Владимир Соколовский - Антология современной уральской прозы
— Ничего не понимаю, — говорит участковый. — Вот смотрите, — папку свою показывает: — 17 числа он освободился из колонии, через 10 дней должен был прописаться здесь и встать у нас на учёт. Уже 2 недели прошло, а он всё не появлялся.
— Нет тут такого, сами видите, — говорю.
— Странно, — говорит участковый. — То, что вы эту квартиру сняли, — это ваше дело. Мы сейчас в это не вмешиваемся. И как вы с ним договариваться будете — тоже дело ваше.
Весёленькая история.
Участковый прощается и уже спускаясь по лестнице добавляет:
— А статья-то у него — О-ГО-ГО!..
(Сон Ксении Николаевой.)
Ксения рассказывает, что вчера вечером у них под окнами громко говорили — такое ощущение, что прямо за окном (а живут они на 5, что ли, этаже, и муж её Джеймсом Бондом увлекается). И приснился ей такой сон: на балконе за окном она вдруг замечает какого-то мужика здоровенного, спрашивает:
— Что вы тут делаете?
А он интересуется, сколько времени. Ксения бежит на кухню посмотреть, сколько времени, оборачивается, а он уже — у неё за спиной, набрасывается на неё, она отбивается, выбегает в коридор, глядь, а в прихожей на краю скамеечки сидит ещё один мужичок — нога на ногу, с тросточкой, усиками и в клетчатом пиджачке. Она восклицает:
— Господи, а вы-то кто такой?
На что тот поспешно отвечает:
— Агент 005 КШИШТОФ ПАЦ....ИЧ (какая-то польская фамилия).
Второй сон: ещё какой-то мужик ломится к ней через дверь. Она не подпускает его, но дверь словно резиновая, и он к ней из двери выпирает.
Иду с Леной В. по улице, освещенной солнцем.
— Ну я не могу уже, — как обычно ноет Лена В., — меня сейчас хватит солнечный удар!
— А я, — говорю, — думал, ты скажешь: меня сейчас хватит СОЛНЕЧНЫЙ ПОНОС!
Для истории.
На Плотнике кто-то написал:
ИУДА ЧЕРНОМЫРДИН ЛИЖЕТ ЖОПУ ЧЕРНО-МОРДИКУ БАСАЕВУ.
А на ул. Я. Свердлова:
ПРАВОЗАТЫЧНИК КОВАЛЁВ ХЛОПОЧЕТ СЕБЕ НОБЕЛЕВСКУЮ ПЕНСИЮ.
Домашняя заготовка:
— Подари мне, Лена, ПОЦЕЛУЙ БЕЗ САХАРА. (В смысле «DIROL С КСИЛИТОМ»).
Открываю дверь в квартиру, захожу в узкую прихожую, дверь за собой захлопнув.
Не первый раз я на этом пятачке с невключённым светом, но впервые вдруг замечаю в темноте маленькое жёлтое пятнышко на стене напротив.
Что такое?
Включаю свет — на стене в этом месте ничего нет, ровная белая стена. Выключаю — через секунду вновь начинаю различать маленькое светящееся пятнышко. Включаю свет — опять ничего на этом месте нет. Выключаю — почему-то это место опять флуоресцирует.
Через пять минут мыслительных манипуляций в темноте случайно загораживаю пятнышко плечом — оказывается, это свет, падающий из дверного глазка.
Идём по улице, я привычно балагурю и навязываю Лёше Лопато придуманную мной, вторую его, тайную жизнь. По ночам-де он — не Лёша Лопато, а этакий современный Робин Гуд, проникающий в КОММЕРЧЕСКИЕ магазины и какающий на кассовые аппараты. Причём, наевшись предварительно свёклы и моркови, дабы их красящие ингредиенты въелись в белые кассовые клавиши и кнопочки.
Целую книжку можно про то сочинить. ВТОРАЯ ЖИЗНЬ ЗНАКОМЫХ ЛЮДЕЙ.
— Ну ты даёшь! — говорю я в стародавние времена на какое-то изустное откровение Наташи Д.
А она мне:
— Вот уж нет, никому и никогда НЕ ДАЮ!
А я говорю:
— Ну и дура!
Поскольку сам был в этом весьма заинтересован.
Зашла ко мне Наиля, девочка метрового росту. Я захватил железную линейку, и мы пошли с ней на работу ко мне. Вышли на улицу, я держу свою линейку (с Наилю длиной) под мышкой и говорю:
— Мы с тобой — пародия на картину художника Иогансона «Рабфак идет»!
Издатель Федя Еремеев, когда Богданов начинал требовать у него повышения оплаты собственного труда, отвечал елейным тоном:
— Так ты не туда пошел деньги-то зарабатывать, дружок... Мы же ведь культурную ниву взращиваем... А гораздо больше нас знаешь, кто зарабатывает — проститутки в Москве на Казанском вокзале... Только нужно уметь у двоих сразу отсасывать и при этом свистеть...
Анекдот.
Живут муж-жена и тёща в придачу. И вот муж замечать стал, что кормит его жена каким-то говном. И заходит как-то раз ночью на кухню покурить, и застает там тёщу, которая выливает в стоящий на плите суп ведро помоев.
