Мария Воронова - Клиника одной взятки
– Как же ты похудела! – восхитилась Вика.
Лариса расцвела:
– Правда?
– Точно! – подтвердил Балахонов, увлеченно жуя пирог с мясом. – Ты давай поосторожнее. А то скоро достигнешь отрицательной массы тела и начнешь сворачивать вокруг себя пространство.
Довольно хихикнув, Лариса приготовила Вике чай, и они с Алексеем вернулись к обсуждению коварного плана – удалить Ларисиному мужу липому и во время операции тайно вшить таблетку от пьянства. Самым главным препятствием к осуществлению этого плана было то, что муж о нем догадался и расставаться с липомой, а заодно и с вредной привычкой отказывался наотрез. В общем, Ларисе просто хотелось излить душу и получить порцию сочувствия.
«А ведь ее муж считается еще не самым плохим, – рассеянно подумала Вика сквозь злость, что не может прервать задушевную беседу и вытащить Лешу для разговора тет-а-тет. – Он по крайней мере работает и приносит Лариске хотя бы те остатки, которые не пропивает. Иногда даже что-то делает по дому. Не играет и не бегает по бабам. И не бьет ее, наоборот, ему самому случается получить от Лариски. Их браку почти двадцать лет, двое детей… Почти образцовая семья, но какая же на самом деле беспросветная и убогая жизнь!»
Вика задумалась о том, что на свете существуют совсем другие формы семейных отношений, нежели те, к которым она привыкла. Сколько жен имеют рядом с собой отвратительный, ненужный балласт! Даже не балласт, а паразитов, высасывающих из них жизненные соки! Но терпят ради брендов «замужняя женщина» и «полная семья». А за вывеской «полная семья» скрывается не единство душ, не общий, в конце концов, бизнес с ответственными партнерами, а лишь тупое сожительство.
Что имеют эти женщины? Тело, валяющееся либо на диване, либо на полу, в зависимости от количества принятого алкоголя. Ни уверенности в завтрашнем дне, которую дает материальный достаток, ни мелких радостей от всяких пустячков, которые хороший муж должен дарить жене, ни душевного подъема, когда рядом с тобой близкий духовно и заботливый человек. Да и радостей плоти они, наверное, тоже не испытывают, ибо человек, не заботящийся о благополучии жены, вряд ли станет беспокоиться об ее сексуальном удовлетворении.
В этом мрачном, унылом существовании остается одна отдушина: работа. Только там женщина может почувствовать себя человеком, обрести самоуважение.
О, чертова эмансипация! В идее равноправия, изначально порочной, мужчины уловили только один момент – женщины могут сами о себе позаботиться. И развили тему: «А раз они такие умные, пусть заботятся и о нас. С них не убудет».
Что дало это равноправие человечеству? Софью Ковалевскую, Марию Кюри, Маргарет Тэтчер. Ну, может быть, Валентину Терешкову еще. Хотя кто из женщин гордится своими выдающимися… Тут мысли Вики застопорились в поисках нужного слова. «Коллегами» не годится… «Однополчанками», что ли?
Любую спроси, что Ковалевская сделала в математике, – не знает. А вот то, что, увлекшись наукой, не смогла устроить личную жизнь, – знают и презирают ее за это. И про Марию Кюри бытует такое же мнение: мол, неудачный брак, хотя она была вполне счастлива с мужем, пока трагически не овдовела. Скажи сейчас той же Лариске, что Мария Кюри до сих пор является единственным в мире дважды лауреатом Нобелевской премии, она только фыркнет: «Зато твоя Кюри не умела готовить».
Может, это и есть правильный взгляд на проблему? Пусть равноправие подарило миру несколько талантов, зато отобрало у женщин больше хороших мужчин, чем Вторая мировая война.
Вздохнув, Вика подмигнула Лариске. Та улыбнулась, как заговорщица: мол, все по плану, в пятницу приду. Она ни разу еще не подводила Вику, хоть больная, хоть после тяжелой смены заступала на трудовую вахту в Викином доме. Вика только удивлялась, как человек может быть так весело неутомим и находить радость в отвратительнейших занятиях типа мытья полов. Бедняга, обремененная одним-единственным моральным принципом «Мои дети должны быть сыты», она столько лет тащит на своих плечах мужа-алкаша и двоих детей.
При этом успевает следить за собой, даже те дешевые тряпочки, которые ей по карману, подбирает со вкусом.
Всегда веселая, энергичная. Жуткая вымогательница – если человек придет без полиса, оберет его до нитки, но странным образом оставит по себе приятное впечатление.
«Я, наверное, была бы такой же. Если бы стала мадам Дайнега. Молотила бы как бешеная, пока Серега рыбам в задницу заглядывал. Правда, я и сейчас работаю на пределе… Но разница есть! Сейчас у меня нет комплекса „единственного добытчика“, я уверена: если что, Андрей меня прокормит».
Описывая похождения своего муженька, Лариса уже перешла на фрагменты древних заклинаний, которыми, если верить филологам, славяне вызывали злых духов. Коснулась дальнейших жизненных перспектив супруга – где ему следует находиться и чем там заняться.
«Скоро конец», – с облегчением поняла Вика.
Балахонов сочувственно кивал.
«В сущности, с кем еще она может поделиться, как не с нами? Молодые девчонки ее просто не поймут, они не верят в эволюционный вектор: прекрасный принц – алкоголик. Одинокие бабы хотели бы сами иметь ее проблемы, а такие же несчастные тетки, как она, только позлорадствуют, что Лариска живет ничем не лучше их. Остаемся только мы – Леша, мужик добрый и понимающий, да я. Лариска инстинктивно понимает, что я совершенно другое дело и брак у меня заоблачного для нее уровня. Она о таком даже не мечтала, поэтому ей и не зазорно жаловаться мне на судьбу».
Наконец, облегчив душу, Лариса вышла.
– Ты что хотела? – недовольно спросил Алексей.
– Тут больная поступила с венами… – Вика назвала фамилию. – Кто такая, не знаешь?
Он энергично помотал головой:
– Первый раз слышу.
– Точно не твоя знакомая? И никто тебя за нее не просил?
– Не-а. – Алексей задумался. – Точно нет. Железяка.
– И со мной она не договаривалась. Откуда же она взялась, интересно?
– А направление кто дал?
– Светка дала. Я ей уже позвонила. Тетка – директор школы, сказала, что обо всем со мной договорилась, Светка проверять не стала. Сам знаешь, у нее по пятьдесят человек каждый день на приеме. Я думала, может, она из твоих протеже, а раз нет… мы имеем дело с беспрецедентным случаем наглости. Что ж, накажем.
– Может, все-таки сделаешь? От тебя не убудет, а тетку эту я на обходе видел. Лучше не связываться.
– Вредная?
– Ужас!
Вика не сомневалась в Лешиной оценке. Профессия врача, помимо всего прочего, учит разбираться в людях. Опытный доктор может на основании первого впечатления не только предположить правильный диагноз, но и определить, хороший перед ним человек или не очень. Нередки случаи, когда дежурный врач, отчитываясь на утренней конференции о поступивших больных, добавляет к паспортным данным и диагнозу: хороший человек. И это именно то и значит. Не то, что пациент занимает какую-то высокую должность или заплатил доктору за операцию, а просто произвел хорошее, приятное впечатление. Медработники, привыкшие видеть не самые привлекательные стороны человеческой натуры, таких больных ценят.
