Ольга Карпович - Семейная тайна
Увидев Асю, она сделала страшные глаза и замахала на нее руками, прогоняя.
До ужина в доме царила непроходимая скука.
Баба Лида собрала всех за большим столом в гостиной, приволокла из кухни блюдо с запеченной свининой, походя бросив, что, мол, может быть, у некоторых там, в Америках, и не принято готовить дома, они же здесь по старинке…
Александра, пожав плечами, отозвалась:
– Я просто хотела, чтобы тебе было проще, мама. В любом случае я мясо есть не буду, я вегетарианка.
– Да ну? – хохотнул отец. – Это еще зачем? Продлевает молодость?
– А что ты смеешься, Макс, – возразила вдруг Вероника. – Мне, между прочим, тоже жалко бедных зверушек.
– В тебе, Ника, я и не сомневаюсь, – поддел ее отец. – Тебе наверняка и безвинно убиенный огурец жалко.
Ивар и Камиль чинно жевали предложенный им ужин, но Асе было видно, как под столом они остервенело пинают друг друга ногами…
Потом из комнаты, где лежал дед, появился Андрей Павлович Новиков, его лечащий врач, и баба Лида принялась уговаривать его:
– Андрюша, может быть, поужинаешь с нами? Ты ведь устал, уже поздно…
Она елейно улыбалась ему, пытаясь за локоть затянуть за стол.
У тетки Александры почему-то покраснела шея, а глаза ее так и уставились в тарелку, как будто на дне ее помещался некий секретный код, требовавший немедленной разгадки.
Но Новиков сдержанно отказался, отговорившись, что занят. Стоило ему уйти, как бабка тут же принялась ворчать себе под нос:
– Занят он, вот оно что! Интересно, чем же это он так занят? Интриги плетет, чтобы на Алешино место сесть?
– Мамик, а тебе не приходило в голову, что он, может быть, сам всю эту ситуацию с закрытием санатория спровоцировал? – как бы между прочим заметил отец.
– О чем ты говоришь, Максюша, конечно, приходило! – подхватила бабуля. – Наверняка успел уже подольститься к этому новому начальнику в Минздраве и сам же ему и напел: дескать, Воронцов уже старик, не выдерживает нагрузки, не понимает новых веяний в науке…
– А по-моему, вы все выдумываете, – влезла в разговор Вероника. – Андрей совсем не похож на предателя. У него глаза такие… честные!
– Ради бога, Ника, – усмехнулся Максим. – Вот уж кто знаток честных глаз, так это ты.
– А давайте у Сашки спросим, – не унималась Вероника. – Она же с ним когда-то встречалась. Саш, правда же?
Тетка Александра вытянула и без того идеально прямую спину и выглядела так, словно проглотила железный прут.
– Саш, ведь правда же, Андрей – честный че-ловек?
– Я не могу судить объективно, – наконец выдавила из себя Александра. – У меня слишком мало данных для того, чтобы делать выводы.
– Неужели? – улыбнулась бабка Лида, как показалось Асе, с некоторой ядовитостью.
– Не понимаю, – протянула Вероника, – как это ты не можешь судить, когда ты…
– Ника, Александра ведь у нас юрист, – ерничал Максим. – Это тебе достаточно провести с мужчиной два часа, чтобы вверить ему свое сердце вместе со всеми сбережениями в придачу.
– Отвяжись, а? – огрызнулась Вероника. – Тебе бы я уж точно ничего не доверила.
– Прекратите немедленно, – всхлипнула баба Лида. – Как вы можете так себя вести, когда отец… отец в таком состоянии… у меня и без того нет никаких сил, а вы…
Максим тут же подскочил из-за стола и метнулся к матери, приговаривая какие-то ласковые увещевания. Вероника обиженно моргала, глядя в тарелку. В кармане пиджака Александры в тысячный раз за этот день заиграл мобильный. Она, извинившись, вышла из-за стола и снова принялась дистанционно решать какие-то рабочие вопросы. Ивар, наконец, изловчившись, пнул Камиля так, что тот полетел со стула на пол, вереща и матеря брата на чем свет стоит.
– Что за выражения! – взвизгнула бабушка. – Как не стыдно! Пользуетесь тем, что дед не может вас приструнить. Ника, уйми их!
Ася решила, что пора сматываться с семейного ужина, пока дорогие родственники не перешли на вопросы ее воспитания.
Отец, кажется, хочет чего-то добиться от бабки, не зря он так вокруг нее вился плющом. Так что, если разговор зайдет о ней, Макс может внезапно переметнуться на сторону карающей общественности, чтобы не вызвать бабкиного недовольства. Дожидаться этого она не собиралась.
– Спасибо, было очень вкусно, – пробормотала Ася сквозь зубы, поднимаясь из-за стола.
И поспешила выйти из комнаты, пока кто-нибудь к ней не прицепился.
Захватив в прихожей рюкзак, Ася вышла из дома и решила отправиться побродить по окрестностям.
Добротные каменные ворота с вывеской «Реабилитационный центр “Владимирское”» находились рядом с домом, буквально в ста метрах.
«Если дед больше не будет директором санатория, если он… если все закончится плохо, – думала Ася, – новый директор наверняка захочет занять этот дом. Интересно, согласится ли бабка Лида продать его? Наверное, да. И кто станет покупателем? Этот самый доктор Новиков с усталым спокойным лицом? А вообще-то, какая, на хрен, разница?»
Ася пошла в противоположную от ворот сторону.
Вокруг тянулись вверх красноватые стволы сосен, наполняя воздух сладковатым смолистым запахом. Солнце уже зашло, но стемнело еще не до конца. Небо багряными и фиолетовыми полосами проглядывало между деревьев. Направо уходили улицы дачного поселка. Тянулись высокие заборы, из-за которых виднелись то новомодные кирпичные особняки, то старые, оставшиеся еще с былых времен дощатые дачные домики. Оттуда доносились голоса, приглушенная музыка. Тихо позванивая, проехал велосипед…
Ася повернула налево и пошла между сосен, чувствуя, как ступни сквозь сандалии покалывают старые сосновые иглы.
Она не очень представляла, для чего они с отцом приехали сюда и какого поведения от нее ожидает – родня.
Что теперь все они должны делать? Сидеть в доме и терпеливо ожидать, когда дед умрет? Но, черт возьми, это же так муторно, мучительно. От собственной беспомощности хочется завыть. Если бы только ей сказали: пойди туда-то, сделай то-то – и деду станет лучше, она бы, не задумываясь, сделала это. Но торчать часами в вылизанных бабушкиных комнатах, слушая, как грызутся родственники, как причитает бабка Лида, и каждую минуту ждать, что из дедовской палаты раздастся пронзительный писк прибора, означающий, что сердце деда остановилось, было выше ее сил.
Она сбежала.
Ну и пусть!
Никто, наверно, и не заметит, что она исчезла…
Вскоре сосны кончились, и Ася вышла на высокий обрывистый берег реки. Пляж дачного поселка находился чуть ниже и левее, там оборудованы были мостки, раздевалки. В дощатом, разрисованном яркими красками сарайчике можно было взять напрокат лодку. А отсюда, с высокого места, ныряли лишь самые отчаянные. В детстве родители постоянно твердили ей, что прыгать здесь нельзя. Даже если повезет и не ударишься о воду, то внизу бьет холодный ключ, моментально сведет ногу – и утонешь.
