Алексей Фролов - Среди каменных домов
– За КПСС.
– Уже было!
– Тогда… За Ленина.
– Тоже было!
– А, хер с тобой. За Москву!
– Во! – Лера поставила кулак.
– Ты за хлебом сходи, вот чирик, а гречку я сам переберу.
– Ладно, я погуляю еще.
– Погуляй, во сколько будешь?
– В час ночи!
– Обалдела, что ли? Опять к фашистам?
– Я к Юльке, может, даже на ночь останусь.
– Ты только хлеб мне принеси и водки… и сигарет… вот еще деньги.
– Ладно.
Лера редко надевала белую олимпийку с вышитой посолонью на рукаве, но сейчас она почистила ее щеткой, накинула на плече и вышла. Символ заставлял до боли выпрямлять спину – если ты в параде и шаг должен быть парадным.
Но она не прошла и десяти метров, как ее тормознул сержантик.
– Гражданочка, стойте, где стоите! – сказал он, достав наручники. Она не сопротивлялась. Сержант был накачанный и высокий. Он заковал ей руки и повел куда-то по дороге. Лера уже представляла высокий забор, колючая проволока и темные вонючие камеры. Но это не точно – точно она знала одно, что она не под какими пытками никогда никого не выдаст. Они прошли где-то метров двадцать, вдруг сержант встал как вкопанный. Лера заметила у его шеи лезвие здоровенного ножа. Ей самой даже стало стремно поворачиваться, а мужской голос сказал:
– Ключи! – потянулась рука, в которую тут же упали ключи.
– Так, теперь рацию! Я знаю, она есть. – На асфальт с треском упала рация. Спаситель освободил Леру и приковал сержанта к низкому заборчику вокруг клумбы. Рацию незнакомец разбил ударом камелота…
Лера осмотрела его. Высокий пацан, лет двадцати, одет нейтрально, но на воротнике две зиг-руны СС. Он тоже смотрел на нее как-то изучающе, одобрительно поднимая бровь.
– У него мобильный, наверное, – сказала Лера.
– Вот сука, – заорал сержант, и тут же получил пыром ботинка в зубы. Пацан обшмонал его – мобильник действительно был, а еще две тысячи рублей, сигареты и дорогая зажигалка.
– Тебе что, мало платит государство? Или мало отстегивают хачики? Девку-то за что? Отыметь хотел, мудак продажный!
– Нет. Честно нет…
– Поверю, живи!
– Пойдем отсюда, – Лера взяла его под руку, и они спокойно пошли – типа, если что, влюбленная парочка и никакого мента не арестовывали, – она прижалась к нему плечом, чтобы не было видно символа, но напоследок они все же запели на мотив «Подмосковных вечеров»: «Если б знали вы, что за сволочи все московские мусора». Сержант побагровел от ярости.
– Ну, че, имя-то у моего спасителя есть?
– Я Фаллос, а так вообще Игорь.
– Я Лера.
– Очень приятно. Че же ты ходишь такая нарядная?
– Даже не знаю, а ты, с какого отряда?
– Я с седьмого, а ты?
– Я с восьмого.
– Юго-Восток, да. Это ваши командира партийного порезали?
– Ага.
– Круто. Какое наказание вам было?
– Обошлось… А заманчивое у тебя погоняло.
– А у тебя очень красивые глазки, Лерочка, только зря ты так ходишь. Ведь меня могло не оказаться рядом. Московских красавиц беречь надо. А еще лучше, если они сами себя берегут.
– Но, но, полегче, куда так сразу. Не налегай.
– Я всегда говорю, что думаю. Присядем? – он указал на лавочку.
Зажигалку он отдал ей, деньги они тоже поделили, но вот мобилу оставил себе. Оказывается, «на ночь длинных ножей» они идут вместе. Они разговорились. После развала бригады он целый год был один, а потом вступил в восьмой отряд РПР. По контракту отслужил в армии. Лера рассказала о себе, промолчала только про то, что цыганка была ее подругой, когда она уже состояла в движении. Они дошли до магазина, Лера купила хлеб, водку и пачку «Муратти». Фаллос взял пиво. Сейчас они стояли у фонаря, который еле мигал.
– Ну, давай, увидимся на сборе.
– Слушай, ты меня сегодня от решетки спас.
– И че?
– Че, че, спасибо, – она поцеловала его в щеку.
И они разошлись.
У метро «Черкизовская» стояли пятнадцать ровных квадратов. Это были боевые отряды. Стояли молча. Метро только открылось, народу на Улицах было мало. Лера видела Фаллоса, а он видел ее. Макса не было.
Наконец, на сооруженную наспех трибуну поднялся Быков. Лера еле сдержала радостный крик. На вожде был длинный черный плащ, распахнутый так, чтобы все видели огромную свастику на футболке. Выдержав паузу, он изрек:
– В подвале этого здания находится около четырехсот нелегалов. Бесполезно ждать, что ими займется милиция. Милицию они купили с потрохами. Эти черти плодят тут наркоту и насилуют наших Девушек. Давно пора показать, кто в Москве хозяин. Мы сделаем так, чтобы любимый город смог уснуть спокойно. В бой, соратники. Слава России!
