Габриэль Витткоп - Хемлок, или яды
— Исчезни... Тебя уже разыскивают...
В это же время Мод Кларк писала одному из своих дядьев:
«Она умерла насильственной смертью - ее убили двое туземцев, ворвавшихся в ночь на воскресенье... Они ничего не взяли... Дорогой дядюшка, если бы ты был здесь, я рассказала бы тебе, как все произошло... Боюсь, добром это не кончится...»
Она постоянно думала о том, что сказал отец, когда она приводила подробности для рапорта полиции:
— Ты не должна ничего говорить, Мод... Я изложу собственную версию событий.
Мод запомнила все странности: дверь была заперта на засов, Жюли исчезла и даже не залаяла, а потом вдруг случайно оказалась в переполненной людьми комнате. Конечно, все это очень подозрительно.
Произвели вскрытие. По мнению судебно-медицинских экспертов, человек, нанесший удары саблей, совершил умышленное убийство и действовал с уверенностью профессионала. На допросе двое сыновей Кларка упомянули о нескольких попытках отравления, а также назвали имя так и не найденного Абдула Латифа. Тучи сгущались. Словно пытаясь их разогнать, толпами повалили свидетели, рассказывавшие все, что знали или случайно подсмотрели. В госпитале и в клубе вспоминали, с каким нескрываемым отвращением лейтенант Кларк говорил о своей жене. Всем было известно о его любовных похождениях - в первую очередь, о романе с миссис Фулхэм, к которой он ходил каждый день, и об их переписке. На допросе мисс Виле изъяснялась пространно, с явной горечью в голосе. Доктор Линтон открыто заявил, что порошок, который дети Кларка принесли ему для экспертизы, оказался чистейшим мышьяком. А инспектор Смит, решив разыскать мистера Мензиса, очень скоро выяснил, что знаменитый шахматист еще пять лет назад скончался в Великобритании.
Шевелюра инспектора Смита напоминала низко вьющиеся волосы на коровьем лбу, большие голубые глаза и тяжелые красные щеки придавали ему совершенно дурацкий вид, и под покровом этой мимикрии, не привлекая к себе внимания, он предавался изучению фактов, кропотливо приводимых в запутанную систему, наподобие сообщающихся сот. Довольный своей идиотской внешностью, инспектор старательно запинался при разговоре, то и дело поглядывая на собственные башмаки. Смит обладал интеллектом с тройным или даже четверным дном, и, будь он католиком, из него бы вышел неплохой иезуит. Женившись, к несчастью, на девушке с четкой дикцией и засушливой промежностью, инспектор находил утешение в своей профессии, которая целиком и полностью его удовлетворяла, и отдавал ей всю свою энергию, с огромным интересом натыкаясь на бесконечные сюрпризы.
Служивший в силах резерва инспектор Смит не спеша направился к лейтенанту Кларку - расспросить о взломщиках.
— А где вы находились в ночь с 17-го на 18 ноября, мистер Кларк?
— По обыкновению ужинал у подруги - миссис Фулхэм. А затем отправился на вокзал, где должен был встретить своего старого знакомого мистера Мензиса...
Уткнувшись носом в блокнот, Смит старательно записал.
— А куда следовал мистер Мензис, проезжая через Агру?
— Из Бомбея в Каунпур: он проезжал через Агру на делийском экспрессе... Без десяти час... Сам я пришел слишком рано, и до прибытия поезда мы беседовали с помощником начальника вокзала, который может это подтвердить.
— Ясно... Не показался ли вам мистер Мензис встревоженным или подавленным?
— Нисколько. Да и с какой стати?
— Да, разумеется... Удалось ли вам опознать похищенные грабителями предметы?
— Пока нет... Точнее... Пропала только простыня с моей кровати. Но, кажется, прислуга нашла ее в углу - свернутую в комок.
— Гм... В котором часу вы вернулись домой?
— В два.
— А... Вы посмотрели на часы?
— Да... Совершенно случайно.
— Можете рассказать, как все произошло?
— Меня удивило, что дверь заперта на ключ. Я крикнул, и мне открыла дочь. Она была вся в слезах и сказала, что в дом проникли грабители и напали на мою жену. Она полусидела в кровати, с проломленным черепом... Кошмар...
— Когда вы вернулись, собака была дома?
— Конечно... Как всегда... Жюли обычно такая бдительная -ума не приложу, почему именно в этот раз...
— К тому же вы звали?
— Не помню... Я был так потрясен... Затем пошел в отель «Лорис» за майором Бьюкененом.
— Гм... Как вы думаете, у миссис Кларк были враги?
