Мо Инья - Избранные произведения писателей Юго-Восточной Азии
Накануне папаша Тхонг получил жалованье и, решив порадовать жену, отдал всю получку ей. Жена Тхонга — матушка Нуан — была очень довольна; на радостях даже приготовила мужу закуску из соленой тыквы.
Пока он угощался, матушка Нуан присела рядом, чтобы поговорить немного о домашних делах. Речь, конечно, зашла и про Айну, их старшего сына. Недавно начались каникулы в школе, и он уехал на север — отдохнуть и поохотиться. При упоминании о поездке Айну глаза папаши Тхонга заблестели. С каждой чашкой этот блеск становился все ярче.
В словах папаши Тхонга была гордость: его сын отправился на охоту, точно молодой барин из богатой семьи!
Однако матушка Нуан вовсе не радовалась удаче сына.
— Не очень-то я верю, чтобы наш Айну смог выучиться и стать таким же, как эти сынки богачей! — проговорила она. — Его родители за всю свою жизнь никогда не выезжали из города, ни гор, ни моря не видали! Тебе вот не довелось побродить по лесу с ружьем! Целыми днями тяжелая работа и ничего больше! За последние десять лет даже в парке Лумпхини и то были всего лишь раз…
— Ох, Нуан, — усмехнулся папаша Тхонг, — так ведь это уж наша глупость виновата! Мы — люди темные, вот и жили, как звери в норе! А сейчас время иное. С каждым днем мир идет вперед, к прогрессу, к процветанию!.. Ну смотри, сколько теперь есть всякой всячины: и атомная бомба, и Организация Объединенных Наций, и еще много другого, о чем такие, как мы, наверно, и слыхом-то не слыхали… Да что там говорить, Нуан, возьми, к примеру, хоть нашу электрокомпанию! Пятьдесят лет назад она принадлежала иностранцам, а сейчас — государственная. Вот какие перемены! Процветание, прогресс!
Матушка Нуан была женщина неглупая: она тут же нащупала слабое место в рассуждениях мужа.
— А то, что по вечерам всегда темно и лампочки вечно гаснут, — это тоже прогресс?
Папаше Тхонгу нечего было возразить, и он ответил уклончиво:
— Ну, это не имеет отношения к тому прогрессу, о котором я говорю! Про освещение ты уж лучше у нашего начальства спроси!
Тут он снова опрокинул чашечку и, закусив, вернулся к Айну. В этом году Айну кончает школу и скоро будет сдавать экзамены в университет. Об этом папаша Тхонг грезит и во сне и наяву. Его сын поступит в университет! Он ждет не дождется того дня, когда сможет с гордостью сказать своим друзьям-трамвайщикам: «Мой сын сейчас на занятиях в университете!» Они-то поймут все с полуслова, он может и не добавлять своей любимой фразы: «Друзья мои, обязательно наступит день, когда мой Айну станет большим человеком!..» Да, пройдет всего несколько дней — и Айну получит разрешение держать экзамены. Ему и впрямь везет! И вот теперь он упросил отца отпустить его на север: отдохнуть и поохотиться вместе с одним школьным товарищем и его родителями. О, это очень важные господа! А у них так много влиятельных друзей!.. Айну сказал, что, кроме денег на дорогу да кое-какой мелочи для себя, ему ничего не понадобится: у этих людей он будет жить на всем готовом.
Папаша Тхонг был очень доволен и сразу дал согласие, безо всяких колебаний. Он верил своему сыну, верил в его удачу! Хотя, по правде говоря, такой случай представлялся впервые в жизни, и не только Айну, но и всей семье… К тому же предстояли все-таки дорожные расходы, да еще нужно было кое-что собрать для самого Айну. Конечно, деньги это небольшие, иные постеснялись бы и упоминать про такие жалкие гроши. Но ведь папаша Тхонг — всего-навсего вагоновожатый, для него это расход немалый! Он, правда, уже давно пообещал отправить сына за город, но это вовсе не означало, что у него уже отложена небольшая сумма! В самом деле, его жалованья едва хватало на то, чтобы прокормить семью: как ни жались, как ни старались экономить — всегда еле сводили концы с концами! И если бы не случай, пришлось бы матушке Нуан отдать Айну все свои сбережения, и то наверняка не хватило бы!
Надо вам сказать, что у папаши Тхонга нашелся благожелатель, который сочувствовал ему и обещал помочь. Старый Тхонг очень доверял этому человеку: что бы ни случилось, стоит ему только намекнуть — и нужная сумма находится! Так было и на этот раз. Папаша Тхонг наведался к своему благодетелю, рассказал о своих затруднениях и попросил денег в долг. Тот с готовностью исполнил просьбу.
Доброта и отзывчивость этого человека всегда трогали сердце папаши Тхонга. Ну, а матушка Нуан — та уверена была в одном: если уж Тхонг в своей прежней жизни{Буддисты верят в перевоплощение; по их представлению, человек, умерев, возрождается в другом каком-нибудь существе.} совершил добрые деяния, то теперь ему полагается награда за его добродетель. Так ведь учат буддийские монахи!
