Алексей Моторов - Преступление доктора Паровозова
Я обернулся. Он стоял рядом. Полагалось сказать какие-то важные слова, но почему-то ничего путного в голову не лезло. Нужно было заранее речь придумать, не боясь сглазить. Сунул ему в карман халата сигареты на дорожку и подтолкнул к выходу:
— Ты вот что. Соли огурцы со своей бабой, тем более она у тебя на сносях. И больше никуда не лезь. Прощай.
Я смотрел, как он идет к машине, слегка прихрамывая, но в целом уверенно. Поравнялся с ней, приоткрыл переднюю дверь, нагнулся, что-то сказал, сел, дверь захлопнул. Включились задние фонари, машина тихо тронулась, медленно повернула и вскоре скрылась за поворотом. Все.
А теперь пора бежать в хирургическую реанимацию. К своему студенту-горняку. Я его действительно сегодня не перевязывал, специально. Да и вообще, что он там до сих пор делает, непонятно. Давно уже для перевода в отделение созрел.
Когда я вернулся, в буфете еще вовсю шел банкет по случаю прощания. Высокий омоновец куда-то пропал, скорее всего, удалился для более детального ознакомления с достоинствами Люды. Понятно, еще не хватились.
— А я говорю, давай за погранвойска!
Если Витя произносит этот тост, стало быть, полностью готов. После чего он сразу валится. Виктор Андреевич срочную служил на границе, а дембель отмечает последних лет пятнадцать.
— Юля, Даша! Помогите Виктору Андреевичу до кровати дойти, а потом на обход со мной. А то мы сегодня и так припозднились.
Значит, мне и предстоит обнаружить пропажу. Что ж, это логично. Кто обнаружил, того и вздрючат. Начинают обход всегда с реанимации. Сколько прошло времени? Минут двадцать? Они должны к окружной подъезжать, а еще через полчаса в Кратове будут. Сейчас дороги пустые.
— Ну что, доктор, — спросил меня все с той же поганой усмешкой рябой омоновец, — так и не дернешь с нами?
Я пожал плечами и подтолкнул к нему стакан:
— Да наливай!
Тот одобрительно кивнул, плеснул на два пальца, хотел добавить, но я жестом остановил. А то ведь на больных еще дышать.
— За что пить будем, доктор?
Он посмотрел мне прямо в глаза.
— За что? — Я поднял стакан, секунду подумал, потом кивнул на дверь, за которую только что увели Витю: — За погранвойска!
Эпилог
Как ни странно, особого скандала не случилось. К ночи приехал полковник Серегин, долго орал на своих пьяных барбосов, потом забрал их, и больше они не появлялись. Никакого следствия, как и предполагала Маринка, не проводилось. Я написал объяснительную на имя главного врача, и мне был объявлен выговор. А профессор Лазо высказался на конференции в том смысле, что если не покончить с пьянством на дежурстве, от нас вообще все пациенты разбегутся. В тот же день в Москве отменили комендантский час.
Все зачинщики тех событий к концу зимы были амнистированы, многие потом занимали хорошие должности, а кое-кто из них неплохо чувствует себя до сих пор, чего не скажешь о рядовых участниках. Версий о количестве жертв множество, но неизвестно, чему там можно верить.
Того казачка Маринка держала у себя на даче аж до ноябрьских, на всякий пожарный. Отзывался он на имя Леня, помогал по хозяйству, оказавшись весьма толковым слесарем. Потом они с Сашкой довезли его до Рязани, посадили на поезд, дали ему немного денег, а по Сашкиным связям даже раздобыли бумагу об утере паспорта. Я тогда не стал пытать Веркину в подробностях, как и что, поэтому его настоящего имени так никогда и не узнал. Маринкин сын еще с полгода говорил на фене, пока не начал учить английский. А их кролик прожил долгих четырнадцать лет.
Сестра Наталья, когда узнала о побеге, нашла меня, перекрестила и почему-то заплакала. Я был уверен, что он оставил ей адрес — послать весточку жене, если сгинет. Думаю, так оно и есть.
Пулю, которую мы из него извлекли, мне потом отдал Маленков. В той самой баночке от детского питания. Она стояла у меня дома, на кухонной полке, пока не потерялась во время переезда.
С тех пор я полюбил ходить по рынкам и покупать там квашеную капусту и соленые огурцы. Среди продавцов почти никогда не встречались мужики, а те несколько, что попались за двадцать лет, не имели дефекта левой ушной раковины.
Мне по-прежнему вспоминается наш пионерский лагерь, и это, конечно, инфантилизм, но что поделать.
Белый дом потом отремонтировали, заделали все пробоины, покрасили и обнесли высоким забором, мало ли, а вдруг опять. Тогда полюбили кругом возводить заборы. Наша Первая Градская тоже не стала исключением. Злые языки утверждали, что за деньги, выделенные на строительство этого частокола, можно было поднять все столичное здравоохранение на общемировой уровень. Думаю, вряд ли. Дело тут не только в деньгах.
И каждый год мне снится один и тот же сон. Раннее утро, еще толком не рассвело, за окнами темно, я быстро иду, почти бегу по широкому больничному коридору. Что-то там случилось, мне нужно успеть. Я бегу, а этот коридор не кончается. А я все бегу, а он никак не кончится.
Москва, 2008–2013.Слова благодарности
Когда вышли «Юные годы медбрата Паровозова», я был уверен, что на этом моя литературная деятельность закончится. То, что книга появилась на прилавках, уже само по себе было из разряда невероятного. Но прошло какое-то время, и мне вдруг захотелось продолжить. Я благодарю Нелли Константинову, чьи слова окрылили и воодушевили меня на много лет вперед; Ольгу Вельчинскую — за дружбу, за наши прогулки и долгие разговоры;
Марину Собе-Панек — за советы и замечания, которые пришлись необычайно кстати;
Домникию Колядину — за неоценимую помощь и внимание;
Наталью Мавлевич, рядом с которой понимаешь, что гражданин — это не просто слово;
Александру Пауль — за подсказки и дружескую критику.
Спасибо Эле Аракеловой, моему далекому другу, за все сразу.
Спасибо Наталье Дзядко и Вячеславу Ерманку за консультацию.
Спасибо Вере Соколовой за неизменную поддержку и заботу.
Спасибо Анатолию Магиду и Владимиру Чубаровскому, легендарным пионервожатым. Благодаря их самоотверженности пионерский лагерь «Дружба» от Первого медицинского института стал лучшим местом на земле для нескольких поколений пионеров. Спасибо пионерлагерю «Дружба», воспитавшему тысячи будущих врачей, на всю жизнь сохранивших в своем сердце его неповторимую атмосферу. Спасибо пионерке второго отряда Лене Немец за давние предсказания, сбывшиеся непостижимым образом.
Спасибо коллективу книжного магазина «Москва» за высокую оценку моего труда.
Особая благодарность моему редактору Ирине Кузнецовой, с которой мне посчастливилось работать. Сердечное спасибо издательству CORPUS и конечно же Варе Горностаевой — если бы не она, мои книги по сей день оставались бы просто файлами в тайной папке компьютера.
