Вадим Крабов - Колдун. Из России с любовью.
— Тогда по-другому поступим. Половину заверни в сеточки с цепочками, чтобы на грудь вешать, как кулоны, а ко второй половине приделай ручки в форме… пистолетной. Эти кристаллы стрелять будут. Ручки можно деревянные.
— Стрелять?! — Мишиному удивлению не было предела.
— Как в звездных войнах, — подтвердил я. — Луч пойдет с узкой грани. Какую поставишь "вперед", та и станет направляющей, — я говорил на полном серьезе и Миша поверил. Но все-таки недоуменно сел в дерматиновое кресло. Я давно сидел в аналогичном.
— Да, совсем забыл! В ручках сделай канал для заполнения пирамидками из графита и чтобы самый верхний одной гранью обязательно касался кристалла. И к тем кулонам графит пришпандорь. Ясно? Придумай, что бы общая форма получилась приемлемой, посимпатичней. Красота — тоже сила.
Кивнул Миша через минуту. Обстоятельный мужик. Я потянулся, зевнул, тряхнул головой и принялся за ошейники. Вдруг вспомнил об испытании графита, в качестве накопителя:
— Александр Сергеевич, распорядитесь принести в мастерскую пирамидку графита из найденных у "серой" и закажите партию новых размером… — потянул, глядя на Мишу. Тот подумал и выдал:
— Сантим.
— Сантиметр, — закончил я, — жду.
Камни душ, захваченные в Ямбурском урочище, давно разбили. Каких трудов стоило убедить это сделать! Только тогда, когда Фарида и Розу удалось научить увидеть-почувствовать в них тоскливую ни на что негодную силу, начальство дало добро. Сразу после разбиения камней обычной кувалдой все присутствующие, не зависимо от наличия паранормальных способностей, почувствовали облегчение и благодарность. Словно ангел крылом коснулся. Все искренне порадовались и потом, по чисто русской традиции, устроили поминки, плавно перешедшие в банальную попойку. Понятное дело, без меня. Я к тому времени уже был в местах не столь отдаленных.
Такая же участь ждала камни душ найденные у Вероники.
Когда я объяснял "курсантам" о том, что души жертв напрямую и в обязательном порядке попадают в распоряжение темного божка, то немного недоговаривал. Неопределенность все-таки была. Душа человека — потемки и многое зависело от её силы, упорства и груза грехов; являлся ли человек почитателем какого-нибудь бога или был атеистом, вел ли праведный образ жизни или гулял в свое удовольствие и так далее и тому подобное. Зато с "камнями душ" все становилось однозначно — к демонам, туда, куда божок, принимающий жертву, души обычно и отправляет. Только посредством камней это происходило напрямую, без потери даже самой малой частички бессмертной сущности. Это меня Лиона просветила, которая при помощи "своей" Богини пленных жрецов Неназываемого как орешки раскалывала.
Графит, забитый маной под завязку, как я и ожидал, оказался бесполезным. Сила Смерти далеко не "сырая" мана, она переформатированию не поддается, как впрочем и любая другая специфическая сила, допустим, тот же Огонь. Но если последнюю силу можно легко добыть из "общей", чем мои "девочки" занимаются по сути автоматически, а я сознательно, когда прогоняю "сырую" ману через нужный форматирующий модуль. На выходе получается сила определенной стихии. И почти во все амулеты подобный модуль вставлял. А Смерть — есть Смерть, только жертвоприношение.
Замерил рассеивание маны из накопителя. Оно оказалось умеренным, немногим большим, чем из алмаза. Кусок графита убрал в карман. После, когда буду один, развею ману Смерти. Мишу жалко. Неприятные ощущения ему гарантированы.
Я успел активировать всего два ошейника, как принесли заказанные "чистые" пирамидки. Оперативно. Не долго думая, влил в одну ману жизни и почувствовал снижение энергии в ауре.
— Запаса в накопителе всего на одно трехуровневое плетение хватит, графит — далеко не рутиний, — доложила Синя. — К тому же он пачкается, фи. Скоро ты на шахтера будешь похож. С десяток пирамидок заполнишь и все, ты пуст как сапог на вешалке. Ну и я еще на пятнашку смогу подкинуть по доброте душевной и все. А как быть с восполнением маны? Ты, по своей всегдашней дурости, так и не разобрался. Тебе что, всегда подсказывать? Просто кликнуть Лизию — еще не факт, что та нитка откликнется. Может, надо воззвать к небесам, на горох коленями падая. Или пред жерлом вулкана руки воздеть и молиться, себя не жалея, в жерло прыгнуть готовясь… — не может Синя не ерничать. — Ты ж, считай, только перед угрозой гибели помощь получал.
— Еще и камушки по одному третьему уровню заберут, не забывай! — поправил я Синю, фантазии оставив без внимания.
— Я-то помню! А вот ты… сколько ты в первые ошейники сдуру вбухал? Раздухарился, будто у тебя от маны склады ломятся! Почем нынче сила, не подскажешь? Прикупить хочу, не помешает… — закончила блеющим старушечьим голосом.
М-да, проблемка… но ничего, главное начать. В волшебное слово "Лизия" я верил почти безоговорочно. Но в том-то и дело, что "почти". Противный червячок сомнения точил, сволочь, убежденность, как его наглый коллега изнутри портил внешне аппетитное наливное ароматное яблоко. Но выхода не было: амулеты необходимы и ману потратить придется, а дальше последует "пан или пропал".
Заполнил остальные ошейники. Каждый, проверяя, застегивал вокруг руки и спешил снять. Операция неприятная, но необходимая — ОТК создавать не собираюсь. В итоге, аура заметно "облегчилась" — маны потратилось много.
— Ну как, Миш, хоть один на пробу сделал? — крикнул я, обернувшись к открытым дверям в смежную комнату.
Я приспособился работать за видавшим виды деревянным столом рядом с абсолютно не нужными мне (а подозреваю и Мише) тисками. В соседнем, большом помещении, стояли станки и прочая слесарная дребедень, включая пару продвинутых верстаков, не таких, как "мой" антиквариат приспособленный под перекусы и чаепитие. И не только чая.
— Да! — ответил он мне. Миша наблюдал за мной не дольше минуты. Ничего не заметив, крякнул, изображая понимание, и важно удалился к станкам. — Два кулона и один стреляющий. Хорошо, что я резьбе по дереву учился и плашки нашлись. Но я уже заказал в столярку, они этих ручек вмиг наштампуют. Ты заходи ко мне, чего там расселся?
Я с неохотой поднялся. Устал.
Кулоны выглядели красиво. В хромированной сеточке в форме мешочка сверкал кварц с прилепленным к нему кусочком графита. Графит был залит янтарной смолой, которая делала из него красивую овальную выпуклость на плоской стороне квадратного кварца. Выглядело это на удивление изящно, в ассиметричном стиле псевдо-шемякинского авангарда.
— Ух, ты! Да ты художник, Миша!
Он делано скромно промолчал, небрежно пожимая плечами. Мол: "Чего там! Разве это красота? Так, плюнул и растер, не задумываясь…". Похвала была ему приятна.
