Владимир Пронский - Стяжатели
— Ладно, перестань терзаться. Сейчас тебе надо о матери думать.
— Я и думаю. Сегодня позвонил начальнику домой, объяснил ситуацию. На весь завтрашний день отпустил.
Наговорившись с Николаем, взяв с него слово, что он не будет забывать ее, она подвезла его к пешеходному мосту через железнодорожные пути. Они расцеловались и какое–то время сидели молча, прижавшись друг к другу.
* * *Лада никому на работе не докладывала, когда и как вернулась из Княжска, но утром все сотрудницы отдела знали, что она вчера приехала на машине, и теперь почему–то смотрели на нее совсем другими глазами, словно только теперь перестали считать провинциалкой. Лада сразу показала свою независимость, не стала вливаться в чью–то компанию, становиться на чью–то сторону, хотя сразу поняла, что вся женская команда Веры Павловны разделена строго на два лагеря. Поэтому до сегодняшнего дня в пространные разговоры с Ладой никто не ввязывался, считая ее нелюдимой эгоисткой, за два месяца жизни в столице так и не принявшей ничьё приглашение прийти в гости, и к себе никого не приглашавшей. В общем, темная лошадка, способная на каверзы.
А у Лады был на это свой счет. Она лишь с одной из сотрудниц вела более или менее доверительные разговоры, а сегодня разговорилась с Ниной Звягинцевой по–настоящему. Аккуратистка Звягинцева понравилась Ладе с самого начала работы. Светловолосая, коротко подстриженная, улыбчивая — она всегда казалось излучателем чистоты и тепла, словно появлялась в отделе не для работы, а для украшения. Жила она с матерью, помогавшей Нине воспитывать пятилетнюю дочку. Сегодня темой разговора стал слух о том, что, мол, Самохвалова уезжала в Княжск на электричке, а вернулась на иномарке, и, если это действительно так, то это неспроста. От этого обстоятельства сразу другое отношение и разговоры, тем более что к этому дню все знали, что живет Лада в собственной квартире. Значит, неплохо девочка «упакована»! Всех, конечно, интересовал источник «упаковки», но как об этом спросишь. Все и молчали. Только Звягинцева не постеснялась спросить:
— Ты теперь на колесах?
— Откуда такая новость? Хотя я уж давно на них. Просто боялась ездить по Москве, а теперь пора пришла. Да и удобнее к родителям ездить.
— У тебя и гараж есть?
— Вот до такой роскоши не дожила еще. Еле упросила вчера поставить машину на стоянку. Зато сплю спокойно.
— Ты действительно спокойно спишь, а как же с амуром?
— Молодая еще, не созрела. Так что с этим напряжёнка.
— Хочешь, с младшим братом познакомлю?! Он у меня программист, в солидной компании работает, недавно квартиру купил!
— В следующий раз обязательно, а пока надо осмотреться в Москве. Так что, Нин, не будем об этом. Скажи лучше, где сама–то машину ставишь?
— У подъезда — где же еще! Да и не жалко старую «девятку». Ее насильно будешь навязывать — никто не возьмет! А о предложении моем все–таки подумай.
Лада всю неделю по–особому ждала приезда Николая, ждала и звонков от него, хотя знала, что он не любит трезвонить. В пятницу утром она позвонила сама, собравшись пристыдить Николая.
— Тебя ждать сегодня? — спросила, едва сдерживаясь, чтобы не накричать.
— Не знаю. Дел полно.
— Что случилось–то? С мамой, что ли, чего?! Чего мол- чишь–то?
— Чего говорить. Похоронил я ее вчера. Так что не знаю, что делать.
Ладе сперва показалось, что она ослышалась, неправильно поняла.
— Извини, — вздохнула она и после паузы, собравшись с мыслями, добавила: — Я сама приеду. Будешь ждать?
— Да!
— Я тебя целую, я с тобой! Понял?
Она могла бы наговорить ему бесконечно много сочувственных слов, попытаться узнать, что случилось с Анной Валентиновной, но понимала, что Николаю сейчас не до объяснений. Да и что значат телефонные слова.
* * *К середине декабря в администрации Княжска закончили основные приготовления к торжественным мероприятиям. И это в то время, когда на самого Самохвалова свалилась другая, неотступная забота. То, чего они боялись с Нистратовым, — случилось. Следом за цемзаводом пришли проверяющие и в их карьероуправление. Уже несколько дней копали, правда, пока ничего не сообщали: ни хорошего, ни плохого. Поэтому, хотя и без прежнего энтузиазма, Самохвалов продолжал подготовку к созданию Союза писателей. Для удобства гостей дату торжеств немного перенесли. Намечали на 19 декабря, пятницу, но, посоветовавшись с губернией, пригласили гостей днем ранее, потому что в пятницу день короткий, предвыходной и у многих свои личные планы, а четверг — настоящий рабочий день, не жалко. В четверг всем удобно.
