Евгений Гришковец - Асфальт
– Ну, Серёга, ты неугомонный, – сказал Миша сердито, скрывая то, что ему на самом деле приятна забота. – Скажи, а если я выйду и скажу, чтобы они уезжали, они послушаются?
– Конечно нет! Кто ты им такой? Задание получено от меня, а я его не отменю. Успокойся и не думай о них. А вдруг они чего-нибудь высмотрят? А если не высмотрят и этот телефонный террор продолжится, то завтра будем подключать другие силы и средства. Всё, Миша! Я завёлся. И, кстати, что я хотел тебя спросить… Ты сказал, что Соня просила позвонить ей вечером. А это во сколько? Что значит для неё вечер?
– Так вот зачем ты звонил! – усмехнулся Миша. – А как издалека заходил! Теперь мне всё понятно.
– Тебе ни черта не понятно. Не обижай меня. Тебе не понятно, что со мной делается уже третий день. Я бы твоего этого любителя телефонных разговоров смог бы просто руками голыми задушить сейчас. Мне что угодно теперь, лишь бы делать. Силушку девать некуда. Распирает меня. Как-то надо до вечера дожить. Вот на мотоцикле хотел, но погода…
– А ты в бассейн пойди, охладись и поплавай.
– Да я-то пойду. Уже собрался, поплаваю. Но всё-таки, во сколько мне звонить ей? Во сколько у неё вечер?
– Дружище! Я не эксперт по Соне, – сказал Миша почти весело.
– Не умничай, Миша! Прошу тебя! Если позвоню в девять, это нормально?
– Думаю, нормально. Девять – это точно вечер.
– А если в восемь?
– Отстань, Серёга!
– Хорошо, позвоню в полдевятого. А потом можно тебе позвонить?
– Зачем?
– Ну… Рассказать, как мы поговорили. Я думал, тебе интересно. Я чувствую, что мне нужно будет с тобой поделиться. Знаешь, я совсем ничего не пойму. Так меня накрыло.
– Ну тогда звони. Только не очень поздно.
– А я тебе ещё до этого позвоню. Скажу, что там мои агенты нанюхали. Ага?
– Хорошо. Делай, как знаешь.
– А в понедельник, то есть завтра, давай-ка в спортзал. А то вы с Сёпой расслабились. Надо традиции поддерживать.
– Посмотрим. Давай, пока.
– Не прощаюсь. Позвоню.
Закончив говорить, Миша стоял и сам себе спокойно улыбался кривой, задумчивой улыбкой. Этот разговор и повеселил его, и успокоил немного, и ещё дал понять то, что он сам уже успел привыкнуть к этой ситуации. Он удивился тому, как быстро получается привыкать ко всему, даже к жизни в состоянии тревоги, страха и неизвестности.
«Ну и неделька выдалась, – подумал он. – Этих приключений, а главное, переживаний с лихвой хватило бы растянуть на один нормальный средний год. И то год можно было бы назвать нелёгким». Он тяжело вздохнул.
Дверь в спальню, где он стоял, приоткрылась.
– Папа, – сказала Катя, заглянув в дверь, – мама зовёт пробовать пирог. Он такой красивый у нас получился.
***
На кухне пахло праздником. На столе лежало полотенце, а на полотенце на чёрном противне плоский, румяный, красивый пирог.
– Яблоки не совсем те, что надо. Надо было на рынок за яблоками съездить, – сказала Аня, когда Миша зашёл на кухню, сказала, на него не глядя. – Но получилось нарядно.
– Анечка, девочки, очень красиво получилось, – сказал Миша, – я чуть попозже его попробую. Я не люблю сильно горячий. Пусть маленько остынет. Ладно?
– Папа, он горячий вкуснее, – азартно сказала Катя, – мы старались.
– Мы старались, – стоя на стуле, громко сказала Соня. Чай был уже готов. Соня только два раза куснула свой кусок пирога, сказала, что очень вкусно, и убежала с кухни. Вскоре из детской донеслись звуки мультфильмов. Пили чай и ели пирог почти молча. Пирог удался не очень. Обычно он у Ани получался нежнее и как-то сочнее. Миша быстро доел свой кусок. Поблагодарил и раздумывал, чем себя занять. Он вспомнил, что собирался позвонить Валентине. Тогда он встал из-за стола.
– Не очень удачно получился, – печально сказала Аня, – тесто не то, да и яблоки тоже. Но ничего. Что не доедим, завтра возьму на работу. Там уйдёт.
– А по-моему, отлично получился, – сказал Миша и пожал плечами, – правда, Катюша?
– Правда, папа, – ответила Катя, явно скучая над своим куском.
– Не умеете вы обманывать, – ответила Аня, – выматывайтесь с кухни.
Слово «выматывайтесь» согрело Мише сердце.
– Папа, пойдём лошадь нашу рисовать! – радостно отодвинув свою тарелку, почти прокричала Катя.
– Пошли. Неси карандаши и альбом на стол к дивану, – сказал Миша, глядя на Аню. – Спасибо, милая. Пирог и правда не совсем удался, но запах!… И девчонки были счастливы.
Аня ничего не ответила, доедая свой кусочек пирога и гладя прямо перед собой.
***
Катя удобно устроилась рядом с Мишей на диване и внимательно смотрела за тем, как он рисует. А он совсем не хотел рисовать. Но делать было нечего. Он решил быстренько закончить рисунок и поэтому работал карандашом уверенно и чётко, без проработки мелких деталей и теней. Но Кате всё равно нравилось.
– А крылья можно нашей лошади нарисовать? – спросила она.
– Тогда это будет уже не лошадь, – ответил Миша, продолжая работать.
– А кто?
– Пегас. Так называется конь с крыльями. И таких в жизни не бывает. А у нас с тобой настоящая лошадь.
– А я видела на картинке, что бывает, – сказала Катя твёрдо и серьёзно.
– На картинке бывает. Но у нас с тобой лошадь бежит, а не летит.
– А может быть, она разбегается, чтобы полететь…
В этот момент телефон подал ненавистный Мише сигнал.
– Катюша, пойди к себе в комнату, мне кто-то звонит. Я поговорю, и продолжим.
Катя со вздохом пошла в детскую, а Миша достал телефон и взглянул на него. Номер определился, но это был незнакомый набор цифр. Миша ответил.
– Да-а, – как обычно, слегка растягивая звук, сказал он.
– Алё, – услышал он мужской голос.
– Я вас слушаю, – сказал Миша.
– Алё, это Михаил? – голос был молодой и грубоватый.
– Кто это, простите?
– Это Михаил? – упрямо повторил голос.
– Да, это Михаил. А с кем я разговариваю? – спросил Миша строго.
– Мне сказали сказать… – говорящий запнулся. – В общем, были проблемы. А теперь претензий нет…
– С кем я говорю? – почти закричал Миша.
Говоривший откашлялся. По тому, как он говорил, было ясно, что разговор не является его любимым делом.
– Мне сказали передать, – ответил молодой, грубый голос, – что была ошибка… Короче, больше претензий нету. И звонить больше никто не будет…
Миша вскочил с дивана. Он всё понял. Сильнейшее возмущение и гнев просто подкинули его с места.
– А извиниться, попросить прощения вас не попросили? Вам не кажется, что в таких случаях надо как мини…
Он, забыв обо всём, прокричал последние слова во весь голос, но остановился на полуслове, услышав, что звонивший отключился. Миша, плохо соображая, что делает, быстро вызвал тот номер, с которого ему только что звонили. Ждать ответа пришлось несколько секунд.
