М. Маллоу - Пять баксов для доктора Брауна. Книга четвертая
Маллоу потер веко — у него дергался глаз. Он сунул руки в карманы.
— Тьфу, слов нет. Мистер Жиллет в роли мистера Холмса. Иди бумаги писать. Один я, по-твоему, буду это делать? Или…
Кирпичный пиджак заслонил квадрат солнечного света.
— У вас тут принято являться на работу, когда вздумается?
Клей оглядел Джейка.
— О, ну, тут, как говорится, без комментариев. Это тоже будет включено в отчет, как и ваше сегодняшнее отсутствие. Предписание вы, конечно, не читали? Ну что же, мне не трудно. Я помню все необходимые инструкции наизусть. В случае, если вы намерены сменить место жительства или куда-либо поехать, пусть даже на пикник или навестить друзей — обязаны сообщить своему начальнику, — Клей дернул ртом. — В противном случае вам откажут от места!
* * *Прошло две недели. 14 ноября 1911 года.
Школьницы, любившие гулять вокруг "Автомобильного сервиса" исчезли. Больше никто не присылал кузена нанести ущерб внешности М.Р. и не приезжал, чтобы устроить скандал лично. Мисс Чикеринг сначала удивленно оглядывалась, проезжая на своем велосипеде мимо, потом оглядываться перестала. Примчавшаяся из Венеции миссис Бауэр не сказала ничего, только сочувственно похлопала Д.Э. по спине, заставив его улыбнуться сквозь стиснутые зубы.
Клиенты быстро привыкли к такому положению дел.
Идеальный директор
— На него ничего нет, — М.Р. Маллоу в который раз потер веко: теперь у него дергались оба глаза. — Мы с тобой обошли все. Все бары, все увеселительные заведения. Обшарили бордели и вытерли штанами столы во всех бильярдных. Обшаркали дорожки во всех кегельбанах. Мы не спим уже четвертые сутки — и мне дурно делается, когда я думаю, что все это узнает Форд. Клей не пьет, не курит, не играет, не ходит по девочкам и посещает только вечеринки компании, где танцует деревенские танцы. Джейк, это фанатик.
Разговор происходил в библиотеке "Мигли". Часы только что пробили шесть утра. Д.Э. Саммерс смотрел в стол. Волосы над его лбом были взъерошены. По лицу можно было подумать, что он тяжело болен.
— Политические воззрения, порочащие связи? — пробормотал он упрямо.
Компаньон покачал головой.
— Всех, кто мог бы не понравится Форду, Клей отсек без разговоров. Ничего.
— Может, он еврей? — продолжал упорствовать Д.Э. — Форд ведь…
— Нет.
— Но, может, игра на бирже?
— Нет.
— Ты уверен, что все?
— В Блинвилле не осталось ни одного человека, кто знал бы хоть что-то, и у которого бы мы не выспрашивали, не вытаскивали и не вынюхивали.
Д.Э. протер глаза и помешал в чашке холодный кофе.
— Ладно. Но если не девочки, так, может, мальчики?
— Думал об этом, — мрачно ответил Дюк. — Если даже да, все равно никто не может сказать ничего определенного.
— Может, социалист? Втихаря? Никаких собраний не посещает, но в душе сочувствует?
— Он гораздо хуже, — Маллоу был бледен, как известь, краснели только глаза. — Идеальный исполнитель. Любит порядок, жену и двух дочек. Обожает возиться в саду.
— Знаю, — Джейк закрыл лицо руками и сквозь сложенные ладони простонал:
— Знаю! Прекрасный семьянин, чтоб ему ни дна, ни покрышки!
— Ни одна старая ведьма в этом городе не скажет о нем плохого слова, — продолжал Маллоу.
Внезапно он вскочил и в бешенстве ударил кулаком по столу.
— Ни одной зацепки! И когда он увидит наши рожи сегодня, завтра, может быть, Форд выкинет нас из нашей же богадельни!
В библиотеке не было слышно ни звука. Только размеренно щелкал маятник стенных часов. М.Р. упал в кресло. Он уже почти задремал, сидя, но тут услышал тихий стук в дверь.
— Простите, джентльмены, — из-под халата мисс Дэрроу торчала ночная рубашка, — вы так поздно вернулись… Мне удалось собрать некоторые сведения о мистере Форде. Взгляните.
Она положила на стол газету.
— Что там? — пробормотал Джейк. — Опять интервью? "Разумное использование того, что мы имеем… Экономия… Генри Форд настаивает на том, что потребление мяса должно быть прекращено в пользу соевой муки…” Мисс Дэрроу, зачем это?
Лицо экономки сделалось торжествующим. Она полезла в карман халата и извлекала несколько исписанных листков.
— Вот, сэр. Это слово в слово то, что рассказал мистер Хаец миссис Хаец.
— Кто же рассказал об этом мистеру Хаецу? — мрачно поинтересовался Дюк. — "Детройт Ньюз” или "Энн-Арбор Ивнинг Стар”?
