Ирвин Шоу - Богач, бедняк... Том 1
– Дело в том, что у нас есть брат, которого зовут Томас, – объяснил Рудольф.
– Гадкий утенок в нашей семье, – добавила Гретхен. – Настоящее исчадие ада. Джордахи – удивительно сплоченная семья, – с иронией сказала она.
После напряженного рабочего дня выпитое шампанское подействовало быстро, и она прилегла на кушетку и вдруг вспомнила, что с утра еще ничего не ела.
– Чем он занимается, твой брат? – спросил Джонни.
– Бог его знает. Не имею ни малейшего представления, – ответил Рудольф.
– Если он занимается прежними делишками, – вмешалась в разговор Гретхен, – то в данный момент наверняка скрывается от полиции.
– Сейчас выясним, – сказал Рудольф, снова открывая телефонный справочник на странице, где был указан номер телефона Т. Джордаха. – Это на Западной Девяносто третьей улице.
Он набрал номер. Ему ответил женский, довольно молодой голос.
– Добрый вечер, мэм, – поздоровался Рудольф, стараясь говорить бесстрастным, официальным тоном. – Можно ли поговорить с мистером Томасом Джордахом?
– Нет, нельзя, – ответила женщина на том конце провода. У нее было приятное, высокое сопрано. – А кто его спрашивает? – Теперь в ее голосе послышались подозрительные нотки.
– Один его приятель. Он дома?
– Дома. Но он спит, – раздраженно ответила она. – Сегодня вечером у него бой. И у него нет времени болтать с кем-то по телефону. – Она швырнула трубку.
Во время разговора с ней Рудольф не прижимал трубку к уху, а эта женщина говорила довольно громко, и ее голос хорошо слышали и Гретхен, и Джонни.
– Сегодня вечером у него бой, – повторила Гретхен. – Очень похоже на нашего Томми.
Рудольф взял «Нью-Йорк таймс», лежавшую на стуле, и открыл газету на спортивной странице.
– Ну вот, – радостно сообщил он. – Уникальный боксерский поединок. Томми Джордах против Вирджила Уолтерса, средняя весовая категория, десять раундов. В «Саннисайд-гарденз».
– Как буколически звучит, – сострила Гретхен.
– Я пойду, – решительно сказал Рудольф.
– Для чего тебе это?
– В конце концов, он мой брат.
– Я прекрасно обходилась без него десять лет, – сказала Гретхен. – Надеюсь, что выдержу запросто еще лет двадцать.
– А ты пойдешь, Джонни? – обратился Рудольф к другу.
– Прости, – ответил он, – но я сегодня приглашен на обед. Позвони, как сложатся у тебя дела.
Снова зазвонил телефон. Рудольф поспешно снял трубку. Но на этот раз это был Вилли.
– Привет, Руди, – сказал он. В трубке послышались громкие звуки. Он явно был в баре. – Нет, не надо ее звать, – оборвал его Вилли. – Скажи, что, к сожалению, у меня сегодня вечером деловой ужин и я задержусь допоздна. Пусть не ждет меня и ложится спать.
Гретхен, улыбаясь, лежала на кушетке.
– Можешь не сообщать мне, что он просил передать, прошу тебя.
– Его не будет к обеду.
– И чтобы я ложилась спать и его не ждала.
– Да, что-то вроде этого.
– Джонни, – сказала Гретхен, – тебе не кажется, что пора открывать вторую?
После того как они прикончили вторую бутылку, Гретхен вызвала по телефону няню. Они разузнали, где находится «Саннисайд-гарденз», потом она приняла душ, уложила волосы, надела черное шерстяное платье, не зная, правда, подойдет ли оно для боксерского матча. Она немного похудела, и платье было ей чуть широко, но, перехватив одобрительные взгляды двух мужчин, Гретхен осталась довольна своим видом. Нельзя позволять себе опускаться до неряшливости, подумала она. Никогда.
Пришла няня, и Гретхен, дав ей необходимые указания, вышла из дома вместе с Рудольфом и Джонни. Они зашли в ближайшее кафе, Джонни выпил с ними у стойки бара.
Поблагодарив за выпивку, он уже собирался идти, но вдруг Рудольф задержал его:
– Знаешь, у меня только пять долларов в кармане. – Он засмеялся. – Джонни, будь на сегодня моим банкиром. Ты не против?
Джонни, вытащив бумажник, отсчитал ему пять купюр по десять долларов.
– Спасибо. – Рудольф небрежно засунул деньги в карман и опять засмеялся.
– Что тут смешного? – спросила Гретхен.
– Никогда не думал, что доживу до такого дня, – объяснил ей Рудольф, – когда не буду знать, сколько у меня в кармане денег.
