевидение приедет снимать, а у тебя одна кроссовка желтая, а другая черная, и обе правые. На рельсах-то хоть кормят, я вчера пошла, настоящей колбасы дали. Я ее уж шесть лет не пробовала-то, этой колбасы. Многие на рельсы ходят, чтобы поесть.
— Ты вот москвич, значит умный, — спросил старик, — ты скажи, куда нам написать? Мы уже и Ельцину писали, и в обком…
— В какой обком? — спросил Черяга.
— Ну обком он и есть обком, — ответил старик, — мы всегда про безобразия в обком писали.
Задумался и добавил:
— Не реагирует чего-то обком. Надо в ЦК написать.
* * *Рекламный щит, прикрепленный на памятнике, гласил: «„ЗАО Купрум“ Купим Cu, Al, цветные металлы. Снежинская, 20. Вход с двора».
Спустя десять минут Черяга остановил свой «Мерс» на Снежинской, перед 5-й проходной бывшего завода подводных лодок. Ворота проходной были широко распахнуты, и надпись на воротах опять-таки извещала, что ЗАО «Купрум» покупает у населения алюминий и медь в неограниченных количествах.
В глубине двора, перед крыльцом конторы, стояли две иномарки: трехсотдвацатый «Мерс» и «Вольво», из раскрытого окошка конторы долетали возбужденные голоса.
У иномарок скучали двое громил характерной внешности. Вряд ли они приехали сюда продавать украденный из шахты провод.
Денис прошел мимо стриженых гоблинов внутрь. Склад, переделанный из бывшего штамповочного цеха, был огромен. Бетонный пол шириной с футбольное поле был завален мотками проволоки, деталями механизмов, и края его утопали в темноте, лишь слегка подвечиваемой чахоточными лучами солнца, кое-как пробиравшимися сквозь запыленные прорези окон. Посереди цеха стояли огромные напольные весы и школьная парта. Около весов толклись четверо: круглолицый, живой толстяк в грязных белых брюках и белой же рубашке, подхваченный под руки парочкой внушительных троллей в камуфляже, что-то энергично доказывал безукоризненно одетому джентльмену.
Присмотревшись, Денис узнал в джентльмене главу охраны Чернореченсксоцбанка — господина Головатого.
— Да не несли ко мне кабеля! — кричал толстяк, трепыхаясь в объятиях громил, — у них что, в голове протекает, чтобы ко мне кабель потырить! Можете хоть все проверить, вон, журнал посмотрите!
Тут Головатый оглянулся и увидел фигуру Черяги, вырисовывающуюся на светлом прямоугольнике входа.
— Добрый день, Аркадий Петрович, — сказал Черяга, — что, кабель свой ищете?
Головатый оглядел важняка с головы до ног.
— Чего надо, того и ищем, — сказал он, — пошли, ребята.
Тролли отпустили свою жертву и двинулись к выходу. Спустя несколько секунд послышался визг покрышек, и обе иномарки с бешеной скоростью выкатились из ворот склада.
Толстяк энергично сплюнул на бетонный пол.
— Тьфу! Не, ну надо же! Мало того, что морду бить, так еще и налоговой грозились! Вы ко мне?
— Дим, не узнаешь?
— О черт! — пробормотал толстяк, — Дениска?
— Он самый.
— Ты откуда взялся?
— Из Москвы.
Взгляд Димы Лаптюка пропутешествовал вдаль и наконец остановился на темно-зеленем «мерсе» с московскими номерами, припаркованном около склада.
— Ого! — сказал Дима, — ты, я гляжу, хорошо приподнялся. С братаном связь держишь?
— А он что, у тебя был?
— Да недельку назад навещал.
— Зачем?
— Мордой об стол клал. На предмет нерегулярной выплаты дани. Ты-то этим занимаешься? Или чем?
— Да как тебе сказать, — рассеянно сказал Черяга, поглядывая на собственный «Мерс», — так, кантуюсь помаленьку. А этот, который только что свалил — он правда налоговую может наслать?
— Он не он, а Негатива попросит. У них весь город в кулаке.
Димка задумался и вздохнул:
— Да мне если кто этот кабель принесет, я его сам повяжу и ребят позову. Уж если их так на этом кабеле заклинило…
* * *Спустя двадцать минут Денис Черяга сидел в удобном кожаном кресле, в квартире Лаптюка, и хозяйка уже катила к обоим мужчинам столик на колесиках, полный всяческих закусок и напитков.
Квартира явно была куплена не на те гроши, что выдавали городские власти в качестве компенсации за сгоревший балок: это были хорошая четырехкомнатная квартира с балконом, евроремонтом, красивой женой и собакой-ризеншнауцером, и в самом центре города.
— Что, — спросил Черяга, — на особняк-то еще не нажил?
— Да строимся, — сказал Лаптюк. — Вон, плитку фирма сдуру везла по рельсам. Стоит теперь их вагон в пятидесяти километрах и кукует.
— Я гляжу, прибыльное это дело — торговать металлоломом.
— А что? Шахтеры, как припрет, задешево несут.
— И что ты делаешь, когда к тебе шахтер высоковольтный провод тащит? Ты что, не знаешь, где он его взял?
— А по-твоему, — усмехнулся Димка, — одни шахтеры этим занимаются? Знаешь, я когда еще начинал, как-то в газете объявление читаю: «Продаем магний. В треугольниках». Ну, у меня заказ на магний был, я созвонился и поехал. Правда, странно показалось — что значит «в треугольниках»? Ну, неважно. В треугольниках так в треугольниках. Хоть в октаэдрах. Может, форма такая. Приезжаю: стоит два вагона и все набиты стабилизаторами от баллистических ракет. А чего? Все правильно, треугольники.
