Вадим Крабов - Колдун. Из России с любовью.
— Покажу хозяину, — пробормотал дворник и захлопнул передо мной дверь.
Кем мне быть с моей внешностью? Только творческой личностью. Я выбрал кино.
Спустя минут пять дверь отворилась, и дворник недовольно пробормотал:
— Заходите. Снег не забудьте отряхнуть.
В просторном теплом холле, украшенном фресками в египетском стиле и тремя старинными вазами, ко мне подлетела барышня в коротком домашнем платьишке:
— Ой, а вы правда из кино?!
— Правда, девушка, но подбором актеров не занимаюсь, я ищу натурные съемки. Но за вас готов замолвить словечко, — галантно ответил я ей, сверкая идеальной белозубой улыбкой.
— Да я не хочу становиться актрисой, — смутилась девушка. — Просто интересно.
— Что вам нужно, молодой человек, — раздался уверенный, привыкший повелевать голос.
Дочь испугано отвернулась о меня, едва не отпрыгнув, будто была гостьей застигнутой хозяевами за воровством любимой серебряной ложки, бабушкиного наследства. Ойкнула, виновато ссутулилась и побрела к лестнице на второй этаж. В доме, кроме тихо звучащего телевизора с голосом диктора, не было слышно никаких посторонних звуков. Ни музыки, ни шума обычного общения домочадцев, ни звона посуды на кухне. Строго у них.
Хозяин шествовал со второго этажа по второй лестнице. Именно шествовал, иначе эту походку не назовешь. Высокий, атлетически сложенный, с богатой темной шевелюрой, в серых глазах — сталь. Шелковый халат, расшитый золотистыми дракончиками, был надет на белую майку. Мягкие домашние брюки, теплые тапочки — только подчеркивали статус барина; хозяина, отдыхающего в собственной вотчине. Аура большая, густо заполненная серостью. Нес он ей привычно, с непередаваемым достоинством. На пальце старинный массивный перстень, в магическом видении ярко сверкающий серым. От хозяина просто физически веяло холодом. Высокомерия ему было не занимать.
— Добрый вечер! — улыбнулся я ему. — Я Юрий Найбауэр, помреж в кинокомпании Сокол, ищу натуру для кино.
— Я прочитал это, молодой человек, но причем здесь я? — холодно ответил он.
— О! Вы просто не представляете, как ваш шикарный дом подходит для натурных съемок! Понимаете, — я говорил очень быстро, практически тараторил. — Мы снимаем фильм ужасов с рабочим названием "Кошмары в загородном доме".
— Никаких съемок в доме я не допущу, — произнес еще более ледяным тоном, продолжая спускаться. — И попрошу вас…
— Что вы, что вы! Исключительно снаружи! — перебил я его, продолжая давление. — У вас вылитый европейский особнячок, а остальное на студии в декорациях — там гораздо удобнее. И… я смотрю, кое-что можно позаимствовать у вас. Вы увлекаетесь древним Египтом? — спросил, как можно более невинно. "Серость" в ауре тем не менее заклубилась.
Только бы не попытался меня подчинить! Мне позарез надо его на улицу выманить, надо показать ребятам, на что способны "серые", а он сразу видно — силен.
Обезвредить его в доме пара пустяков. Ну, может не пару, но достаточно просто. Ну, порушится кое-что немножко или не совсем немножко, но спеленаю. Перстенек, правда, непонятный, но на моей стороне внезапность. Свою ауру я замаскировал под обычную, амулетов на мне нет, так что он ни о чем не подозревает. Однако! Остальные группы задержания сработают по-тихому, а мне надо пободаться с ним в открытую. Не только для того, чтобы ребята видели, дабы к дальнейшим арестам отнеслись более внимательно, и не только для снятия увлекательного фильма, который будет изучать отдел "П" (камеры ждали, операторы сгорали от нетерпения), но и для себя. Что могут "серые" — большой вопрос.
— Смотрели "Мумию"? Там, где демон вселяется в египетскую мумию? Из музея потом выходит… — Барин продолжал неспешный спуск, аура по-прежнему клубилась. — Так у нас тоже про демонов, — после этого слова из клубков серости вылетел щуп, но, не долетев до меня какого-то метра, развеялся.