– Вижу, ты уже усвоил все привычки богачей, – с серьезным видом сказал Джонни. – Мои поздравления! Увидимся завтра, Руди. В твоем офисе. Надеюсь, твой брат выиграет.
– А я надеюсь, что ему свернут шею, – сказала Гретхен.
Когда они приехали в «Саннисайд-гарденз», предварительные бои уже начались. Билетер проводил их на места в третьем ряду от ринга. Гретхен сразу заметила, что в зале очень мало женщин и ни на одной из них нет шерстяного платья. Она ни разу не была на боксерском матче, и когда передавали репортажи по телевизору, она тут же выключала его. Какая грубость, какая жестокость, думала она, здоровые мужики избивают друг друга до потери сознания ради денег. Вокруг были такие лица, которые, как она считала, можно было встретить только на подобном развлечении. Кажется, ей еще никогда не приходилось видеть в одном месте такого чудовищного скопища отвратительных физиономий.
Боксеры на ринге, судя по всему, не очень старались покалечить друг друга, и она с холодным презрением наблюдала, как они дрались, как входили в клинч, молотя друг друга, как «нырком» уходили от ударов. Толпа в клубах табачного дыма вела себя довольно апатично, и очень редко, когда раздавался глухой, тяжелый удар в цель, публика принималась довольно рычать, словно стадо животных.
Гретхен знала, что Рудольф время от времени бывает на боксерских матчах, она слышала, как увлеченно и не раз обсуждал он с Вилли сильные и слабые стороны таких знаменитых боксеров, как Рей Робинсон. Она украдкой поглядывала на брата. Он, казалось, был на самом деле увлечен тем, что происходило на ринге. Теперь, когда она своими глазами наблюдала за боем, когда чувствовала острый запах пота боксеров, когда видела кровь на тех местах, куда приходились точные удары противников, она вдруг засомневалась в своем представлении о характере Рудольфа, в его мягкости, в его небрежном, диктуемом его образованием превосходстве над другими, в его приятных манерах, отсутствии всякой агрессивности. Ей показалось, что Рудольфа что-то роднит с этими грубыми скотами на ринге и с этой агрессивной толпой, заполнявшей все ряды вокруг нее.
Во время следующего поединка одному боксеру рассекли бровь, и кровь из раны залила ему лицо и грудь, попала на соперника. Увидев кровь, толпа восторженно взревела, и от этого жуткого воя Гретхен стало не по себе. Она уже не знала, сможет ли досидеть до того момента, когда Томас поднимется на ринг и перелезет через канаты, чтобы стать участником этой кровавой бойни.
Когда настало время главного поединка, она сидела бледная, едва сдерживая подступившую дурноту. Через пелену табачного дыма и застилавшие ей глаза слезы она увидела, как крупный мужчина в красном халате легко перемахнул через канаты на ринг. Гретхен узнала своего брата Томаса.
Помощники Томаса сняли с него халат и стали надевать на его перебинтованные руки боксерские перчатки. Рудольф с легкой завистью отметил, что на теле Томаса почти нет волос. На теле Рудольфа был густой волосяной покров, множество черных кудряшек на груди, волосы росли клочками даже у него на плечах. Ноги у него тоже были волосатые, и эти черные волосы на всем теле никак не вязались с тем представлением о себе, которое существовало в его сознании. Когда летом он ходил купаться, то собственная обильная волосатость приводила его в большое смущение, и ему казалось, что окружающие смеются над ним. Поэтому он редко загорал, и как только выходил из воды, тут же набрасывал на себя рубашку.
Томас, как это ни удивительно, совсем не изменился за эти годы, если не считать его беспощадного, мускулистого, тренированного тела. Даже выражение его лица осталось прежним, по-детски открытым, мальчишеским. Том все время улыбался, когда объявляли условия боя, но Рудольф заметил, как он нервно облизывает языком кончики губ, как под шелковой полой халата, под краем фиолетовых трусов подергивается мышца на его ноге. Два рефери давали последние указания боксерам перед началом поединка. Боксеры стояли в центре ринга. Когда диктор представил: «В красном углу – Томас Джордах, вес – пятьдесят девять с половиной фунтов», – он, вскинув вверх обе руки в перчатках и бросив быстрый взгляд на ревущую толпу, опустил глаза. Даже если он и увидел брата и сестру в третьем ряду, то не подал вида.
Его противник – высокий, гораздо выше Тома, негр, с гораздо более длинными руками, нетерпеливо перебирал ногами в своем углу, словно пританцовывал, и внимательно слушал советы своего тренера, согласно кивая головой. Тот ему что-то усердно нашептывал на ухо.