— Не знаю... Но должен признаться, у моей жены был трудный, придирчивый характер... Она без конца осыпала упреками прислугу, распекала за каждую мелочь...
— Дело житейское, - сконфуженно вздохнул инспектор Смит, прежде чем попрощаться.
В тот же день он сел в поезд до Мирута и наведался в госпиталь, хотя заранее был уверен, что не найдет там искомого. В самом деле, все бюллетени Эдварда Фулхэма словно испарились - инспектор обнаружил лишь карточку с расплывчатыми диетическими предписаниями. Это не явилось для него неожиданностью, к тому же его агенты недавно разыскали Абдула Латифа, прятавшегося в одной из окрестных деревень.
Отчаянно скучавший профессор Сафдар Нахар смачно облизался и поправил очки, чтобы лучше видеть, что происходит на другой стороне улицы. Отбрасывая короткие тени (уже было начало двенадцатого) по аллее прошагали инспектор Смит в костюме цвета хаки, констебль Хусейн и два сержанта. Пожалев, что нет подзорной трубы, профессор все же сумел рассмотреть бледную, как полотно, миссис Фулхэм, следившую за их приближением. Затем они кратко переговорили и все вместе вошли внутрь.
Августа знала, что все уже решено, но по-прежнему отказывалась в это верить и, не в силах что-либо придумать, задыхалась от собственного бессилия. Она всегда черпала мужество лишь в отчаянной смелости слабых.
— Гм... Миссис Фулхэм... Не хочу причинять вам беспокойство. .. но... гм... У меня ордер на обыск... Если позволите...
Его помощники тотчас засуетились, стали открывать стенные шкафы, рыться в ящиках стола, листать бумаги. Смит рассеянно наблюдал большими голубыми глазами, словно это не имело ровным счетом никакого значения. Они вошли в комнату Августы, где сквозь закрытые жалюзи просачивался сине-зеленый свет, и, приподняв белое пикейное покрывало, Смит сам наклонился и заглянул под кровать.
— Что это там, миссис Фулхэм?..
— А, пустяки... Просто сундучок, к тому же он не мой.
— Чей же?
— Мистера Кларка.
— Ясно... Что ж... гм... Придется его открыть.
— Нет!... Ни в коем случае... Он заперт на ключ!
— Сейчас посмотрим.
— Нет, нет!... Не трогайте его до завтра... Пока не сходят за ключом к мистеру Кларку...
— В этом нет нужды. Мистер Кларк арестован... Сержант, взломайте замок.
Перед глазами повисла черная пелена, ноги подкосились, но Августа успела добраться до диванчика и грузно рухнула на него. Инспектор взглянул на связки писем, и ему показалось, что конверты подписаны одной рукой.
— Нам придется все это отнести суперинтенданту полиции, миссис Фулхэм, и я попрошу вас пойти вместе с нами... Хотя бы для того, чтобы проследить за соблюдением законности, хорошо?
Она с трудом встала и машинально последовала за ним.
— Не забудьте свой шлем, миссис Фулхэм, - напомнил Смит, едва они дошли до двери.
«Я поймал ее в ловушку, - подумал инспектор, - но с какой досадной легкостью! Надеюсь, судьи примерно ее накажут, дабы другим женам было неповадно... Ведь почем знать... Каждый муж должен внимательно следить за тем, чем его кормят».
Их уже поджидала машина, а соседи подглядывали в просветы между пластинками жалюзи.
— Я догадывался: у меня было видение, - заявил профессор Сафдар Нахар, посадив на колени младшего сына - того самого, без ушной раковины.
Вся британская община ликовала, но вместе с тем скорбела: увы, увы, увы. Нечасто можно получить столько пищи для перессудов. Один лишь мраморщик, считавший весь мир обустроенным кладбищем, недоумевал: выходит, ему никто не заплатит за неоготическое надгробие из розового песчаника?
— Упакуй вещи мисс Кэтлин, - сказал слуга Букш айе, - я отвезу ее к учительницам.
— Может, не надо?.. Что скажет мемсахиб, когда вернется?
— Мемсахиб вернется еще не скоро, уж поверь мне... Делай, как я сказал.
Кэтлин смотрела на них, прислонившись к зеркальной колонне из красного дерева. Новую опору своей независимости она обретет в любви, в которой ей так долго отказывали.
— Делай, как сказал Букш, айя. И не забудь положить в мой чемодан почтовой бумаги.
Из бильярдной доносился приглушенный стук шаров, в отдалении чей-то голос монотонно рассказывал историю, а поблизости шуршала скрипучая панкха.
