Жоржи Амаду - Тереза Батиста, Сладкий Мед и Отвага
Проделывая манипуляции с кусочками ореха, которые катались на вышитой салфетке, Мать Святого время от времени поглядывала на Терезу. Желая вспомнить и вспоминая скептические слова доктора Эмилиано Гедеса и полученные от него уроки жизни, Тереза чувствовала, как её сердце замирает от страха, вечного страха, существовавшего до её появления на свет. Она ничего не говорила, но ждала с натянутыми нервами, кто знает, может, страшного приговора.
Три или четыре Дочери Святого, сидя на корточках возле иолариши, присутствовали при совершении таинства. Здесь же присутствовал и Незиньо – Отец Святого из Муритибы. Он тоже время от времени поглядывал на Терезу. Наконец лицо Матери Святого озарилось, и, оставив лежать все четыре кусочка ореха на столе, она подняла руки вверх ладонями, произнося:
– Alafia![50]
– Alafia! – повторил Незиньо.
– Alafia! Alafia! – повторяли Дочери Святого слово радости, разносившееся по дому.
Потом все захлопали в ладоши. Иалориша и Отец Святого посмотрели друг на друга, улыбаясь, затем утвердительно закивали головами. И только тогда Мать Святого сказала Терезе:
– Будь покойна, дочь моя, всё хорошо, никакой нет опасности. Будь уверена, ориша могущественен, и он с тобой. Их столько, сколько я никогда не видела в своей жизни.
– И я тоже, – сказал Незиньо. – Никогда не видел никого, кто бы имел столько защитников.
И снова Мать Святого взяла в руки священные кусочки ореха и, зажав крепко в руке, поднесла их ко лбу и бросила на стол. И опять Мать Святого и Отец Святого улыбнулись друг другу. Потом к Шанго обратился Незиньо, произнося только ему одному понятные слова. Ответ был получен Незиньо такой же, как и Матерью Святого. Пристально глядя на Терезу, Незиньо спросил:
– А ты никогда не встречала в часы опасности седого старика с палкой?
– Встречала, и не раз. Только он всегда был не похож на уже виденного.
– Ошала оберегает тебя.
Мать Святого опять повторяет, что опасности нет.
– Даже тогда, когда тебе совсем худо, духом не падай и не сдавайся.
– А он?
– Не беспокойся ни о себе, ни о нём. Янсан могущественна, а Жануарио – её оган. Не бойся, будь покойна. Аше.
– Аше! Аше! – повторили все присутствующие в доме Шанго.
68
Несколько дней спустя, поблагодарив за гостеприимство, Тереза простилась с Матерью Святого и покинула убежище, устроившись в доме Фины в Дестерро.
В отсутствии исполнительницы самбы хозяин «Цветка Лотоса», не зная, когда она объявится, подписал контракт с гимнастом и певицей Патативой из Макао, прибывшей из Рио-Гранде-до-Норте, а совсем не из Макао, что на Востоке, как думали некоторые клиенты с богатым воображением. Тереза оказалась без работы, но ей тут же предложили выступать в «Табарисе» – сердце ночной жизни столицы, самом популярном кабаре Баии, где всегда полно народа. Предложение было неожиданным и почётным, ведь ей даже в голову не приходило, что такое может случиться: артисты кабаре, как правило, прибывали с Юга, к тому же среди них было много иностранок. Но Тереза не знала, что в руках Вавы была сосредоточена львиная доля средств фирмы, арендующей дансинг. Однако ей надо было подождать, когда кончится контракт аргентинки Рашель Пусио, которую она заменит. Разумеется, она подождёт и будет ждать, сколько потребуется, ведь работа в «Табарисе» – это престиж, слава.
К тому же она могла ждать, так как без денег не сидела. Через Аналию дона Паулина де Соуза послала ей деньги в долг – отдаст, когда сможет, а Тавиана предложила аванс на неотложные расходы. Сама-то Тавиана так и не смогла выступать в «Табарисе».
И вот однажды вечером к Терезе пришёл племянник Камафеу де Ошосси со срочным делом: капитан Гунза хочет поговорить с ней сейчас, так как ночью отправится с грузом железа в Камаму. У Терезы забилось сердце: нет ли у него плохих известий? Торопливо набросила на голову шаль, последний подарок доктора Гедеса, и спустилась на подъёмнике Ласерды[51] вместе с юношей.
У входа на рынок Камафеу повторил, что он не знает причины записки, племянник получил записку и тут же побежал относить, но «Вентания» стоит на якоре около Морского порта. Услышав нотки беспокойства в голосе кума – кумовство они установили после праздника на Святого Жоана, когда она вместе с Алмерио была в гостях у Камафеу и Тониньи и они прыгали через костёр, – Тереза разволновалась ещё больше. А тут ещё кум отводил взгляд, устремлял его на море, подбирал слова – и это он, такой жизнерадостный и весёлый человек. Так что Тереза села в лодку, которая направилась к баркасу, с обречённым видом.
