Возвращение домой (СИ) - Шахова Светлана
– Дашенька, иди умойся. Тебя проводить?
– Нет, мамочка, сама справлюсь. Мне уже десять!
Даша деловито взяла полотенце, личный дорожный набор с розовой кружечкой, мылом, зубной пастой и щёткой. Пошла балансируя. Лёгкие, соломенного цвета кудряшки колыхались с покачиванием вагона. В весёленькой пижамке в мелкий цветочек Даша напоминала девочку-колокольчик из мультфильма.
Вернулась сияющая, с розовыми щеками. Принесла в купе свежий запах мяты.
Уплетая бутерброды, она разглядывала резной подстаканник, сквозь который янтарём поблёскивало гранёное стекло, и размышляла: «В поезде было бы скучно, если бы не еда. Так здоровски, когда мама разворачивает курочку с золотистой корочкой и оставляет прямо на бумаге. Обожаю ломать её руками. Здесь родители разрешают даже яйца разбивать об стол и сухомяткой баловаться».
Папа сгрёб постельное бельё, понёс сдавать проводнице.
– Дашенька, не засиживайся. Подъезжаем к станции, – поторопила мама.
Даша положила в рот остаток шоколадной конфеты.
– Пошледний глотощек и буду шабиратша.
2
Семья с кучей вещей вывалилась на перрон. Подбежал бородатый толстяк, предложил жильё. Папа отказался.
Кругом толпились местные: одни с табличками на груди, другие держали картонки как транспаранты.
“Сдаётся комната”, “Лучшие условия”, “Сдам квартиру” – читала Даша, сидя на чемодане. Папа ходил, выбирал что-нибудь подходящее. Наконец, вернулся вместе с великаном, загорелым до черноты.
– Прывэт! Я Вахтанг! – сказал тот, широко улыбаясь.
Подхватил чемодан, сумки. Играючи закидал всё в багажник легковушки, припаркованной неподалёку от станции.
– Здэсь савсэм блызко, – объявил великан и на огромной скорости погнал в сторону моря.
Даша притихла, прижалась к маме.
Тормоза заскрежетали у большого одноэтажного дома, типичного для южного городка. Обновлённые стены ослепляли белизной. Виноградная лоза на этом фоне выглядела живописно яркой.
– Прекрасный, ухоженный двор, – отметила мама.
Хозяин показал комнату. Маленькая – но с больши́м преимуществом перед прочими – она имела два окна. Одно выходило на улицу, другое – во двор с садом, изобилующим абрикосами, алычой и черешней.
Отец окинул оценивающим взглядом добротные кровати, стол на фигурных ножках, окружённый стульями, полированный шифоньер, тумбочку с радиоприёмником.
– Обстановочка скромная, но есть, где оставить вещи и переночевать. Остаемся, – удовлетворённо заключил он.
– Даже ковёр с оленями, как у меня на стене, – поддержала Даша.
Вахтанг высунулся в окно.
– Вон лэтняя кухня. Там гатовит можно…
Разбор вещей решили оставить на вечер. Спешно достали купальники и полотенца. Переоделись, отправились в разведку.
Спустились по булыжной мостовой на один квартал.
– Вот он – рай! – воскликнула Даша, сняла сандалии, вступила на горячий песок. Побежала к воде, огибая лежаки, покрывала, людей, закопавшихся в песок.
– Какая тёплая водичка! – радовалась она, шлёпая босыми ногами, впервые ощущая ласковое прикосновение моря.
Даша немного умела плавать и нырять. Когда она поняла, что солёная вода хорошо держит, осмелела, принялась погружаться, доставать со дна гладкие камушки и ракушки. Маленькие, прозрачные медузы не шокировали. Даша не боялась ни плавать среди них, ни брать в руки.
“Как чудесно начались крымские каникулы!” – радовалась она.
3
– Подъём! Пора отправляться на пляж, пока нет палящего солнца, – мама легонько потеребила худенькое плечико.
Предвкушение моря помогло Даше окончательно проснуться, наскоро позавтракать и собраться.
День выдался необыкновенно жарким. На пляже некуда было ступить.
Отец предложил пойти вдоль берега Вскоре он обнаружил освободившийся клочок песка в двух шагах от воды.
