Арчибальд Кронин - Северный свет
Пейдж с большим облегчением выслушал эту спокойную и трезвую оценку положения, особенно потому, что она исходила от Мейтлэнда. Он наклонил голову в знак согласия и затем сказал:
— Еще одно — наше отношение к ним. Мне кажется, нам следует полностью их игнорировать.
— Вот именно, — кивнул Мейтлэнд. — Вести себя так, словно их не существует.
— Но, может быть, все-таки поручить кому-нибудь следить за их газетой? — спросил Пул. — Надо же знать, что они будут делать. Они-то уж наверняка устроят за нами слежку.
Предложение Пула слегка покоробило Пейджа — это значило шпионить за противником, а ведь Смит заверил его, что они будут действовать только честно и открыто.
— Я думаю, об этом пока говорить не стоит.
— Мы и так о них достаточно услышим, можете не сомневаться, — сухо сказал Мейтлэнд, когда совещание закончилось. — Подождите только их первого номера.
Этого первого номера со все возрастающей тревогой и ждали сотрудники «Северного света» в течение следующих нескольких дней. Ведь только тогда они наконец узнают, что представляет собой их противник. Слухов по городу ходило более чем достаточно — источником их был сам Най, взявший на себя ведение кампании и всячески подчеркивавший быстроту и энергию, с какими он заканчивал подготовительную работу. Из Лондона прибыло множество сотрудников новой редакции — в том числе Тина Тингл, женщина-репортер, прославившаяся по всей стране своей «женской страничкой» в «Утренней газете», — и для них немедленно стали подыскивать жилье и в городе и в Мосберне. За этим последовал новый ураган рекламы — все время расклеивались афиши и объявления, а вечером в субботу, 16 марта, по городу прошла процессия, участники которой несли многоцветные плакаты:
Большое событие!
Со следующего понедельника в Хедлстоне
«Ежедневная хроника»!
Эти суббота и воскресенье были тяжелыми днями для Генри. Шел сильный дождь, и угрюмое серое небо вполне гармонировало с его настроением. Он всегда спал плохо, а за последние две ночи едва ли продремал и шесть часов. Наконец наступил понедельник. Когда Генри ехал в редакцию, он то и дело нервно оглядывал улицы, ожидая увидеть какое-нибудь необычное оживление; — и действительно, напротив Северного банка мальчишки-газетчики расхватывали кипы газет из новенького ярко-желтого фургона «Хроники». Поднимаясь в свой кабинет, Пейдж почувствовал, что у него начинается сердцебиение. Он не сомневался, что мисс Моффат приобрела «Хронику», — да, вон она лежит на его письменном столе возле вазы с цветами, которые секретарша каждую неделю привозит из своего загородного домика. Генри быстро, почти украдкой, бройил взгляд на газету, и вдруг у него перехватило дыхание.
Половина первой страницы была занята броским футуристическим изображением установки для выделения плутония, а под ней на бело-красном фоне выделялся заголовок, набранный огромным шрифтом:
Атомный реактор для нового атомного центра на равнине Атли под Хедлстоном.
«На равнине Атли близ Хедлстона предполагается строительство нового большого атомного центра, а также городка для обслуживающего персонала. «Хроника» гордится тем, что в своем первом номере может довести до сведения читателей эту новость, специально сообщенную ей лицом, занимающим высокий пост в Комиссии по атомным исследованиям. Это до сих пор сохранявшееся в тайне событие, помимо своего общенационального значения, несомненно принесет неизмеримую пользу и будет содействовать преуспеянию, благополучию и экономическому процветанию города…»
Генри бросил читать и растерянно взглянул на мисс Моффат. Да, это действительно была новость первостепенной важности — уже полстолетия в Хедлстоне не случалось такого выдающегося события, и он не просто упустил этот материал — им воспользовались его соперники.
Связь событий стала теперь ясной как день. Соммервил с самого начала знал о плане АРА, результатом которого, несомненно, будет бурный расцвет экономической жизни всего края, и, конечно, именно этим, а не высокой репутацией «Северного света» (как дали понять Генри), объяснялось его предложение. Заранее предвидя, что число жителей Хедлстона, так же как и их благосостояние, сразу возрастет, Соммервил не был смущен его отказом продать газету — он решил любой ценой проникнуть в этот район. Хотя раздобытые им сведения были, вне всякого сомнения, секретными, он без колебания, пустил их в ход, приурочив это к самому выгодному моменту — к началу своей атаки на «Северный свет».
Генри подумал о главной новости, которую в это утро предлагала своим читателям его газета, — подробный отчет о весенней сельскохозяйственной выставке в Уотоне, безусловно важном ежегодном событии, не шедшем, однако, ни в какое сравнение с сенсационным сообщением «Хроники». Охваченный мучительными мыслями, он впервые почувствовал, что за этой продуманной тактикой кроется невидимая всесокрушающая сила, и на его душу легла невыносимая тяжесть.
