Александра Маринина - Ад
О приближающемся дне рождения Люба Романова старалась не думать. Пятьдесят восемь! Цифра ее пугала. Она, если написать ее на бумаге, выглядела пузатой, округлой и всем своим контуром напоминала о покое, о пышных плюшках, от которых на боках откладывается жирок, и об этих самых мягких боках, отлеживаемых на мягком же диване перед экраном телевизора. Это не тот покой, который связан с умиротворением и внутренним равновесием, это покой, прямой путь от которого к старости и болезням. Даже цифра 57 казалась Любе более стройной, более угловатой, более молодой. А 58 ей не нравилось категорически. Она даже подумывала о том, чтобы не отмечать в этом году день рождения совсем.
Февраль стоял промозглый, и хотя в служебном кабинете Любы было достаточно тепло, она от одного взгляда в окно ощущала озноб и все время мерзла, поэтому попросила хозяйственников поставить ей обогреватель. С обогревателем, имитирующим огонь в камине, стало повеселее. Была пятница, день, когда Люба проводила планерку в своем подразделении. Пусть люди отдохнут за выходные, а в их головах будет подспудно «вариться» все, что окажется запланированным на следующую неделю, и в понедельник они приступят к работе в полной интеллектуальной готовности. Она в первое время проводила планерки, как и все, по понедельникам, но быстро отказалась от этой практики: утро после двух выходных дней было отнюдь не самым лучшим временем для отчетов и заданий. Сотрудники были вялыми и никак не желающими переключаться с отдыха на дело.
Ровно в одиннадцать подчиненные расселись вокруг стола для совещаний. Люба окинула взглядом присутствующих – одного не хватало. Странно, он обычно никогда не опаздывал.
– Где Вишневский? – строго спросила она. – Заболел?
– Он доехать не может, – сообщил заместитель Любы, худощавый, очень элегантный мужчина.
– Почему? В чем дело? Машина сломалась?
– Так он же по Замоскворецкой ветке едет, – раздался голос с другого конца стола.
– И что?
Она все еще не понимала, что происходит.
– Вы разве не знаете? – Заместитель бросил на Любу взгляд поверх очков для чтения. – На перегоне между «Павелецкой» и «Автозаводской» был взрыв. Примерно в половине девятого. Все поезда стоят, движение перекрыто. Слава богу, Вишневского в этом поезде не было, но он звонил, говорит, общественный транспорт переполнен, проехать невозможно, такси не поймать. Он как раз на «Павелецкой» в метро садится.
– Хорошо, начнем без него, – решила Люба.
После планерки она вернулась в кабинет и первым делом проверила мобильник. Двенадцать неотвеченных вызовов, из них девять – от отца. Ну конечно, он-то, в отличие от Любы, живет с постоянно включенным радиоприемником и смотрит новости по всем телеканалам подряд. Наверняка уже услышал про взрыв в метро и теперь беспокоится, не пострадал ли кто-нибудь из его близких. Не дозвонившись до Любы, он, вероятно, позвонил Родиславу, которого со вчерашнего дня нет в Москве, он вместе с Бегорским уехал в Тульскую область на переговоры. Родислав, разумеется, попытался тестя успокоить, но поскольку он точно не мог сказать, где его жена, Головина его ответы вряд ли удовлетворили, и он продолжал названивать дочери и сходить с ума от волнения. Надо срочно позвонить отцу.
– Любочка, ты где? Ты в больнице? – в голосе Николая Дмитриевича слышалась паника. – Ты пострадала? Я все время звоню тебе и на работу, и на мобильный, а ты не отвечаешь.
– Папа, я на работе, у меня было совещание. Ты напрасно волнуешься за меня, я уже давно не езжу в метро, у меня служебная машина, ты же знаешь.
– Слава богу! – выдохнул отец. – Но откуда же я знаю, на чем ты добиралась сегодня на работу? А вдруг твой водитель заболел и ты вынуждена была поехать на метро? А вдруг машина сломалась? Да мало ли что может случиться. Я все время за тебя волнуюсь. А вдруг ты на машине попала в аварию?
– Папочка, милый, у меня все в полном порядке.
– А из твоих сотрудников никто не пострадал?
– Никто. Один, правда, до сих пор до работы доехать не может, но он тоже не пострадал.
– Любочка, а что там произошло? Я все время слушаю радио, но информация очень противоречивая. Сначала говорили, что мощность взрыва равна одному килограмму в тротиловом эквиваленте, теперь уже говорят, что там было два килограмма. Сначала говорили, что двадцать пять человек погибло и сто пятьдесят ранено, а теперь говорят, что погибло тридцать, а пятьдесят получили ранения и травмы. Кому верить?
– Папа, если тебя это так волнует, я могу посмотреть в Интернете, там данные постоянно обновляются. Но вообще-то у меня много работы. Как ты себя чувствуешь?
– Ничего, – Люба явственно услышала брюзгливые нотки. – Как может себя чувствовать никому не нужный, всеми брошенный старик?
– Пап, ну как тебе не стыдно?! Почему ты никому не нужный? Почему ты всеми брошенный? А Тамара? А мы с Родиком?
– Томка меня голодом морит, хочет, наверное, чтобы я помер побыстрее.
– Ну что ты такое говоришь, а? Как тебе не стыдно!
– Стыдно? А вот ты сама приезжай и проверь, как твоя сестра меня содержит! – Николай Дмитриевич повысил голос. – Ушла с утра на работу, вернется только к десяти вечера, а я целый день должен голодным сидеть. Хоть бы миску супа налила! Хоть бы кусок хлеба оставила! Ты проверь, проверь!
– Хорошо, папа, – улыбнулась Люба, – я обязательно проверю.
– Нет, ты сегодня проверь, прямо сейчас. Немедленно приезжай и проверь, как живет твой старый несчастный отец.
– Хорошо, папа, – повторила она, – я сегодня же приеду и проверю. Только не сейчас. Сейчас я должна работать.
– И привези мне бананов и конфеток, таких мягоньких, как я люблю.
– Суфле?
– Ага, вот-вот. Привезешь?
– Обязательно.
Люба положила трубку, посмотрела на часы и перезвонила Тамаре. Сестра была занята с клиентом и обещала перезвонить, когда освободится.
Перезвонила Тамара часа через два.
– Извини, трудная клиентка попалась, – устало произнесла она.
– Тома, что сегодня с папой? – спросила Люба озабоченно. – Он жалуется, что ты его не кормишь.
– А больше он ни на что не жалуется? – усмехнулась Тамара. – На старость, например, на немощность, на то, что он никому не нужен.
– Было, – согласилась Люба.
– Он просто скучает один и хочет, чтобы ты приехала, неужели непонятно?
– Значит, просто хитрит?
– Именно. Не обращай внимания. Он в полном порядке, готовится выступать на своем собрании ветеранов с очередным докладом.
– Но я все равно сегодня заеду к вам, – сказала Люба. – Родик в командировке, так что вечер у меня совершенно свободный. Денис с Юлей и без меня управятся.
– Приезжай, – обрадовалась Тамара. – Я постараюсь не задерживаться. Посидим с тобой вдвоем, поболтаем, как раньше. А может, ты ночевать останешься? Представляешь, у нас с тобой будет целая ночь, чтобы наговориться! Завтра же суббота, тебе не нужно на работу, я тоже завтра не работаю. А, Любаня?