Усевшись на покрывале, Даша с любопытством наблюдала за множеством хаотически движущихся в море голов. Отдельные – словно инопланетяне в громоздких очках и со шноркелями – исчезали под водой. Над поверхностью, будто сами по себе, скользили пластмассовые трубочки.
“Забавно! – усмехнулась Даша, когда головы родителей присоединились к прочим. – Сейчас и на меня будет также смешно смотреть”.
Она разбежалась, нырнула, поплыла к маме с папой. Долго резвилась в воде, не замечая, что волны становятся выше и чаще.
– Последний раз ныряем, достаём ракушку и выходим на берег загорать, – весело сказал отец.
– Ура-а-а! Ещё раз ныряем!
Однако удовольствие заняло меньше минуты. Ужасно не хотелось выходить из воды, но пришлось – нарушать условия запрещалось.
Даша обсохла под палящим солнцем и решила попросить того, с кем легче договориться:
– Пап, смотри – дети купаются одни. У берега мелко. Можно с ними поиграть? Я за обедом съем весь суп, правда-правда! Можно? Пожа-а-алста!
– Ну, после такого обещания каждая малоежка получила бы разрешение самостоятельно понырять на мелководье.
С радостным визгом Даша помчалась к воде. Она передумала знакомиться с играющими в мяч детьми и нырнула в набежавшую волну.
“Какой малюсенький крабик на дне! Поймаю”. Подплыла ближе, попробовала ухватить за края панциря. Краб ловко увернулся. Даша повторила попытку. Малыш закопался в песок и скрылся из вида.
Даша почувствовала, что дыхание заканчивается. Подалась вверх. Не успела глотнуть воздуха. Следующая волна накрыла, потащила к берегу и назад. Руки и ноги перестали слушаться, барахтались сами по себе.
Даша рефлекторно вдохнула ртом. Едкая соль обожгла язык, горло. Одолели страх и отчаяние.
“Надо закричать! Не могу, – пронеслось в голове. – Вокруг полно́ народа, может, кто-нибудь заметит, что я…”
Волна потащила в море.
“Если не вдохну – утону”, – пронзила страшная мысль. Пальчики рьяно цеплялись за песчаное дно, ноги пытались найти опору. Голова на миг оказалась над водой. Даша резко втянула воздух до того, как снова накрыло. Худенькое тельце собрало последние силы, рвануло.
Даша ощутила ногами дно. Поднялась, чуть не упала, но устояла. “Спасена!”
Сделала несколько неуверенных шагов. Плюхнулась на песок у кромки воды. Закашлялась, желая освободиться от горечи, разъедающей горло. По всему телу разлилась мелкая дрожь, но страх рассказать о случившемся родителям оказался ужаснее пережитого.
Даше всегда говорили, что она – самое дорогое в семье. Но ещё учили никогда не жаловаться. Сейчас это мешало броситься к маме в объятия и расплакаться.
“Накажут… Накажут и никогда больше не разрешат купаться!” – стучало в голове. Терзаемая страхами, она неосознанно лепила что-то из песка и соображала, как поступить.
Немного успокоившись, Даша обернулась. На неё, улыбаясь, смотрели родители.
“Ничего не заметили”, – вздохнула с облегчением, постаралась улыбнуться в ответ.
Мама направилась к дочери.
– Ой, Дашенька! Да ты вся дрожишь! – всполошилась она. – Всё-таки перебор с купанием.
Родители спешно собрали вещи. Отец понёс дочку на руках.
4
Очнувшись то ли ото сна, то ли от обморока, Даша попыталась приподнять веки. Яркий свет слепил. Потолок и стены плыли. Мутило. Во рту стояла горечь. Затуманенное сознание отразило образ человека в белом. Тот двигался, как в замедленном кадре, смысл слов не доходил.
Неведомая сила приподняла голову, в рот потекла тягучая горько-сладкая жидкость. Мамино лицо с опухшими от слёз глазами – последнее, что увидела Даша, прежде чем погрузилась в глубокий сон.
Утро настало неожиданно. Под действием микстуры температура спала, проснулся аппетит. Даша старательно гнала прочь страшные воспоминания.
Родители светились счастьем.
– Сегодняшнее купание отменяется! – без нотки сожаления заявила мама, накрывая на стол. – Папу отправим за микстурой, потом приготовим что-нибудь вкусненькое к обеду. А ты пока побалуйся крепким чайком да своими любимыми сухариками с маком, – с этими словами она отправилась на летнюю кухню.