— Мистеру Хаецу никто об этом не рассказывал, — с достоинством ответила экономка. — Это было у них в доме.
Почерк мисс Дэрроу представлял из себя каракули самого извилистого свойства. Но М.Р. Маллоу читал и читал. Скоро он услышал посторонние звуки — это компаньон, читавший из-за его плеча, выстукивал рэгтайм пальцами.
Наконец, Д.Э. закончил. Он хлопнул по столу ладонью.
— Блестящая работа, мисс Дэрроу! — сказали двое джентльменов.
Прочее было делом техники.
Оспа смертельна
Второго ноября, к полудню, когда доктор приехала заправиться, она вдруг услышала "Кошачий дуэт", соло, в исполнении Д.Э. Саммерса.
На коммерсанте была рубашка с закатанными рукавами. В руках метла. Он мел гараж. Из гаража слышался смех Маллоу и голос механика: тот недоверчиво о чем-то расспрашивал.
— Доброе утро, доктор, — солнечно улыбнулся Саммерс и рявкнул в глубину:
— Мики!
— Здесь, шеф! — выскочил внук Фрейшнера.
Вместо синего рабочего комбинезона на нем был жилет с цепочкой и галстук. На толстых щеках — мазут.
— Красавец, — сказал коммерсант, — залей-ка доктору бак. Когда закончишь, свари нам кофе. И смотри, испортишь аппарат — убью.
Приехала на своем кремовом "паккарде" миссис Бауэр. "Паккард” был ее последним увлечением. Огляделась, щуря близорукие глаза, и вышла из машины.
— Отличная погода, Джейк! — окликнула она.
— Отличная, миссис Бауэр! — подтвердил тот.
— Куда вы подевали свое начальство?
— Оно перед вами!
Миссис Бауэр раскрыла объятия.
— Другое дело! Молодец, мальчик. Ну, дайте, я вас поцелую!
Саммерс с улыбкой наклонил голову. Когда он выпрямился, на щеке обнаружился след от красной помады. Старая дама рассмеялась, вынула из сумочки платок и фамильярно вытерла щеку коммерсанта.
Рассмеялся и М.Р. Маллоу — он нес мимо картонную коробку.
Судя по тому, с каким лицом он швырнул ее на заднее сиденье авто, содержимое этой коробки держать здесь не желали. Доктор Бэнкс в задумчивости оглядела длинную очередь машин, постояла немного, касаясь губ кончиками пальцев, затем решительно направилась к Маллоу.
— Мистер Маллоу, — впервые ее голос не звучал вполне уверенно, — у меня будет к вам просьба.
Доктор отвела его в сторонку и объяснила, что ей нужно.
— Никаких проблем, — сказал Дюк этой особе. На следующий день на стене станции, между безменами с газолином, появился простой белый щит:
Оспа смертельна.
Она очень заразна.
Не заболейте!
Станция вакцинации оспы…
Указатель вел к дому доктора Бэнкс. Когда Д.Э. Саммерс увидел щит, он потерял дар речи.
— А? — спросил Дюк, все еще стоя на лестнице. — Распоряжение инспектора здоровья. И потом, ей-то мы отказать не можем?
Д.Э. Саммерс медленно приходил в себя.
— А, — он покивал. — Ну да, ну да…
* * *— Так устроит? — спросил Дюк у доктора, когда она появилась на следующий день.
— Да, большое спасибо, — отозвалась та. — Хорошо, джентльмены. Предлагаю оставить теорию и перейти к практике.
— Да я, собственно, уже привит, — смутился М.Р.
На него внимательно посмотрели.
— Еще во Франции. Мне было двенадцать.
Доктор Бэнкс молчала.
— Если вы не верите, — сказал М.Р. Маллоу, — я могу предоставить доказательства.
— Да, — кивнула она. — Да, пожалуйста.
М.Р. улыбнулся, снял пиджак, закатал рукав рубашки и продемонстрировал два маленьких белых шрама на левом предплечье.
— А вы, мистер Саммерс?
Д.Э. не смотрел ни на компаньона, ни на доктора. Он сделался бледен.
— Я… — произнес он, и запнулся.
— Мистер Саммерс? — повторила доктор. — Что вы?
— Ничего.
— Так отвечайте.
— Я… — выдавил Д.Э. Саммерс, — я нет.
— Э-э-э, — вмешался М.Р. Маллоу, — у нас в офисе вам будет удобно, доктор Бэнкс? Сам он остался снаружи. Насколько он знал своего компаньона, на этот раз его вмешательства не требовалось, но все-таки следовало быть настороже: мало ли, что. Однако, постепенно ему стало казаться, что времени прошло многовато. “Это у меня от нервов”, — подумал М.Р., но все-таки вынул часы. Прошло двадцать минут. Потом пять. Потом еще три.
Наконец, доктор Бэнкс покинула станцию. М.Р. вошел в офис. Там пахло нашатырем и вился сигаретный дым.