"Он передумал! Слава богу…", — я позволил себе немного расслабиться.
— Он раздражен, но заинтригован ситуацией, — сообщила Фиона. — Ты как личность ему не интересен. Любопытство, ожидание. Из эмоций превалирует скука.
— Страх был?
— В помине не было, на редкость самоуверенный тип. При слове "демон", наоборот, мелькнула радость. Он что-то хочет, не могу понять в какой сфере…
— Так вы ассистент режиссера? — хозяин подошел ко мне и скрестил на груди руки. На золотом перстне сверкнул синий бриллиант. По-моему это раритет. Такой камешек в полтора сантиметра, не разбираюсь в каратах, на рынке не купишь и работа старинная. В камне сложное плетение.
— Да, работаю на картине К…
— С продюсером свести можете? — перебил он меня.
— Фиона, почему он не пытается мне это внушить?! — я заволновался.
— Не знаю, но предполагаю, что так же, как и мне, ему необходимо повозиться. Это же на сутки вперед внушить надо, не на сейчас. Ленится, считает, что ты и так все выполнишь. Да, он уверен в этом. Самоуверенный тип, — повторилась она.
— Разумеется! Но только если хорошо отчитаюсь в выборе натуры, — поставил я свое хитрое условие. — Домик у вас — загляденье!
— Считайте, что натуру уже нашли, — усмехнулся он снисходительно.
— Вот спасибо! Я похожу вокруг, обойду дом?
— Я вам помогу. Семен!
Откуда ни возьмись, появился дворник. В одной руке он держал самые обычные валенки с калошами, а через вторую была перекинута самая настоящая меховая доха. Вениамин Олегович вставил ноги в валенки, а доху Семен забросил ему на плечи. Я только в кино про дореволюционную жизнь такое видел. Потом дворник открыл дверь.
— Я за вами, молодой человек, — пригласил хозяин, показывая на дверь.
Мы вышли на середину двора и я обернулся на дом:
— Красиво и со вкусом, — похвалил я, восторженно причмокивая. — О! Постойте здесь, я ракурс прикину, — с этими словами я сложил пальцы "рамочкой" и, глядя в неё, начал пятиться задом. "Серый" с ухмылкой скрестил на груди руки.
Он стоял в накинутой на плечи дохе, в черных валенках на белоснежном снегу и буквально парил здоровьем и силой, выглядел гордым и надменным, оказывающим мне услугу из одного лишь снисхождения. Аур спрятавшихся людей видно не было, не говоря о блокированном излучении амулетов.
Отойдя от Вениамина на пять метров, я выстрелил "ловчей сетью".
На мгновенье мелькнула серая пленка и синяя "сеть" (рой ярких мушек в магическом зрении выглядел как сеть, отсюда, собственно, и название) слабо вспыхнув, исчезла. Глаза Главного жреца на секунду расширились и сразу сжались в зловещие щелочки. Лицо расплылось в презрительной гримасе. Самомнение его не поколебалось. Вениамин, не тронувшись с места, вальяжно поднял руку и указал на меня пальцем, как бы говоря "ты — вошь". С пальца сорвалась черная молния. Я не даже не попытался уклониться, стоял как влитой. Серое плетение бессильно, но с треском рвущейся бумаги растеклась по моему "щиту жизни". Я в ответ бросил фаербол, который растекся по той же серой пленке. На его лице мелькнуло удивление и он ударил серо-фиолетовым вихрем, который окутал меня и опал, точно смерч, потерявший силу. Сработали "щиты" Жизни и Разума. Оперативникам бы я посоветовал от подобных смешанных расцветок, указывающих на наличие нескольких стихий, уходить, желательно падать. Я же отправил в него сразу две трехуровневые "ловчие сети", одну за другой за доли секунды. Второе заклинание его потрясло. Это тоже надо учесть: стрелять предпочтительно одновременно из двух "жостиков" — так будет вернее. Его защита слетела после первого удара (третий уровень — не шутка!) и элементарно не успела сформироваться для отражения второй "сети", которая прилетела слишком быстро. А силы в ауре "серого" оставалось еще выше крыши.