В дверь постучали.
— Войдите!
Через порог шагнул Льюис, вид у него был удрученный и виноватый.
— Мне очень неприятно, сэр, что я не разобрался с этим АРА, — начал он. — Если бы только я догадался, что второе «А» означает Атли…
Пейдж редко выходил из себя. Ему нравился Боб Льюис, способный и усердный юноша, учившийся в той же школе, что и Дороти, да и теперь иногда заходивший к ним, чтобы пригласить ее куда-нибудь, но сейчас вид этого неопытного мальчишки, казалось воплощавшего в себе весь безнадежный провинциализм, всю отсталость средств, находившихся в распоряжении «Северного света», привел Пейджа в бешенство. Он задал Льюису головомойку и отослал его.
Взяв себя в руки, он повернулся к мисс Моффат — она сидела в позе, выражавшей немедленную готовность писать под его диктовку, но тем не менее внимательно наблюдала за ним, в тысячный раз сравнивая его с Пейджем-старшим, которого боготворила, для которого была готова работать дни и ночи и который, по ее мнению, конечно, никогда не оказался бы в подобном положении.
— Боб не виноват, — сказала она. — У него же нет связей в Атомной комиссии.
Пейдж уже и сам жалел, что так вспылил, но промолчал.
— Мне надо знать, сколько экземпляров этой газеты, — он не смог заставить себя произнести название «Хроника», — было продано. Попросите Мейтлэнда послать кого-нибудь и выяснить.
— Не нужно. Фенвик пятнадцать минут назад прислал записку. Не было продано ни одного экземпляра.
— Что?
— К шести утра они напечатали десять тысяч экземпляров. В девять ожидается еще десять тысяч. Все — для даровой раздачи. Им нужно, чтобы их газету читали, и ее читают.
В комнате воцарилась гнетущая тишина.
— Что ж, — сказал Генри, — цыплят по осени считают. Давайте работать.
Вернувшись к своему столу, он услышал, как старый Том Гурли, слепой газетчик, еще во времена Роберта Пейджа обосновавшийся перед зданием редакции, выкликает:
— «Северный свет»! «Северный свет»!
И этот голос показался ему слабым и одиноким.
Глава VII
Удар, нанесенный первым номером «Хроники», был не таким страшным, как опасался Пейдж. Даже если жители Хедлстона и не имели ничего против подобной подачи главной новости, сама она не пришлась им по вкусу. Хотя это, конечно, обещало некоторые коммерческие выгоды, все же никому не понравилась мысль ни об атомной установке почти в самом городе, ни о новом предместье, которое изуродует вересковую равнину Атли. А когда несколько дней спустя помощник министра заявил в парламенте, что работы по новому проекту начнутся не раньше января, непомерно раздутая сенсация сошла на нет.
Однако бешеная атака на «Северный свет» началась и больше не прекращалась. Генри прежде и в голову не приходило, сколько дешевых уловок можно пустить в ход, чтобы увеличить тираж английской газеты. «Лотереи», когда экземпляр со «счастливым номером» выигрывал набор столовых ножей, сервиз или какие-нибудь другие предметы домашнего обихода, бесплатные полеты до Уитли-бей и обратно, розыгрыши призов, конкурс красавиц в купальных костюмах на звание «Мисс Хедлстон 1956 года» — не было предела ни крикливой пошлости этой кампании, ни изобретательности Ная, который ею руководил.
Да и сама «Хроника» изощрялась вовсю, используя сенсации «Утренней газеты» и подкрепляя их неподражаемыми шедеврами женщины-репортера, чей звучный псевдоним «Тина Тингл» скрывал тот факт, что она, как невозмутимо сообщил Пейджу Мейтлэнд, была крещена Элси и носила фамилию Киджер. На тихих улочках степенного северного городка дама эта являла собой весьма необычное зрелище. Коротко подстриженные волосы, зеленая тирольская шляпа, горчичного цвета суконный костюм, плотно облегающий мужеподобную фигуру, и резкие энергичные движения в сочетании с грубыми ботинками почему-то внушали прохожему мысль, что перед ним бывшая чемпионка по гольфу. Каждый день она выступала с очередной статьей. Статьи эти, судя по темам, которые варьировались от мук деторождения до страданий, причиняемых менопаузой, предназначались для лиц ее собственного пола и, однако, как узнал Генри, были излюбленным чтивом молодых шалопаев, завсегдатаев бильярдной Антопелли. Кроме того, она с неукротимой энергией вела отдел тошнотворно-интимных вопросов и ответов, называвшийся «Трибуной Тины Тингл», и ее корреспондентки автоматически делились на две четкие категории: одни предвкушали радости брака, другие жаловались на его тяготы.
