Вячеслав Миронов - День курсанта
— Угу, — тот лежал, прикрывая голову.
По пути открыли камеру, где сидел второй «залетчик». Он все слышал, но не видел.
Тот забился в угол, поджав ноги к подбородку, закрыл голову руками.
— Эй! Пассажир! Ты что-нибудь слышал?
Не отнимая рук от головы, тот лишь замотал головой.
— Кому-нибудь слово — получишь в двойном размере. Потому что не видел, а только слышал. Это была репетиция радиоспектакля. Понял?
Тот согласно закивал головой.
Андрей умылся, набрал полведра воды и отнес своему сопернику. Подождал, когда он умоется, Гурыч, на всякий случай, был рядом. Кто знает, что у этих горячих парней на уме.
Караул продолжался. Смена караулов. Баров подкидывал вводные:
— Стоишь на посту, а на тебя бежит мужик с веслом!
— Каким веслом?
— Бетонным, спер в парке у скульптуры «Девушка с веслом». Некоторые находят очень сексуальной скульптуру. Правда, не уточняют, девушку или весло. Так, вот. Ты стоишь на посту, а на тебя несется мужик с веслом. Твои действия?
С капитаном Баровым никогда не скучно. Даже когда он ругает, то и проникаешься, и стыдно, и весело. Баров — есть Баров!
И вот прибегает дневальный из роты. Такого, в принципе, быть не может! Но жизнь и служба не всегда укладываются в прокрустово ложе Устава.
— Товарищ капитан! Со второго КПП звонили, там четыре типа возле вашей машины крутятся!
— Караул! В ружье!!!
Две смены построились.
— Товарищи курсанты! Слушай боевую задачу! Группа местных пидарасов пытаются уничтожить мое личное имущество! Мою машину! Приказываю! Бодрствующая смена! Через дырку в заборе между вторым и третьим КПП! Отдыхающая смена — через второе КПП. С собой взять радиостанции. По моей команде «В атаку!» взять в плен негодяев! Оружие применять только в крайнем случае. Штыком тоже колоть только в жопу, и то неглубоко! Хватит приклада и рожка! Вопросы?
— Никак нет!
— Вперед, мальчики! Вперед! Только не убивать местное население! Мелкие травмы не в счет!
И мы пошли! Шестнадцать вооруженных курсантов — это сила! На посту возле караульного помещения оставили Правдюкова. Под страхом смертной казни ему строго-настрого приказано никого в караульное помещение не пускать, посылая всех на хуй! Он проникся и, придав своему лицу звериный оскал, остался в одиночку оборонять вверенное здание.
Про дырку в заборе знали курсанты, это была одна из троп Хошимина, но откуда знал Баров? Баров знает все! На то он и Баров!
По Р-158 мы доложили, что на исходной. Через минуту послышалось «В атаку!»
И мы выскочили на почти не освещенную улицу Федоровского. В нашу сторону бежала группа неизвестных. Которых мы тут же встретили… Встречным боем. Их четверо, нас — восемь. Мы — молодые, сильные, с оружием. Двое попали под приклады ближайших курсантов, двое попытались уклониться от нас, но парни, что бежали сзади свалили их с ног…
Били? Еще как! Ногами! Прикладами! Связали ремнями брючными, притащили в караульное помещение. Доложили дежурному по училищу, тот прибежал выпучив глаза. То что грабили машины — известно всем. Но чтобы поймали! Чудо!
Вызвали ментов. Те приехали. Задержанные урки бросились к ним, как к родным.
Менты, выслушав нас, покачали головами.
— Не получится. Отпускайте их. Вот если бы они что-нибудь скрутили, а мы их поймали, то тогда еще был бы состав!
— Так вот же!
Вывалили на стол набор инструментов, что отобрали у преступников. Два вантуза, чтобы выдергивать лобовое стекло. Всякие отмычки, кусачки. Ключи. Несколько домкратов.
— Ну, и что?
Милиционеры качали головой. Обычный набор сантехника, слесаря.
— Ладно, — Баров прямо в караульном помещении сплюнул под ноги. — Вы, товарищи милиционеры, свободны. А потом еще удивляетесь, отчего вас так народ-то не любит. Езжайте, а мы с этими… — он выразительно посмотрел на преступников. — Поговорим. Ночь длинная. Смена у нас только в девятнадцать ноль ноль.
— Пиздец вам! — кто-то полушепотом, но внятно произнес.
— Шваброй изнасилую, — тоже кто-то тихо добавил.
— Лучше штык-ножом.
— По яйцам.
— Ладно.
Милиционеры направились к выходу.
— Э-э-э! Стойте! — один из задержанных, которому досталось больше всех, самый здоровый, да и наколок у него больше всего.
— Чего тебе?
— Я сознаюсь, что пытались ограбить машину!
— Чего?
— Я все подпишу! Только не оставляйте нас с ними! — он затравленно оглянулся через плечо.
— Жаль! Я уже придумал, как сломать тебе пальцы, — Баров не шутил. — Чтобы впредь не повадно было воровать! Товарищи милиционеры, пишите здесь. А то привезете к себе в отделение, а они передумают. А мы им поможем вспомнить. У кого они еще машины грабили. Думаю, что и офицеры с удовольствием придут.
— Так ночь же на дворе!
— Поверьте, я знаю офицеров, они придут, — Баров покачал головой.
Милиционеры начали писать протоколы допросов, осмотрели машину Барова. Так увлеклись, что чуть не забыли провести смену постов.
Один из задержанных начал упираться, мол, я не я и хата не моя. Я вообще просто мимо проходил. А спина и грудь вся в церквях, да другой зэковской графике.
И других задержанных сбивает с панталыку.
— Миронов, возьми людей, препроводи гражданина в камеру. Там стены холодные, может, одумается!
— Есть!
Кто выводящий? Кириллович.
Закинули в свободную камеру. Нас много. Он — преступник. И понеслась! Эх, раззудись, плечо! Сапоги-то кованые! Через минуту вопли с пола!
— Хватит! Не надо! Я подпишусь!
— Вставай! Пошли! Умывайся!
Когда завели урку в помещение начальника караула, то вздрогнули милиционеры, а подельники отшатнулись, с ужасом посмотрели на нас.
— Ну, кто еще отказывается от признаний?
Тишина.
— Ну, вы и звери! — милиционер покачал головой — Вы бы поосторожнее. Убьете же.
— Убьем — закопаем здесь же. Земля военная — никто никогда не найдет. Зато другим неповадно будет. Я правильно говорю, животное? — он, вроде, и небольшой подзатыльник отвесил задержанному, но тот лбом шарахнулся о стол.
Через дежурного по училищу вызвали офицеров, у кого грабили машины. Те сонные, злые приходили в караульное помещение, давали показания, отвешивали пару тумаков, в зависимости от злости, сильно или не очень задержанным. К утру, когда все уже закончили, зэки были сильно опухшие от побоев. И не только наших.
Караульное помещение грязное. Столько народу, да и никто не собирался его мыть. Не до этого! Приключение же!
Вывели двух «губарей», как все разошлись. Они без слов и отдраили караульное помещение. Пол был уделан в крови. Они со страхом оглядывались на Кирилловича.