– Слава России! – ответила армия и, достав ножи, двинулась к зданию молча и неотвратимо.
Отряды остановились и стали стучать подошвами тяжелых ботинок об асфальт. Громче, громче! В подвале зажегся свет. Кто-то заорал: «Сносите на хер эту дверь». С дверью справились в минуту, и отряды тихо, но быстро ринулись в подвал. Восьмой, по приказу Штыка, ворвался в одну из комнат, довольно большую, и сплошь устланную матрасами и уставленную кроватями. Кавказцы, только что мирно сопевшие, повскакивали с мест. Засверкали ножи, полилась кровь. Отряд прижимал их к стене, отсекая пути к спасению. Кому-то удавалось проскочить в коридор, но там их радостно встречали шестой и пятый фашио. Лера умело работала ножом, уже шестерым досталось от нее. Ей пару раз ударили в пах. Кавказцы орали и как могли отбивали ножи нацистов. Отряд, наоборот, работал молча. Кто-то выхватил у Леры нож, а затем повалил на пол. По ней прошлись. Встать ей не давали, поэтому она просто заползла под кровать. Ее противник пытался садануть ей ножом по шее, но не доставал. Тогда он выбил ножку кровати. Лера закричала от боли – на кровати стояли человек пять. Грудь сдавило и защемило ногу. На ее крик откликнулся Кольян, но он не мог понять, где она. Минуты три она терпела боль, как могла. Внезапно все стихло. Только слышалось тяжелое дыхание бритоголовых и глухие стоны кавказцев. Лера еще раз крикнула. Кровать тут же отшвырнули. Штык поднял ее и спросил: «Идти можешь?» «Могу», – ответила она. «Так, не расслабляться! Там еще до хрена таких комнат!» – сказал лидер и повел бригаду по длинному коридору. Вскоре они столкнулись с убегающими жертвами. Опять засверкали ножи. Лера взяла на себя двоих: одному – по пузу, второму – по шее. Во, третий. Этому уже ножом ниже пояса и ногой в грудь. В другом конце коридора она увидела Фаллоса. Тот тоже резал всех направо и налево. Удар… перед глазами все поплыло, и она опять упала на пол. По ней опять прошлись. Она очнулась, когда Фаллос на руках нес ее прочь из этого здания. С горем пополам они вышли к метро. Когда они были у дома Леры, она уже могла идти. Одежда была грязная, руки порезаны, но лицо, на удивление, не пострадало. Только длинные черные волосы были растрепаны:
– А это не нарушение приказа?
– Лер, если б я не нарушал приказ, ты бы щас в лучшем случае в реанимации была!
– Спасибо тебе. Второй раз меня спасаешь, я тебе, че, нравлюсь?
– А че, не видно?!
– Видно…
– Ну, я, наверно, заслуживаю чашечки кофе наедине с тобой?
– Заслуживаешь. Но только вечером. У меня еще все спят.
– Лады, я тебе позвоню.
Они попрощались.
Дома еще все спали, было только восемь утра. Лера, стараясь не шуметь, сняла «шелеса». Заляпанные кровью куртку и джинсы кинула в стиральную машину. Пришла SMS от Гуся: «Мы закончили, все ок. Едем домой. Ты где?»
Глава восьмая
Она сидела на берегу Волги и наблюдала за закатом. Самым красивым закатом в ее жизни. Волна ласково играла у ее ног, вдалеке кричали чайки. Еще чуть-чуть, все. Солнце, казалось, утонуло в воде. Одна из чаек совсем близко подсела к ней и открыла клюв.
– По-здра-вля-ем! – это мать и дед вырвали ее из прекрасного сна. Мать держала коробку, а дед – торт с цифрой «17», нарисованной кремом. Сонная Лера вскочила с кровати и расцеловала родных.
После прохладного душа она пила кофе с матерью на кухне. Дед ушел на пьянку к Витьку, обещал быть в девять.
– К тебе тут Вадим заходил, ты спала еще! В десять утра. Сказал, что подождет у подъезда.
– Штык, блин, и че ему не спится. Знаешь, он, кажется, вообще не спит.
– Ты ночью у Юли была?
– Да, а что?
– Там, на Черкизоне такое было… по радио слышала, скины опять разбуянились.
– Так это местные, наверно. Нашим там делать нечего, своих дел полно.
– Понятно, приходи седня пораньше, посидим, тортик поедим.
– Да, хорошо. Ну, я побежала.
– Давай.
Мать пошла в душ, а Лера надела белое платье. В сумочку – деньги, мобилу, паспорт и сигареты. Сегодня великий день. Сегодня родилась Лера и сегодня «Спартак» играет с «Локомотивом». Встречайте – Лера без шелесов, только один раз. Фанфары!
У подъезда Штык был не один, а с какой-то девушкой, видимо, Аней. Чуть дальше стояли Максим, Кольян, Олег с Юлей, Гусь и Дима. Они вручили ей свои подарки – МР3 «Бритоголовые идут», конфеты и огромный стяг с московским гербом. Настала очередь великого оратора Штыка:
