Евгений Гуляковский - Сборник " "
– Остановите ноль первый, снимайте его с маршрута, пусть идет за ноль вторым вплотную. Нет, подождите. Заставьте его остановиться. Переведите ноль первый ему навстречу, в лоб.
– Но у них же одинаковая мощность полей!
– Это я знаю без вас. Меня интересует, как он себя поведет при встрече. Что вы на это скажете? – Рент повернулся к главному кибернетику и смотрел на него так, словно тот собственными руками разрушил управляющую аппаратуру танка.
– Если в его блоках такие же нарушения, как на геологических кибах, то предсказать заранее ничего нельзя.
– Ну вот и давайте посмотрим, раз уж главный кибернетик не знает, что из этого выйдет.
Ноль второй шел не точно по краю зоны. Временами он пересекал выдающиеся в сторону песчаные языки, и тогда его защитный купол начинал переливаться всеми цветами радуги.
Ноль первый, точно выполнив команду, развернулся и, срезая дугу, шел наперерез ноль второму.
– Какое до них расстояние? Как долго он останется в зоне действия наших локаторов?
– После точки встречи, если он не изменит направление, его закроет вон та гряда.
– И больше мы его не увидим?
– Только спутник и камеры ноль первого.
– Этого мало. Я не хочу выпускать его из-под контроля. Пошлите глайдер с камерами к точке встречи. Пошлите ноль двадцатый.
– Вы хотите, чтобы нейтринная пушка…
– Вот именно. Я хочу, чтобы у нас был над ним полный контроль в любой точке маршрута. Вы меня поняли?
– Сейчас они встретятся!
Этот возглас дежурного оператора заставил всех, кроме главного инженера, набиравшего программу для глайдера, вновь повернуться к экранам. Ноль первый, опередивший ноль второго метров на двадцать, теперь развернулся и встал у него на пути. Через секунду силовые поля должны были соприкоснуться. Если ноль второй не снизит скорости, то энергетическая вспышка от взаимодействия защитных полей может повредить обе машины. Стоявшие у экранов люди затаили дыхание… Ноль второй вдруг окутался целым облаком пыли.
– Он включил тормоза! Смотрите, разворачивается, значит, логические блоки в порядке. Что это?! Там, на корме?!
Все уже видели, как на корме развернувшегося танка приоткрылась амбразура. Ослепительно синий луч нейтринной пушки вонзился в силовое поле первого танка.
– Увеличьте мощность защитного поля! Включите форсаж генераторов!
Ни одно поле не могло противостоять удару нейтринного излучения. На том месте, где только что стоял танк, вспух голубоватый шар плазмы. Секунду казалось, что он застыл на месте, словно границы уничтоженного защитного поля все еще сдерживали его стремительное движение, потом, перепрыгнув через невидимый барьер, дымовой шар стал распухать, наливаться багряными кляксами, какими-то ошметками оплавленной лавы и металла, облаком раскаленных паров и, словно вздохнув, в следующую долю секунды разметал все это по песчаной прогалине. Ноль второй уходил от места встречи на полной скорости в глубь зоны.
Грибовидное облако взрыва на экранах все еще увеличивалось в размерах, его крайняя часть догнала уходящий танк, и защитное поле ноль второго налилось зловещим малиновым светом.
– Откуда на ноль втором нейтринная пушка? – Тон Рента не предвещал ничего хорошего.
– Согласно вашему приказу, с него снято все вооружение.
– Но пушка все-таки была?!
Главный инженер пожал плечами.
– Если танк произвольно может сойти с маршрута по собственной инициативе, я уже ничему не удивляюсь!
– Там не было пушки. Во всяком случае, это не штатное орудие танка. Не та мощность. Скорее, охранный киб.
– Так проверьте! Какой киб был приписан к этому танку?
– Ноль двадцать четвертый.
– Где он?
– Должен быть в ангаре…
Кибернетик уже нагнулся над пультом аварийной связи с автоматами. В молчании прошла почти минута. Наконец Рент сказал:
– Не трудитесь. Его наверняка нет на корабле.
Главный кибернетик, отвернувшись от пульта, нервно схватил лежащий перед ним на столике маршрутный чертеж и скрутил его в трубку.
– Этого я не понимаю! – Кибернетик расправил чертеж и тут же, видимо забыв, что у него в руках, скомкал и отбросил его в угол рубки. – Он может выйти из строя. Внешнее воздействие может разрушить в сложной системе электронного кристаллического конда какие-то цепи, но никакое воздействие не может заменить одни цепи другими, заменить одно задание другим, а ведь произошло именно это!
