Ирина Волчок - Ловушка для примерной девочки
— Как ты и велел: я — няня. Он говорит: значит, служанка… — Голос дрогнул от снова всплывшей обиды.
Артур обнял ее, виновато заглянул в глаза:
— Наташка, ну! Ну не обижайся, он еще маленький, дурачок!
Она отвела его руки.
— Ты-то не маленький и… не дурачок. Это ты меня за дурочку принял.
Артур внимательно посмотрел на молодую жену и быстро опустил глаза. Но Наташа успела заметить в его глазах очень странное выражение. Сначала — недоверчивое удивление, потом — гнев, потом — что-то уж совсем чужое, холодное, мстительное… Этот взгляд ее даже испугал.
— Разговор мы продолжим после ужина, — спокойно сказал Артур, садясь к столу. — Я есть хочу, неужели нельзя отложить выяснение отношений?
И Наташа сразу засуетилась, стала накрывать на стол, вынимать из холодильника помидорчики-огурчики, резать хлеб, открывать бутылку с водой. Действительно, что это она? Человек с работы пришел, может, и пообедать ему там некогда было…
Артур исподтишка наблюдал за ней. Наташа не видела выражения его глаз. Если бы видела — испугалась бы еще больше.
* * *Артур был самым молодым управляющим одного из подразделений отцовой агрофирмы. Но ему подчинялись беспрекословно, и дела в подразделении шли отлично. Артур был убежден, что он — замечательный управляющий, он все делает разумно и планомерно. Ему очень нравились эти слова — «разумно» и «планомерно».
Менеджменту его учили в английском колледже. А еще до Англии — отец, тот учил искусству управления людьми.
«Подчиненные должны очень стараться, чтобы их начальник не изменил о них своего высокого мнения. А начальник должен точно знать, кому похвала на пользу, а кому может заронить мысль: а не лучше ли я своего босса? Балансировать надо для эффективности отдачи. Не унижай напрямую, но давай понять, что уважение еще заслужить надо. Кого надо — приближай.
Кого надо — отстраняй. Но ни к кому не привязывайся и никого не ненавидь. Понимаешь, сын? Главное — не позволяй себе никаких симпатий и антипатий. Сердце держи холодным!»
У него получалось так жить. Никаких друзей — только деловые партнеры. Никаких личных врагов — только конкуренты. Был один дружок детства, Толян. Он его себе позволил.
Не получилось только с Никой. Потому что по отношению к ней его эмоции — все, какие только есть у человека, — бурлили и зашкаливали.
Он был уверен, что с Наташей получится то, чего он хотел: дом, семья, покой и верность. Она создана быть женой, матерью, хозяйкой дома. Вон как все у нее в руках горит — и наготовлено, и настирано, и наглажено. В доме ни пылинки, ни соринки.
А главное — у него никакого шквала эмоций.
* * *Разговор Артур не стал продолжать и после ужина. Ему это ни к чему, ему и так все ясно. Сначала ушел в душ, долго там мылся-брился. В постели сразу приступил к ласкам и поцелуям. После чего и уснул крепким сном выполнившего свой долг человека.
А она лежала, перебирая в памяти прожитый день, и ей казалось, что этот день был длиннее всей предшествующей ему жизни.
Это был поворот. Она это ясно ощущала. Только не могла понять, куда он ведет.
После того как Кирилл попытался помочь ей нести тяжелые пакеты, ей стало легче говорить с ним. Он словно окошечко в свой мир приоткрыл. Да, спеси в нем много. Но и доброта есть, сопереживание. Ведь маленький еще, а почувствовал, как ей тяжело. И потом весь день, пока не заснул, вел себя как обыкновенный шестилетний ребенок. Избалованный, конечно, но все же слушающий и понимающий, что ему говорят.
Даже прояснять свой статус в его глазах уже не так хотелось. Наверное, Артур прав: время все расставит по своим местам, подумала она, засыпая.
Следующие два дня прошли, как и среда, — спокойно и душевно. Наташа удивлялась и потихоньку радовалась, что ей так быстро удалось растопить ледок первой встречи.
В пятницу вечером Артур предупредил, что завтра рано утром они едут к его родителям.
— И я? — испугалась Наташа.
— Естественно! — изобразил удивление Артур.
Он тоже боялся этого первого появления своей новой семьи перед пристрастным взором матери. Он наслушался таких колкостей между матерью и Никой, так устал от их бесконечной войны! И ему хотелось, чтобы с Наташей у матери возникли если и не родственные, так просто мирные отношения. Хотя бы так.
* * *Когда — уже больше года назад — Ника позвонила и потребовала развода, а Кирилла оставила Артуру, Ольга Викторовна ликовала и впервые в жизни одобрила поведение невестки.
Ух, как она не любила эту… дрянь! С того самого первого их скрестившегося взгляда!
— Я думаю, Тонечка, здесь не будет много работы. Сын у меня, сама знаешь, аккуратный, — с этими словами Ольга Викторовна открыла дверь своими ключами, вошла в холл — и замерла. В арке, ведущей на кухню, с дымящейся сигаретой в зубах стояла девица в черной майке, которая едва прикрывала… да ничего она не прикрывала.
— Вас звонить не учили? Ну, там, в вашем о-очень далеком детстве? — спросила девица и затянулась сигаретой.
Ольга Викторовна задохнулась от негодования. Она привыкла, что ей давали лет на двадцать меньше паспортного возраста.
— Я — мать хозяина этой квартиры! А вот ты кто такая? — справившись с дыханием, высокомерно поинтересовалась она.
— Я-то кто? О-о! Я — любимая женщина хозяина этой квартиры. В данный промежуток времени обдумываю: принять его предложение руки и сердца? Или не принять? Вы как посоветуете? А то я что-то сомневаюсь, стоит ли он меня.
И произошел исторический Поединок Глаз. Он длился, и длился, и длился… Слезы начали наполнять глаза Ольги Викторовны. Больше полутора десятков лет прошло с того дня, как она покинула сцену. Но актерская школа не раз выручала в разных ситуациях. Гордый взмах головы, прищуренные глаза, взгляд поверх головы противницы.
— Сколько там жен было у царя Соломона? А мать — одна.
Плавный поворот, прямая спина, голова все так же гор-? до вскинута.
Тонечка торопливо отшатнулась в сторону, освободив королеве дорогу, и с ужасом оглянулась на Нику: вот натворила девка себе беды! Еще и зубы скалит, дурища!
Только сев за руль своей «тойоты», Ольга Викторовна расслабила спину. Посидела молча и повернулась к сидящей рядом Тонечке.
— Если кто-нибудь что-нибудь об этом узнает… — проговорила она тихо, чеканя слова.
— Что вы, Ольга Викторовна! Я могила! — преданно глядя на хозяйку, ответила Тонечка.
— Смотри. Ты меня знаешь.
— Знаю, — дрогнувшим голосом подтвердила та.
Ехать к взрослому сыну без предупреждения было глупым и бестактным поступком, ругала себя Ольга Викторовна. Но она думала, что за три месяца, какой он ни будь аккуратист, грязи в квартирке накопилось. Вот и привезла верную Тонечку, которая служила у них уже лет пятнадцать.
