Алексей Иванов - Географ глобус пропил
Лена
Серым утром Служкин вышел из подъезда, ведя за ручку Тату.
— Папа, а я не хочу в садик, — сказала Тата.
— А я хочу, — признался Служкин, останавливаясь закурить. — Не понимаю, почему бы нам с тобой не поменяться?.. Ты будешь ходить за меня на работу?
— А там бьют? — поинтересовалась Тата.
— Бьют, — честно ответил Служкин. — А тебя в садике разве бьют?
— Меня Андрюша Снегирев мучит. Щипает, толкает…
— Дай ему в рог, — посоветовал папа.
— Он Марине Петровне нажалуется.
— Тогда сама на него нажалуйся.
— Он еще сильнее меня мучить будет.
— Да-а…— протянул Служкин. — Заколдованный круг. Ладно, я поговорю с его мамой. Ты мне покажи ее, хорошо?
Они остановились у перекрестка, на котором лежало звездообразное озеро грязи. Посреди него в буром тесте сладострастно буксовала иномарка, выбрасывая из-под колес фонтаны. Служкин взял Тату под мышки и перенес на другой тротуар, высоко задирая колени.
— Папа, а ты мне купишь вечером жвачку с динозаврами?
— Куплю, — пообещал Служкин.
— А в зоопарке динозавры есть?
— Нету. Они вымерли давным-давно.
— А почему они умерли?
— Съели друг друга до последнего.
— А последний?
— Последний сдох от голода, потому что некого больше было есть.
— Папа, а они были злые?
— Да как сказать…— задумался Служкин. — По большей части они были добрые. Некоторые даже слишком. Но добрых съели первыми.
Служкин и Тата завернули в ворота садика, и Тата, вырвав ручку, побежала к дверям. В длинном голубом плащике и синей шапочке она была похожа на колокольчик.
Служкин вслед за Татой вошел в раздевалку. Здесь была только одна мама, которая возилась с сынишкой. Служкин посадил Тату на стульчик, опустился на корточки и стал расшнуровывать ей ботинки.
Сзади подошел мальчик с игрушечным пистолетом.
— Я тебя жаштрелю, — сказал он, наводя пистолет на Тату.
Тата испуганно глядела на Служкина.
— Андрюша, иди ко мне, — позвала мама, и мальчик отошел.
— Папа, это Андрюша Снегирев, — сказала Тата.
— М-м?.. — удивился Служкин. — Понятно теперь…
Он переодел Тату и убрал все уличное в шкафчик с елочкой на дверке. Тата слезла со стула, Служкин поцеловал ее в щеку, и Тата побежала в группу. Оттуда донесся ее звонкий крик:
— Марина Петровна, здравствуйте!..
Служкин подошел к маме Андрюши Снегирева и дружелюбно сказал:
— Бойкий у вас мальчик.
— Да уж…— ответила женщина оборачиваясь.
— Лена?.. — изумленно спросил Служкин.
— Витя?.. — растерялась женщина.
Она тотчас опустила голову, застегивая сыну рубашку, но Служкин видел, как порозовели мочки ее ушей. Пораженный, Служкин молчал.
— Беги, Андрюша, — сказала Лена и легонько шлепнула сына.
Андрюша побежал в группу, по дуге обогнув дядю. Лена и Служкин переглянулись и молча вышли на крыльцо.
— Ты, значит, теперь Снегирева, а не Анфимова…
Лена виновато улыбнулась.
— А мне Андрюша говорил: «Тата Шушкина, Тата Шушкина»… Я думала — Шишкина или Сушкина…
— Или Пушкина. Сколько лет мы с тобой не виделись?
— Со школы, — тихо сказала Лена.
— А ты все такая же красивая…— задумчиво произнес Служкин. — Только располнела…
— А ты все такой же грубиян, — ответила Лена.
— Извини, — смутился Служкин.
— Ничего. — Лена ласково коснулась рукой его локтя. — Это я после Оли начала толстеть.
— Какой Оли?..
— Дочки Оли. У меня еще дочка есть. Годик с небольшим.
— Вот тебе и раз…— только и нашел что сказать Служкин, но тотчас поправился: — То есть вот тебе и два…
Лена засмеялась. Голос у нее был нежный и слабый.
— Мне торопиться надо, Витя, — пояснила она. — Дома с Олей муж сидит, а ему на работу. Ну… до свидания.
Она еще раз улыбнулась Служкину и пошла к воротам садика: светловолосая симпатичная молодая женщина в дешевом, мутно-бордового цвета плаще. Женщина, а не девушка и тем более не девочка, какой ее знал, а потом помнил Служкин.
…До репетиции клуба «Бригантина» Витька околачивался в школе. Он одиноко слонялся по пустым коридорам, рассматривал тысячу раз виденные плакаты, из интереса зашел в женский туалет, потолкался в двери кое-каких кабинетов, в спортзал. Наконец он увидел вдалеке Лену Анфимову и Колесникова. Неизрасходованная энергия забила в нем ключом. Несколько минут он вдохновенно шпионил, прячась за углами и в нишах. Потом Леночка и Колесников уселись на подоконник черной лестницы, и Витька бесшумно обогнул их по верхнему этажу, на цыпочках прокрался на лестничную площадку над ними. Негромкие голоса в тишине звучали вполне отчетливо.
— Ну и что? — спросил Колесников.
— Ничего, — ответила Лена.
— Они и не собирались.
— А мне какая разница?
— Ну… значит, ты остаешься дома?
— Дома.
— А как насчет моего предложения?
— Какого?.. А-а… Я не знаю… Ну извини… Мне страшно…
— Чего страшного-то? Со мной же, не с кем-то.
— Все равно… Давай в другой раз…
— Фиг ли в другой-то, Ленка? Когда он будет?
— Ну, будет, наверное…
— Ага, «наверное»… Фиг ли время тянуть?
Леночка молчала.
— Ладно, я приду, — наконец тихо сказала она.
Витька отошел и перевел дыхание. В груди его ныла тоскливая ревность. Обидно, что Колесо все же подбило Леночку на какое-то совместное дело. Ну и фиг. Витька разозлился и пошагал прочь.
Вечером, когда Витька совсем было собрался идти к Будкину, в дверь позвонили.
Витька пошел отпирать и увидел Колесникова.
Витька уже устал изумляться житейской простоте Колесникова. Колесо был способен днем подраться с человеком, а вечером прийти клянчить у него, скажем, велосипед покататься.
Колесников прошел на кухню и стал наливать себе чай.
— Родичи-то твои когда приедут? — спросил он.
— В субботу.
— Везет тебе. Мои тоже обещали уехать к бабке в деревню, а сегодня передумали, козлы. А я уже одну бабу пригласил к себе домой. Чего ей теперь скажу, а?
— Какую бабу? — хмуро спросил Витька. — Анфимову, что ли?
— Ну.
— Она бы все равно не пришла, — почему-то сказал Витька.
— С фига ли? — хмыкнул Колесников. — Обещала уже, понял?
Витька помрачнел. Злоба на Леночку, на этого дурака Колесникова разъедала ему душу.
— Это от квартиры ключи? — спросил Колесников, цапая с подоконника связку. — Дай мне до завтра, а? У тебя же еще родительские ключи есть, да?
— Положи на место! — вскипел Витька.
Колесников быстро сунул ключи в карман.
— Че ты, — хихикнул он. — Потом отдам, не посею. Ты же вечером все равно с Будкиным гулять пойдешь, а я сюда с Анфимовой приду…
— Не пущу я тебя в квартиру! — возмущался Витька, не решаясь силком выдирать у Колесникова ключи.