– Вы хотите сказать, ни одно стихийное воздействие этого не может, не так ли? – Координатор внимательно, в упор смотрел на главного кибернетика. – А если предположить, что воздействие не было стихийным, случайным, природным? Ведь именно этими словами мы привыкли обозначать непонятные нам явления. Ну а если это вовсе не случайно? Если его действия целенаправленны? Ну да, направлены кем-то извне?
Несколько секунд в рубке висело долгое молчание.
Первым заговорил главный кибернетик:
– Вы хотите сказать, что нашими автоматами управляет кто-то извне? Это невозможно!
– Нет! – резко ответил координатор. – Я хочу сказать, что наши автоматы кто-то извне изменяет таким образом, что они перестают быть нашими автоматами!
– Такое предположение могло бы объяснить многое, – задумчиво проговорил Лонг, – и даже то, каким образом дважды стало возможным целенаправленное изменение кристаллокондов наших кибов.
– Вот именно. В первом случае я еще мог поверить в стихийное воздействие, но сейчас… Что там с нейтринной пушкой?
– Глайдер уже вышел. Он будет на месте через пятнадцать минут. Но на нем нет защитного поля…
– Ему оно и не нужно. Я не собираюсь вводить его в зону. Достаточно вывести на линию прямой наводки.
Облако на экранах медленно рассеивалось. Постепенно становилась прозрачной вся его восточная часть, до этого скрывавшая вышедшую из-под контроля людей машину. Перед ними открылась широкая панорама песчаной пустыни, на которой не было ни малейшего выступа и не было заметно никакого движения.
– Не мог же он раствориться!
Координатор переключил экраны на объективы спутника. Теперь, с большой высоты, они видели всю зону, словно большую приплюснутую тарелку. Если не считать воронки от взрыва, на ней не было ни единого пятнышка. Машина исчезла.
Долго, настойчиво пищал зуммер аварийного вызова. Медленно, словно просыпаясь, координатор потянулся к выключателю.
– Ну что там еще?
– Пилота Танаева нет на корабле. Его фон не отвечает на аварийный вызов.
4
Больше всего Глеба мучила темнота. В переходном тамбуре не было предусмотрено освещения. Глеб едва помещался в узком металлическом колодце, похожем на раскаленную духовку. Спина и колени упирались в противоположные стены. Перед глазами плыли цветные пятна. Сорок градусов, когда рядом нет воды, – это, пожалуй, многовато. От жажды пересохло во рту. Но хуже всего было то, что он почти полностью утратил всякое ощущение времени. Равномерный шум генераторов и дрожь переборок еще больше притупляли сознание. Тренировки в сурдокамере более длительны, но там нет изнуряющей жары, нет жажды, соленые струи пота не расползаются под рубашкой липкими лентами и никто не скребется за металлическими стенами… Крысы здесь завелись, что ли? Вот опять за его спиной вдоль стены кто-то простучал маленькими коготками. Он понимал, что после биологического контроля и серии дезинфекции, которым подвергаются машины перед отправкой в космос, на них не может сохраниться ни одной бактерии, и все же кто-то определенно бегал у него за спиной… Звук расплывчатый, глухой… Скорее всего, это кибер что-то делал в своем грузовом отсеке, за толстыми стальными плитами… Временами Глеб совершенно терял ощущение реальности. Ему казалось, он давно плывет в темной густой реке, а рядом с ним маленькое металлическое создание, похожее на крысу и на робота одновременно. У него были ядовитые зубы, и Глеб понимал: главную опасность представляют именно эти зубы. Ему бы увернуться, убежать, но сил уже не было, и проклятая крыса в конце концов вцепилась в затылок. Глеб закричал, рванулся и, окончательно придя в себя, понял, что танк только что резко изменил направление. Двигатели под полом взвыли, и почти сразу где-то снаружи тяжело ухнуло и засвистело. Удар подбросил машину. Пол под ногами мелко затрясся. Снаружи происходило нечто чрезвычайное, нечто такое, что требовало его немедленного вмешательства.
Самым трудным было первое движение – встать, распрямить спину… Голова закружилась, и несколько секунд он вынужден был стоять неподвижно, собираясь с силами.
Свет неожиданно ударил по глазам, как только он приоткрыл крышку люка. Ну конечно, наверху, в машинном отделении, должен был быть свет. Он успел забыть об этом… Казалось совершенно невозможным дышать расплавленным, жидким свинцом, на который походил воздух, хлынувший из машинного отделения.
