Ираклий Квирикадзе - Пловец (сборник)
– Но это же обман! – говорю я.
Нестор оглядывает присутствующих, ухмыляется:
– Ты серьезно думаешь, что проплывешь шестьдесят километров? Посмотри на себя! Ты же пойдешь ко дну, не пройдя и трети дистанции! В мире сегодня разве что двух-трех человек можно найти… тех, кто способен проплыть шестьдесят километров! И эти двое-трое годами готовятся к таким подвигам. А ты помахал руками, поплавал туда-обратно вдоль пляжа и думаешь: оп-ля, ты марафонец, заплыв до Поти у тебя в кармане…
Давид Франгулян прервал монолог Нестора:
– Я первый, кто с недоверием отнесся к сверхмарафону! Но сейчас уверен, что он готов к борьбе… Он может хотя бы попытаться…
Нестор отмахнулся от Франгуляна:
– Мне не дохлое тело надо привезти в Поти, а пловца, который победно финиширует. Этого требует от меня республиканский спорткомитет. И слава богу, эти люди, – Нестор указал на Теофила и двух судей-регистраторов, – поняли, что мой вариант единственно реальный!
Разговор происходит на веранде ресторана «Интурист». Нестор отводит в сторону меня и Франгуляна:
– Об этом никто не будет знать. Луарсабу и Додо я уже сказал. Тбилисцы – ребята сговорчивые, хорошо еще, что таких прислали, попались бы другие – не уговорить бы. Я устраиваю эти ресторанные удовольствия, – он ткнул меня в грудь пальцем, – для тебя стараюсь, чтобы ты был победителем. Я мог кого угодно взять на это дело, но ты мне понравился! Цени это!
…И вот я стою на волнорезе. Хлопок стартового пистолета. «Может, отказаться от этого позорного заплыва?» Но я прыгнул в воду. Поравнялся с лодкой, в которой двое гребцов: Франгулян, он тоже сидит на веслах, и массажист Савелий Теплов, голубоглазый веснушчатый мужчина. Невдалеке прогулочный кораблик, там с торжественными лицами стоят Нестор Ашордия, Теофил, двое судей-регистраторов, Луарсаб и Додо Двади.
Я плыву мимо гигантских танкеров, с палуб машут матросы, благословляя в путь по-русски, по-английски, по-индонезийски, по-фински (узнаю корабли по флагам). Я вышел из батумской бухты (один из танкеров дал гудок – это в мою честь), поравнялся с Махинджаури (перед глазами массовые заплывы моего детства). Солнце в зените. У Давида Франгуляна напряженное лицо. Он смотрит на прогулочный кораблик. Там Нестор о чем-то оживленно говорит с Теофилом. Вот Теофил берет рупор, и мы слышим: «У Зеленого Мыса останавливаемся».
Скалы Зеленого Мыса. Я легко плыву, не чувствую прошедших часов.
Голос из рупора: «Стоп».
Гребцы подняли весла.
Франгулян спрашивает меня:
– Что будем делать?
– Я буду плыть…
– Ты устал?
– Нет.
«Звезда» (так называется кораблик) вплотную подходит к лодке. Гребцы встали, подтянули лестницу, опущенную с борта «Звезды». Я вижу все это краем глаза, так как плыву, удаляясь от лодки и кораблика. Слышу голос Нестора:
– Вернись назад.
Франгулян отвечает за меня:
– Он решил плыть один.
Гребцы уже взбираются по лестнице. Франгулян сидит, не двигается. Савелий встал, смотрит на палубу «Звезды», Ашордия разъярен:
– Что это за глупости. Мы же договорились! Верните его!
Франгулян тихо говорит Савелию:
– Я не оставлю его, ты, если хочешь, поднимайся…
Савелий так же тихо отвечает:
– Не будешь же ты один грести до Поти! Я буду с тобой, все может случиться в пути – переохлаждение, судорога…
На палубе «Звезды» стоят в недоумении. Смотрят на пловца, отдаляющегося от них. Лодка медленно поплыла за пловцом.
Один из гребцов спрашивает Нестора:
– А нам как быть?
– Стойте здесь. Их ненадолго хватит. Тоже мне бунтари…
Он замолчал, прошелся к носу кораблика, вернулся.
– Вас здесь семь человек плюс трое, команда «Звезды». Разве я не осознаю, что на глазах десяти свидетелей хочу устроить ложный доплыв?! Вы в любой момент можете выдать меня! Но зная это, я знаю и то, что он не доплывет до Поти. Плыть день, ночь и еще день он не способен. Не спо-со-бен! – прокричал Нестор. – Он сорвет заплыв, а мне за это сорвут голову!!!
– Я слышал, что где-то на двадцатом километре наступает «мертвая точка», – сказал Луарсаб. – Мышцы деревенеют, тело мерзнет, пловец хочет влезть в лодку… Может, нам дождаться этой «мертвой точки».
– Двадцатый километр будет через час-полтора! – сказал Додо Двали.
– Он не просил еды… И скоро, наверно, попросит. Можно будет поговорить с ним, когда он остановится.
«Звезда» на малых оборотах винта тронулась за лодкой.