Благодетелем папаши Тхонга был судья, что жил по соседству. Всех удивляло: как столь важный господин знается с простым трамвайщиком! Однако судья всегда гордился демократизмом своих взглядов и вовсе не стремился скрывать свою дружбу с папашей Тхонгом. Он знал, что семья трамвайщика сильно нуждается, и не раз подумывал, как бы им помочь. Но до сих пор все не было подходящего случая. И вот от одного из соседей судья вдруг узнал, что у папаши Тхонга есть заветная мечта: он хочет определить сына в университет. Не каждый день услышишь такое!..
О будущем сына папаша Тхонг грезил и днем и ночью. Он хорошо понимал, какая тяжесть ляжет на его плечи: мыслимое ли дело — его сын будет учиться вместе с детьми важных и благородных особ! А уж где ему, бедному трамвайщику, тягаться с богачами? Придется тянуть лямку до последнего… Он уже прикинул, сколько должно пройти времени, прежде чем Айну закончит университет. Все эти долгие месяцы и годы он станет, как и прежде, трудиться, не разгибая спины; целыми днями все та же осточертевшая работа! А денег в семье не прибавится! Мысль об этом пугала папашу Тхонга, но он не мог от нее отделаться и все думал, ломал голову…
Судья уже давно заметил озабоченность папаши Тхонга. Едва ли суждено осуществиться мечтам его бедного соседа! Но все же судья не хотел расстраивать старика. Частенько, зазывая его к себе, судья хвалил его намерение, старался хоть немного успокоить и ободрить беднягу.
Похвалы и дружеское участие со стороны такого человека придавали папаше Тхонгу смелости. Когда же судья пообещал ему свою помощь, в случае если у сына будут денежные затруднения или семья останется без средств, папаша Тхонг окончательно воспрянул духом. Решимость его окрепла и сделалась твердой, как сталь. Айну обязательно поступит в университет, даже если ему, старому Тхонгу, придется работать круглые сутки!
Папаша Тхонг неплохо знал жизнь и умел разбираться в людях. Уж он-то на своем веку нагляделся на всяких — и на высших и на низших, и на ученых и на неграмотных. Ему казалось, что он безошибочно может оценить человека с первого взгляда. Уже давно папаша Тхонг укрепился в мысли, что никто просто так, задаром, помогать другому не станет. Неужели в мире найдется хоть один человек, который будет стараться ради кого-то, не надеясь на благодарность или ответную услугу? Разве что какой-нибудь монах, так и тот рассчитывает прославить свою добродетель! В жизни одно правило: «Никто не поступится своим ради ближнего!» Папаша Тхонг был твердо убежден в этом. Но после разговора с судьей его уверенность поколебалась: неужто мир переменился? Ведь судья как будто хочет помочь ему бескорыстно!
Бедные труженики вроде него — точно рыбы, выброшенные на песок: чтобы жить, надо действовать, самим пробиваться к воде! Прежде он не встречал сочувствия или поддержки у посторонних. И вот теперь ему попался такой человек… Вопреки своим взглядам на жизнь, сам папаша Тхонг был человеком добрым и отзывчивым. Сердце его хранило глубокую любовь к старшему сыну, к Айну. Эта любовь еще больше укрепляла его природную доброту. Только ведь папаша Тхонг был человек простой, что называется «без затей», таким нелегко выразить свои чувства. Ученостью папаша Тхонг похвастаться не мог: читать-писать умел — и то слава богу! Однако долгая работа трамвайщика оказалась для него своеобразным учебником, мудрым учебником жизни. Последние пятнадцать лет папаша Тхонг работал вагоновожатым. Эта служба сталкивала его со множеством разных людей. Он много всего повидал, наслышался всяких разговоров. Все это стало неотъемлемой частью его жизни. Он хорошо помнил лица мальчуганов, каждый день ездивших в его вагоне в школу. Теперь эти маленькие шалопаи, которых он когда-то утихомиривал, выросли, стали достойными людьми — скромными, вежливыми, а уж в учености-то, конечно, они могли с ним поспорить. Теперь его вмешательство больше не требуется! Иной раз он их даже почтительно приветствует. Что и говорить, все меняется!.. Сколько раз, бывало, он недосчитывался какого-нибудь старика, который всегда ездил в его трамвае, а потом вдруг узнавал, что тот уже умер…
Да, многое можно было увидеть с передней площадки моторного вагона. Изменились прежние лавки: некоторые пришли в упадок и закрылись; другие, наоборот, процветали, были переполнены товарами и покупателями. Каждый день он слушал, как пассажиры хвалили кого-нибудь, хвастались собственными заслугами, а то ругали хулиганов или поносили своих врагов. Ему приходилось выслушивать и справедливые слова, и явную ложь…