Муж стоит, раскрыв рот, не зная, что и сказать.
На что тёща говорит:
— Злые вы, уйду я от вас!..
Горячий чайник проплыл мимо моего уха.
Первое дело в первый день нового года — как следует опорожнить кишечник.
Почему-то с детских лет мне в голову запали два слова: МНГНОВЕНЬЕ и БУДУЮЩЕЕ. Так по сию пору я так их и пишу.
Газетный перл Дубичева (чуть-чуть мной подправленный) из рассказа об ОБЩЕСТВЕННОЙ ПРИЕМНОЙ «Зяблицев-Фонда»:
«...поразительная история о женщине, прикованной к постели и по доброте душевной раздающей нуждающимся своё постельное бельё в прекрасной сохранности...»
Зяблицев (проезжая в своем «Линкольне» мимо какой-то новостройки):
— А это что такое? БИЗНЕС-ЦЕНТР?
Шофер: — И совсем недалеко от нас...
— Вот здорово, буду говорить сейчас, что мы у бизнес-центра находимся! А то объясняя, как до нас доехать, говорю всем: ОТ БАНИ, ДА ОТ БАНИ!..
Очередная листовка очередного публичного дома:
У МАМЫ ЧОЛЛИ (Чиччолины, что ли?).
Анекдот.
Два сотрудника беседуют в курилке. Один:
— А начальник-то наш — ГОВНО!
И видит краем глаза, что тот как раз по лестнице спускается и слышал, стало быть, его слова:
— Ну я это говорю В ЛУЧШЕМ СМЫСЛЕ ЭТОГО СЛОВА!..
Сижу в филармонии на концерте Гидона Кремера и от вынужденного бездействия готов поцеловать в грязное ушко сидящего прямо передо мной Анашкина.
Сижу на концерте в филармонии (2 отделение) и от невозможности как-нибудь погладить Л. В. (чего делать мне, понятно, никогда не дозволялось) начинаю потихонечку гладить её сумку.
Зашёл в художественную школу, где Арсений трудится. Спрашиваю Лёшу Лопато:
— А когда Арсений освободится?
Лёша неспокойно относится к половой сфере (а в комнате вокруг сидят девушки), начал было:
— Арсений через 5 минут... — КОНЧИТ хотел было сказать, но замешкался и выдавил из себя: — ЗАВЕРШИТ занятия.
Читаю:
ПОЛОВОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ (вместо ПОЛНОЕ).
Название очередного публичного дома:
НАДЕЖДА — 777.
И портрет Моники Витти впридачу.
Арсений упросил меня написать про него хвалебную статью для журнала «Комод», а потом говорит:
— Только что ты про меня можешь написать-то? Я ж тебе не говорю, что я в последнее время делаю.
Я передразниваю:
— ЧТО ДЕЛАЮ, ЧТО ДЕЛАЮ... А что ты делаешь? Делаешь то, что я тебе говорю!
Кася Попова была в командировке в Турции всего 21 минуту.
Полетела на день снимать какой-то заказной телерепортаж (лёту туда 8 часов), самолет задержали, и, чтобы успеть на обратный рейс, им пришлось быстренько что-то прямо в аэропорту подснять и назад бегом! Ровно через 21 минуту.
К. разоткровенничалась со мной в РОК-ЦЕНТРЕ «Сфинкс»:
— Знаешь, несмотря на все слухи платят нам на «4 Канале» не так уж много, я всего 400 тысяч рублей зарабатываю. Иногда позовёт какой-нибудь кавалер в казино или ресторан, протягивает меню, спрашивает: что тебе заказать — а просто жрать охота! — но делаешь вид, что ладно, чего уж там...
Таня вычитывает газету и не может понять, о чем там идет речь:
ПЕРЕНОСНОЙ МЕХАНИЧЕСКИЙ ОРГАН.
Оказалось, ударение на последнем слоге.
В воскресенье (точнее — в понедельник) ушёл с работы только в пять утра — по совершенно нетронутому свежевыпавшему снегу.
В кровавой схватке с редактором Ксеничкой забил прямо под шапку на первую полосу газеты некролог по Ицхаку Рабину.
Фестиваль немого немецкого кино.
Приехал Курицын из Москвы, и Месяц — из Америки, пришёл Верников (который занимается УРИНОТЕРАПИЕЙ).
Стоим-разговариваем, вдруг Верников окликает какого-то знакомого и убегает за ним.
Я шучу:
— Видимо, у него какая-то моча особенная!
Любимый тост Челикова: ЗА СБЫЧУ МЕЧТ!
Не помню, кто точно, то ли Курицын, то ли Верников, рассказал мне, что у отца Вадика Месяца академика Месяца, главы Уральского отделения Академии Наук, в 2000 году дня рождения не будет.
Родился он 29 февраля и, соответственно, справляет его по-настоящему лишь раз в 4 года, каждый ВИСОКОСНЫЙ ГОД. А в 2000 году ВИСОКОСНОГО ГОДА не будет. Потому что где-то там какие-то минутки натикивают на столько-то ВИСОКОСНЫХ ГОДОВ, но на один ВИСОКОСНЫЙ ГОД в каждом столетии — не натикивают.