Накануне, в среду, в Княжск начали съезжаться артисты, корреспонденты и занимать забронированные номера в гостинице. Телевизионщики обещали нагрянуть утром, перед самым мероприятием. В среду же библиотечный рабочий Федор, который, что бы ни делая, говорил одно–единствен- ное слово: «Бесполезно!», получил в помощники двух слесарей из коммунальной службы и установил на фасаде тяжеленную бронзовую доску, укрепив ее бронзовыми же декоративными болтами, развальцевав прорези «болгаркой», чтобы в будущем злоумышленники не могли болты открутить, а доску сдать тихой сапой в металлолом. Но прохожие любовались новой доской недолго. Ее сразу же накрыли белым шелковым покрывалом, и была она взята под охрану постом милиции, созданным на время торжеств указанием Самохвало- ва. В общем, всё шло по сценарию, загодя расписанному Немыкиным и утвержденному Антоном Тимофеевичем.
Начало мероприятий назначили на двенадцать часов. К этому времени офицеры ДПС перекрыли центр Княжска, пуская транспорт в объезд, а сотрудники ОВД и вневедомственной охраны усилили патрулирование и охрану общественных зданий. Особенно охраняли здание библиотеки и прилегающие к нему переулки, так как около библиотеки, вокруг сооруженной трибуны, образовалось значительное собрание горожан, пришедших разделить радость создания в городе новой общественной организации. Были здесь представители промышленных предприятий, служащие учреждений, но все–таки более всего собралось учеников колледжа и старшеклассников из всех пяти школ. Неподалеку от трибуны переминалось десятка два–три пенсионеров. Перед этим среди них кто–то пустил слух, что в честь праздника будут выдавать бесплатные продуктовые наборы, и теперь они терпеливо дожидались подарков, по–тихому обсуждая состав предполагаемых наборов. В какой–то момент к ним присоединился пробегавший мимо Робинзон, одетый на этот раз в спортивный костюм и вязаную шапочку. Крутнувшись около стариков, большинство из которых были гораздо младше его, догадавшись, о чем они спорят, он не стал задерживаться, бросив на ходу: «Всё равно обманут!» Правда, на его торопливые слова никто не обратил внимания и не принял всерьез.
В какой–то момент среди толпы пронеслось: «Едет, едет!» И все попытались заглянуть внутрь двух черных иномарок с затемненными окнами, пытаясь разглядеть губернатора. Машины, тем временем, нырнули во двор библиотеки, где их встретил Самохвалов со своими приближенными. Антон Тимофеевич готовился к встрече губернатора, но оказалось, что в последний момент тот отменил поездку, доверив открытие общественной организации специалисту губернского департамента по культуре и туризму, — женщине необъятных размеров, — появление которой оказалось полной неожиданностью, всё равно что густым плевком наградили; ждали–то губернатора, а тут какой–то специалист, даже не начальник департамента. Будучи сам тучным, он не мог терпеть рядом с собой подобных людей, всегда смотрел на них так, словно косился на собственное отражение. Он хотя и улыбался гостям, когда те готовились к выходу на трибуну, но в какой–то момент так глянул на подвернувшегося Немыкина, словно тот был виноват в низком статусе гостей, что Александр Ильич вильнул ужом и пропал за спинами губернских людей. Тем не менее, окончательно не растерялся и открыл митинг, когда гости вкупе с местными руководителями разместились на трибуне. После короткого экскурса в историю Княжска, Немыкин предоставил слово губернскому специалисту, и та долго перечисляла достижения культуры в Княжском районе, особенно выделяя роль Самохвалова, недавно возглавившего район, но уже успевшего положительно зарекомендовать себя.
— Одним из ярчайших событий, «виновником» которого является уважаемый Антон Тимофеевич, является создание в вашем районе собственного Союза писателей. Это ли не ярчайший пример наглядной демократизации общества, когда застарелые условности навсегда уходят в прошлое. Знайте, дорогие княжчане, отныне в вашем славном городе есть свои писатели, которым сейчас мы вручим членские билеты, и это станет наглядным подтверждением реальности начатого дела. А начнем мы с вручения писательского билета известному поэту, главе вашего муниципального района Само- хвалову Антону Тимофеевичу.
