Ирвин Шоу - Богач, бедняк
— Падение дома Ашеров, — пробормотал Брэд, сворачивая во двор. Рудольф так часто здесь бывал, что уже не обращал внимания на внешний вид дома, больше не высказывал своего мнения о нем. Для него — это дом Тедди Бойлана, и все тут. — Кто здесь живет? Дракула?
— Один друг, — ответил Рудольф. Он еще никогда не рассказывал Брэду о Бойлане. Бойлан заполнял другую нишу в его жизни. — Друг семьи. Он помог мне закончить колледж.
— Бабки? — спросил Брэд, останавливая машину и устремив критический взгляд на обветшавшее строение, похожее на бесформенную кучу камней.
— Да, немного, — сказал Рудольф. — Но мне хватило.
— Неужели он не может пригласить к себе садовника? Не может себе позволить?
— Может, но его все это не интересует. Пошли, сейчас познакомишься с ним. Там нас ждет бутылка шампанского. — Рудольф вылез из машины.
— Может, застегнуть воротник? — спросил Брэд.
— Да, пожалуй, — ответил Рудольф. Ожидая, когда Брэд прекратит возиться со своим воротником, затянул потуже свой галстук. Какая у него, однако, толстая, короткая шея плебея, подумал Рудольф. Он это заметил впервые.
Друзья пошли по усыпанному гравием двору к тяжелой массивной дубовой двери. Рудольф позвонил. Он был рад, что на сей раз не один. Ему не хотелось оставаться с глазу на глаз с Тедди Бойланом, ведь он привез для него кое-какие вести. Где-то в глухой дали зазвонил звонок, словно звенящий вопрос, обращенный к могиле: «Ты там живой?»
Дверь отворилась. На пороге стоял Перкинс.
— Добрый день, сэр, — поздоровался он. До них доносились звуки рояля. Рудольф сразу узнал музыку: Тедди играл сонату Шуберта. Бойлан постоянно водил его на концерты в Карнеги-Холл и часто ставил на проигрывателе для него пластинки с симфонической музыкой. Он все с большим удовольствием сознавал, что Рудольфу нравилось узнавать о музыке как можно больше и что он так быстро научился отличать просто хорошую от поистине великой. Вероятно, у него природный музыкальный дар.
— Я уже хотел было вообще бросить играть, но, к счастью, появились вы, — как-то разоткровенничался с ним Бойлан. — Ненавижу слушать ее в одиночестве, ненавижу слушать ее с такими людьми, которые только притворяются, что она их интересует.
Перкинс повел молодых людей в гостиную. Он шел впереди, шагов на пять, а они — за ним, друг за другом, и со стороны могло показаться, что это — небольшая скромная процессия.
Брэд перестал горбиться, выпрямился и теперь шел не сутулясь, как обычно, по-видимому, мрачный коридор оказывал на него свое магическое воздействие.
Перкинс открыл дверь в гостиную.
— Мистер Джордах с приятелем, сэр, — громко объявил он.
Бойлан, закончив пассаж, остановился. На столе стояла бутылка шампанского в ведерке со льдом и два рифленых стакана.
Бойлан встал навстречу им, улыбаясь.
— Добро пожаловать! — Он протянул руку Руди. — Как приятно снова увидеть тебя. — Бойлан провел два месяца на юге и сильно там загорел. Волосы его и прямые ресницы выгорели от жаркого солнца.
Пожимая руку Бойлану, Рудольф заметил какую-то легкую перемену в его лице, и этот факт его тут же озадачил.
— Позвольте представить вам моего друга, мистер Бойлан, — сказал Рудольф. — Брэдфорд Найт. Мой сокурсник.
— Как поживаете, мистер Найт? — радушно поинтересовался Бойлан, пожимая ему руку.
— Очень рад познакомиться с вами, — сказал Брэд, и его оклахомский акцент стал вдруг еще более заметным, чем обычно.
— Насколько я понимаю, сегодня можно вас поздравить тоже.
— Думаю, что так. По крайней мере, теоретически так, — широко улыбнулся Брэд.
— Нам нужен третий стакан, Перкинс, — Бойлан жестом указал на бутылку шампанского.
— Слушаюсь, сэр, — Перкинс во главе воображаемой им всю жизнь процессии вышел из комнаты.
— Ну, как показался этот демократ? Был ли он назидательным, как всегда? — спросил Бойлан, повертев в ведерке со льдом бутылку. — Говорил ли он о злоумышленниках, подрывающих великое наше благосостояние?
— Нет, он говорил об атомной бомбе, — ответил Рудольф.
— Их изобретение, демократов. Сообщил ли он, на кого они собираются ее сбросить в следующий раз?
— Судя по всему, он не хочет ее ни на кого бросать, — сказал Рудольф. Почему-то ему сейчас захотелось встать на защиту члена кабинета. — Вообще-то он говорил о многих здравых вещах.
— На самом деле? — Бойлан вновь поворачивал бутылку кончиками пальцев. — Может, он в глубине души республиканец по убеждениям?
Вдруг Рудольф понял, какая перемена произошла в лице Бойлана: под глазами нет мешков. По-видимому, он хорошо спал во время своего отдыха, — подумал Рудольф.
— Какой у вас здесь замечательный старинный уголок, мистер Бойлан, — сказал Брэд, откровенно во время их разговора разглядывая все вокруг.
— Да, старина сразу бросается в глаза, — небрежно бросил Бойлан. — Моя семья приложила немало усилий, она была так привязана к этому дому. Если не ошибаюсь, вы родом с юга, мистер Найт?
— Из Оклахомы.
— Однажды я проезжал там. Производит угнетающее впечатление. Вы собираетесь сейчас туда?
— Завтра, — сказал Брэд. — Вот, пытался убедить Руди поехать со мной.
— Ах, вон оно что! — Бойлан повернулся к Рудольфу. — Ты едешь?
Рудольф покачал головой.
— Нет, — продолжал Бойлан, — ты у меня как-то не вяжешься с представлениями об Оклахоме.
Перкинс принес третий стакан, поставил его на стол.
— Ну что ж! — воскликнул Бойлан. — Приступим! Он, ловко работая пальцами, сорвал проволоку вокруг пробки. Мягкими движениями выкручивал пробку из горлышка бутылки, пока она не выскочила оттуда с сухим шлепком. Разлил пенящееся шампанское по стаканам, с видом большого знатока этого дела. Обычно он доверял Перкинсу открывать бутылки. Рудольф понимал, что сегодня Бойлан очень старается и наполняет все свои действия особым, символическим значением.
Он передал один стакан Брэду, второй — Рудольфу, поднял свой.
— Выпьем за будущее, — предложил он. — За это такое опасное грамматическое время.
— Это, несомненно, лучше кока-колы, — сказал вдруг Брэд.
Рудольф слегка нахмурился. Брэд, вероятно, нарочно разыгрывал здесь из себя деревенщину, контрастируя явно не в свою пользу с манерной элегантностью Бойлана.
— Да, на самом деле! — подхватил ровным тоном Бойлан. Он повернулся к Рудольфу: — Может, пойдем в сад, там и допьем бутылку? На солнышке? Когда пьешь шампанское на открытом воздухе, на природе, это всегда способствует праздничному настроению.
