Тимур Зульфикаров - Изумруды, рубины, алмазы мудрости в необъятном песке бытия
А без Христа изгладится имя Твое среди народов…
Русь, Русь…
А без Христа испрашится, затеряется, изникнет язык Твой среди иных народов…
Русь Русь…
И будет без Христа полынь, пырей, лопух, лебеда, марь курчавая, забвенная трава выше избы, коморы, развалюхи прогорклой, рухлой, трухлявой твоей…
Ей ей!.. Ой!..
167.…Когда я вижу заколоченные избы-коморы заброшенных деревень, мне кажется, что заколотили, забили, заслонили насмерть мои глаза, уши, ноздри…
Заколотили заживо мне рот…
Заколотили насмерть, заживо мне душу русскую мою… гвозди лезут в глаза… режут язык мой…
О, Боже, не те ль эти Гвозди Распятья, что шли в запястья Спасителя… а теперь идут в Русь… в избу последнюю…
Я стал слепой… глухой… немой… при жизни мертвый… и на сколько веков заколотили избу русскую…
Когда я вижу порушенные плетни, прясла в дикой, победной бурьян-траве, мне больно, остро чудится, что это мои поломанные ребра лежат и дышат в одичалых травах… болят ребра мои в травах…
О, Господь! Дай силы в этих мертвых избах, ставших лепетными травами…
168.Размахалась смерть косой
Над моею головой…
Ай размахалась, разгулялась, разыгралась…
А мне не жаль головушки моей,
А мне жаль заброшенных полей,
А мне жаль подкошенных церквей,
А мне жаль некошеных лугов,
А мне жаль зарубленных лесов,
А мне жаль сирот да стариков,
А мне жаль блудливых обреченных городов…
Ах, мне не жаль головушки серебряной моей,
А мне жаль упавших оземь деревень,
Где последняя старуха штопает плетень…
А Русь-матушка уходит в сонь-травушку,
А Русь-матушка стала бурьян-сонь-травушка.
А мне не жаль головушки серебряной моей…
Ай, размахалась смерть косой
Над Россией, над Святой, Ах, размахалась, разыгралась, ай далече расплескалась, разгулялась, раскачалась, разметалась, раскидалась…
169.Если ты родился русским на Святой Руси,
То не будет тебе жизни,
то не будет тебе счастья —
Как ни голоси,
И куда ни колеси…
Счастье будет только в небеси…
170.Над Россией веет дым из ада,
А в Кремле витийствует пастух-волк-лицедей…
Блеет малое православное смирное стадо,
Спасаясь в церковной ограде,
А покорный народ пожирает лукавая пьяная
дымная смерть…
171.Русь Святая — Тропа Христа земная в Царствие Небесное…
172.…Здесь ночью бурьян дорастает до звезд
Здесь жены и дети пьют водку Но именно здесь
Пойдет по водам Иисус Христос
Отринувши смерть как лодку…
173.
Русичи святые!..
У них в крови: иль убивать, иль быть убитыми…
Там в жилах их, в недрах их скачут, вьются, тянутся монголы на кумысных, скуластых, смоляных кобылицах, и бегут пешие ночные, постельные, холеные, хоромные русские, спелые творожные, дебелые, тяжкие, пуховые княжны в алых кумачниках-сарафанах забытых…
Смоляные смятенные, стыдливые кобылицы…
Алые палые на ночных зыбких травах сарафаны…
Сахаристые, мраморные, нагие бегущие княжны…
Их раскосые чада вольны… и алчут войны…
174.Велика Русь, а правде нет в ней места!
На Руси правда — лишь тропка, а ложь — поле неоглядное….