Нестор не унимается:
– Богатый стол ждет нас в Бобоквети. Мы теряем его из-за этого тупицы!
Солнце спустилось к горизонту, но духота, монотонные всплески волн, бессмысленное стояние на палубе утомили всех. В воображении рисовался прохладный бобокветский двор, под тенистым деревом стоял стол, полный яств. «Изабелла» охлаждалась в ручье.
– Какого черта мы мучаемся! Надо прервать заплыв – и все! В конце концов, кто тут приказывает?! – взорвался Теофил.
И из рупора полилась ругань. «Звезда» настигла лодку. Казалось, что она хочет растоптать ее. Я плыл и чувствовал, как железная громада вот-вот наскочит на меня. Но я не оглядывался, старался не сбиваться с ритма, я перестал интересоваться всем, что происходит за моей спиной.
Вперед! Вперед!
Вскоре все утихло. Я почувствовал – «Звезда» исчезла. Лодка поравнялась со мной, и я увидел Давида Франгуляна. Он перегнулся через борт и сказал:
– Они уплыли. Велели следить за тобой… Вернутся к ночи.
Я посмотрел в сторону берега и увидел удаляющийся кораблик.
– К нам плывут двое. Они прыгнули со «Звезды».
Франгулян стал всматриваться в море.
Это Додо и Илиопуло!
Вскоре они подплыли и забрались в лодку.
– Мы с вами. Будем сменять на веслах… К черту Бобоквети, – проговорил Додо.
Грек Илиопуло взял у Франгуляна весла, налег на них, и лодка двинулась вслед за мной. Моя надежда и опора – интернациональная бригада: грек, армянин, русский и грузин напрягали мускулы и подбадривали меня, пели и в пении создавали общий ритм пловца и лодки.
Зашло солнце! Стемнело. Меня напоили горячим кофе.
К ночи заныли плечи, я почувствовал вялость, озноб. Савелий прыгнул в воду и в воде сделал мне массаж; мышцы ожили, я вновь приобрел уверенность и силы.
Я плыл под светом фонарика. Привлеченный светом, к лодке подошел ночной косяк ставриды. Рыба выпрыгивала из воды, делала в воздухе сальто рядом со мной.
Под утро море заволновалось. С берега сошел туман. В тумане мы услышали гудок «Звезды». На палубе стояла компания сонных кутил. Они молча смотрели на нас, ежась от утренней сырости. «Браво! Браво!» – услышал я голос Нестора.
Огромный красный диск солнца поднялся над далекими горами.
Вода стала прозрачной, окрасилась в изумрудные цвета. Был штиль. (Я вспомнил страшное утро отцовского заплыва: гигантские волны едва не утопили его.)
– Им надо поесть! – сказад Теофил.
Со «Звезды» спустили корзину с привезенными остатками бобокветского застолья. Но сидящие в лодке не приняли корзину.
– Дурачье, ешьте, вы же истощились.
– Спасибо, мы сыты, чтобы грести, надо быть налегке.
– Выпейте вина.
– От вина не откажемся.
Две бутылки красного распили из горлышка.
Грек запел. Со «Звезды» смотрели на поющую лодку. А я терял последние силы. Онемели ноги. Каждый взмах руки давался мне адскими усилиями. Как будто из тумана глядели лица гребцов: «Как ты себя чувствуешь?» Я не мог ответить им. Закрыл глаза и увидел Тамуну и себя – больного, в горячке, с высокой температурой. Тамуна снимала с меня мокрую от пота рубашку, я прислонился к ее большому телу, и мне было хорошо. О, как мне нужны сейчас сильные руки Тамуны. Они подхватили бы меня и вынесли на потийский берег.
– Виден Поти, – закричал кто-то.
Я открыл глаза. Я ничего не видел: соль разъела мне веки, будто тысячу кусочков битого стекла всыпали мне под зрачки. Но я почувствовал, как в мышцах появляется утраченная сила. Я преодолел «мертвую точку», о которой предупреждал меня Франгулян. Она посетила меня у самого конца заплыва.
Долой все «мертвые точки»! Да здравствует движение вперед! Мне хотелось кричать. Если бы я мог, как дельфин, подпрыгивать в воздухе и плюхаться в воду, подпрыгивать и плюхаться и так вплыть в Поти.
И в этот момент ликования судорога охватила обе мои ноги. Они окаменели, и я с каменными ногами шел медленно под воду. По правилам я не мог прикоснуться даже к борту лодки – это значило, что я прекращаю заплыв и схожу с дистанции. Но массаж в воде допускался правилами, и Савелий, прыгнув в воду, стал растирать мои ноги, но, увы, мышцы были безжизненны.
– Надо пустить кровь – это лучшее средство от судороги. Дайте иглу.
Савелий объяснил, где искать иглу, но ее не могли найти. Я греб, пытаясь удержаться на поверхности, но ноги, как пудовые гири, тянули меня вниз.
– Дайте нож!
Ножа ни у кого не было.
– Я укушу тебя!
– Кусай, Савелий!
Два глубоких укуса на икрах ног, струйки крови, окрасившие воду, – и судорога исчезла.
