Бернард Вербер - Дыхание богов
Она подходит ко мне, касается моего лица.
– Ты знаешь, что «лучше, чем Бог»? А что «страшнее дьявола»?
Я давно над этим думаю. Гера снова задает этот вопрос, и теперь мне приходит в голову новый ответ:
– Семья?
– Нет, – отвечает она. – Слишком просто.
Она принимается чистить картошку, и не обращает на меня внимания.
– Вы жена Зевса, ведь так? Его жена и сестра, – говорю я, смутно вспоминая то, что читал в «Энциклопедии».
Гера сосредоточенно чистит морковь.
– В детстве я не любила овощной суп, но теперь считаю, что это очень успокаивающее, семейное блюдо.
– Почему вы живете тут одна?
– Я отдыхаю в этом домике. Знаешь, муж и жена – это как два магнита, которые притягивают и в то же время отталкивают друг друга.
Она грустно улыбается.
– Мне кажется, ты любишь формулы. Типичный анекдот «Земли-1» звучит так: «Семья – это когда три месяца друг друга любят, три года ссорятся, тридцать лет друг друга терпят». Я бы добавила – триста лет ссорятся еще больше и наконец три тысячи лет по-настоящему примиряются друг с другом.
– Вы живете с Зевсом три тысячи лет?
– На этом этапе семья держится, если спать в разных постелях, в разных комнатах, а в нашем случае – и в разных домах, на разных территориях.
Гера совершенно спокойна.
– Да и кто бы смог жить с тем, кто считает себя господином Вселенной?
Она меняет тему разговора:
– Он обещал мне не спать больше со смертными. Это просто поразительно, до чего можно докатиться – бегать за девчонками, как… как человеческий прыщавый подросток! У вас, на «Земле-1», есть выражение «седина в бороду, бес в ребро» – когда мужчина в пятьдесят лет, прожив половину жизни, вдруг чувствует потребность заводить подружек, которые годятся ему в дочери. Так вот, у него сейчас как раз случилась «седина в бороду». Ему 3000 лет, а он хочет нравиться семнадцатилетним девчонкам…
Гера яростно скребет морковь ножом.
– Кухня. Суп… Тепло домашнего очага – вот что соединяет то, что разваливается на части. Он почувствует запах супа и вспомнит обо мне. Он обожал суп. Тыква с морковкой – так вкусно пахнет. Я общаюсь с моим мужчиной при помощи запахов… Как насекомые при помощи феромонов.
Она достает из мешочков сухие лавровые листья и гвоздику, кладет рядом.
– Удачная пара. Кажется, твой друг Эдмонд Уэллс выразил это в формуле 1 + 1 = 3. Сумма талантов больше, чем результат простого сложения.
Она ласково смотрит на меня.
– Ты и я, мы оба здесь и сейчас – уже пара. То, что мы скажем, или то, о чем умолчим, то, что сделаем или от чего воздержимся, все это сложится во что-то третье. Это взаимодействие.
Она моет морковь в миске с холодной водой.
– Почему ты поднялся сюда?
– Я хочу знать. Смертные, ангелы, боги-ученики, Старшие боги – что дальше?
– Прежде всего, ты должен понять силу, заключенную в цифре 3. У нас три луны. Это знание поможет тебе.
Гера выбирает из корзинки лук и начинает крошить его.
– Вы, мужчины, всегда рассуждаете в рамках бинарной логики. Добро или зло. Черное или белое. Но мир – это не 2, а 3.
Она вытирает руки о передник, утирает слезу – лук щиплет глаза.
– Всегда одна и та же история, – шмыгает она носом. – Великая история. Единственная. На тему «Вместе с тобой», «Против тебя» и «Без тебя».
Она открывает глаза.
– Эта идея заложена уже в самом создании Вселенной. Сначала был суп из перемешанных, беспорядочно мечущихся частиц. Мир был в состоянии «Без тебя». Некоторые частицы столкнулись и рассыпались, возникло «Против тебя». Другие, в результате различных реакций, объединились и создали атомы. Это была сила «Вместе с тобой». И все это привело к «большому взрыву».
Гера склоняется над углями, помешивает их. Красные угли становятся желтыми.
– Материя может породить жизнь. Сначала растительную. ADN.
Гера берет приправы. Я узнаю запах шалфея, чабреца, розмарина. Она высыпает в котелок овощи – тыкву, лук, морковку и порей.
– Животное, ADN.
Разбивает яйцо, выливает желток в суп. Желток некоторое время плавает на поверхности, потом тонет, как растаявший айсберг.
– Потом человек, ADN.
Гера перчит суп.
– И, наконец, боги. Здесь, в Эдеме. ADN.
Она высыпает в суп сухарики. Потом приносит книгу, метр в длину на шестьдесят сантиметров в ширину. На обложке написано «ЗЕМЛЯ-18».
– Что это?
– Семейный фотоальбом. Чтобы не забывать лица тех, кого любил.
Я хочу есть, но не прерываю урока.
Гера открывает книгу, и я вижу фотографии первых пещерных людей. Мне кажется, я узнаю людей-черепах Беатрис. Она первая научила своих смертных прятаться в пещерах.
– Человек, пара, семья, деревня, город, царство, нация, империя. Каждый раз это просто новые состояния трех энергий.
Она переворачивает страницы, и я вижу людей-крыс, ведущих первые войны, открывающих принцип террора как рычага воздействия на общество. Снимки сражений. Люди-муравьи Эдмонда Уэллса, запечатленные за повседневными делами. Женщины-осы, гордые амазонки, люди-скарабеи, люди-львы – все проходят перед нами на страницах этой книги.
Гера на минуту отвлекается от альбома и помешивает длинной ложкой светло-оранжевый суп. По дому плывет тонкий аромат.
Я продолжаю перелистывать страницы. Я вижу моих людей, спасающихся бегством от людей-крыс на последнем корабле. Вижу остров Спокойствия, университеты, созданные в землях людей-скарабеев, вижу мой народ, принятый людьми-китами. Вот мой полководец Освободитель переходит горы на слонах и щадит людей-орлов. Вот Просвещенный, проповедующий перед толпами. И Просвещенный, посаженный на кол.
– Я слежу за тем, что происходит с тобой и твоим народом. Мы, боги, всегда с замиранием сердца следим за цивилизациями учеников. Несколько Старших богов болеют за тебя, многие настроены против, но… – Гера улыбается. – Во всяком случае, никто не остался к тебе равнодушен. Мы считаем, что ты очень…
Гера ищет подходящее слово и, не найдя ничего лучше, говорит:
– Ты очень забавный.
Вот повезло. Боги считают, что я забавный бог.
– С развлечениями здесь хуже всего. Как говорил один из ваших философов XXI века, некий Вуди Аллен, «вечность тянется очень долго, особенно под конец».
Она откидывает назад рыжую прядь, упавшую ей на лицо.
– Первые века проходят на автопилоте, запущенном в нашей земной жизни. Мы тратим время на чтение, слушаем музыку, играем, любим друг друга. Но в конце концов все обрастает условностями, все повторяется. Наступает момент, когда, едва перевернув первую страницу книги, ты уже знаешь, что будет в конце. Лишь прозвучит первый аккорд, а ты можешь спеть всю песню. Первый поцелуй, и уже ясно, каким будет расставание. Нечему больше удивляться. Все повторяется.