Прежде чем Гунза успел открыть рот, Тереза, увидев его взволнованное лицо, сказала упавшим голосом:
– Он умер…
Капитан подтвердил: грузовое судно «Бальбоа» потерпело кораблекрушение у берегов Перу, став жертвой разыгравшегося шторма. Погибли все члены экипажа, никого в живых не осталось. Эту историю ему рассказали моряки с других судов, которые спешили на помощь, но из-за шторма так и не сумели подойти к судну. Они только стали свидетелями, как волны накрывали одну за другой шлюпки с моряками.
Капитан Гунза протягивает ей газету, Тереза берёт, но читать уже не может. Капитан пересказывает ей текст печального известия – он его уже выучил наизусть за эти печальные часы. Трагическая ночь в Тихом океане. Кроме судна «Бальбоа» затонул ещё нефтеналивной танкер. Тот, кто плавает в море, всегда может стать жертвой кораблекрушения, что ещё можно сказать?! Для такого горя нет утешения. Газета опубликовала список членов экипажа, завербованных в Баии, среди них имя Женуарио Жеребы. Глаза её сухи, горящие угольки глаз погасли, в горле – комок.
И снова свалилась на Терезу смерть. До сих пор её плечи выдерживали столь тяжкое бремя, обрушившееся на неё трижды, и она возрождалась. Но на этот раз Терезе не выдержать. «Жануарио Жереба, моряк, любимый Жану, моей жизни пришел конец, я умру с тобой».
69
И зачем было идти в Судоходную компанию? Чтобы услышать от сеньора Гонсало подтверждение уже слышанного от капитана Гунзы, получить формальные соболезнования, увидеть похотливый взгляд, оценивающий её красоту и траур? Не он ли сам дал прессе список имён? Похоже, чтобы вонзить в сердце ещё глубже лезвие кинжала, потерять последнюю надежду! Там, в холодной приёмной Судоходной компании, Тереза из уст испанца услышала текст телеграммы, оповещающей о гибели экипажа «Бальбоа», включая баиянцев. Зачем она пришла? Только чтобы вонзить кинжал ещё глубже, только… Всему конец! Всему…
На голове цветастая шаль, подарок доктора, она носила её в часы радости и сражений, теперь эта шаль – вуаль вдовы, смертный саван; тусклые печальные глаза, бескровные губы. Она уходит, шаль на плечах. Подъёмник Ласерды доставляет её в Верхний город, где она тут же, на Соборной площади, сталкивается с Живоглотом. Увидев её, тот кричит:
– Шлюха дерьмовая! Грязная сука!
Он хотел, чтобы она вышла из себя, возмутилась, и тогда бы он вновь препроводил её в тюрьму и насладился бы местью. Но Тереза лишь взглянула на провокатора и прошла мимо. Взгляд поразил даже Живоглота – это был мёртвый взгляд человека, вернее, мертвеца, бредущего по улице.
70
Мария Клара и шкипер Мануэл приняли её на борту своего парусника и повезли в долгое, медленное плавание по заливу. Тереза прощалась с городом, портом, морем, заливом, рекой Парагуасу. Она решила покинуть Баию и вернуться в сертан, где родилась и выросла. Кажазейрас-до-Норте до сих пор вспоминает красавицу Терезу и ждет её возвращения, заведение Габи готово принять её всегда.
Однако прежде Тереза хочет пройти по дорогам Жану на паруснике «Стрела Святого Жорже», который когда-то назывался «Цветком Вод» и принадлежал капитану Жануарио Жеребе, тому, у кого на руках и на ногах были оковы. Ей хотелось увидеть своими глазами старые гавани, которые он ей описывал в Аракажу на Императорском мосту. Кашоэйра, Сан-Феликс, Марагожипе, Санто-Амаро-да-Пурификасан, Сан-Франсиско-до-Конде, затерянные острова, каналы – грустная география. Какой смысл предаваться воспоминаниям, любоваться пейзажами, слушать ветер, если Жану нет рядом и никогда не будет?
Мануэл за рулем; рядом с ним – на корме рыбачьей лодки – Мария Клара, поющая песни о Жанаине, эта музыка моря и смерти, богиня Инае, наславшая бурю, богиня моря Иеманжа, что покрывает своими распущенными волосами тело утопленника, зелёными, как морская вода.
На исходе ночи, когда меркнет лунный свет и нарождается утренняя заря, лодка останавливается близ устья Парагуасу. Мануэл, думая, что Тереза уснула, обнимает Марию Клару, и любовные вздохи несутся над водами моря.
Несутся они и над лежащей у борта парусника бодрствующей Терезой. Глаза её сухи, взгляд устремлен куда-то вдаль, сердце мертво – в груди кинжал, рука касается вод моря и реки, что здесь сливаются, реки и моря столь любимого Жану.