Но в ненастье да в метель в поле без тропки не обойтись…
175.Мудрец сказал:
— Господь решил уничтожить этот заблудший, бесчеловечный мир, где одни человеки растлеваются в неслыханном воровском богатстве, а другие — умирают, ожесточаются, теряются в несправедливой нищете…
И Творец начал это всемирное уничтожение со своей любимицы, смиренницы, кроткой Дщери Руси…
Тут царит бурьян в полях, ложь и блуд в градах, нищета и пьянство в деревнях…
Тут царит исход…
Тут держава повальной смерти…
И отсюда смерть пойдет на иные народы, как лесной пожар, как огонь в сухих камышах…
Русь… А Ты первая восшествуешь во Царствие Небесное…
176.Когда я слышу балалайку — я думаю о затаенности, беззащитности, стыдливости, застенчивости, стеснительности исконной русской, кроткой, трепетной, как русское, полевое, духмяное разнотравье, тихой души…
Душа иудея — это скрипка…
Душа американца — банджо…
Душа африканца — барабан…
Душа русского — балалайка…
177.Далеко за океан залетели золотые русские Ключи от Кремля, от Русской Власти…
Но Господь дал каждому народу на земле свой язык, свой дом и свои ключи к дому его.
А чужие ключи гнетут душу и порождают темные искушения.
Все знают, кто ходит с чужими ключами у чужих дверей.
Вор ходит…
178.Везде и всегда, когда б я не скитался по необъятной Руси-мученице —
Всегда, подымая очи к небу,
Я неотвратимо, непобедимо видел над собой неистово распростертые ивовые щедрые материнские свежие Длани Распятого…
И слышал стон Его над всей Русью притихшей: «Или`! Или`! Лама савахфани`!
Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?..»
И еще детский остывающий крик
В русском неоглядном, безлюдном поле, поле, поле безответном: Мама… маааа… ааа…
А на Руси необъятной крик доносится, как шепот, а шепот — как немота…
Мама… мамаааааа…
179.Нынче на Святой Руси такое горе, такая немота, такая немощь, такой стон, такое пьянство истребительное, такое бедствие…
Такое лютое повальное всебедствие…
Что все тропы, все дороги на Святой запущенной, задушенной Руси ведут лишь в Царствие Небесное…
Лишь в Царствие Небесное…
Отче! Все Ты нас заблудших все жалеешь? все жалеешь…
Все земные кривые пьяные блудные тленные тропы обращаешь в вечные святые Стези Небесные…
180.Орел витает высоко над заснеженными горами и долами, и зоркооко видит все и всех.
Но молчит.
О, брат мой! Будь, как высокогорный орел, и зоркооко молчи!
Но!
Я вижу всю Русь одинокую, умученную пришлыми и нутряными переимчивыми бесами…
Я вижу одинокую старуху, кротко умирающую под засохшими геранями… в избе поверженной, в заброшенной псковской святой деревне Синего Николы…
И кто утешит ее перед смертью, и отпоет после смерти?
Святой Никола, уставший от русских несметных смертей, и тот далече…
Брат мой зоркоокий, а ведь это твоя мать…
И что ж ты молчишь, как орел?..
181.Только когда русские люди безгранично, бессудно, как мать дитя, полюбят русских — только тогда они будут истинно и щедро любить, и понимать инородцев, а не по-рабски подражать им или по-барски люто ненавидеть…
182.У японцев есть всенародный праздник цветущей сакуры-сливы, когда все японцы в блаженном забытье созерцают цветущее дерево…
А Русь — это страна неоглядных лесов, страна золотых, неистовых, целительных, пленительных листопадов, и нам нужен Праздник Золотых Лесных Листопадов…
О, как бы дети и старики полюбили эти Праздники Листопадов!.. эти золотые гулянья в золотых дубравах…
В этом единственном плещущем золоте, божьем злате, которое у нас еще не украли, не умыкнули лихоимцы… тати…
183.Ай, Русь! Не победили тебя татары! французы! немцы! коммунисты…
А победили Тебя бесы-демократы и великие забвенные травы! травы! травы!..
Повсюду торжествует победное восстание варварасорняка!..
И в городах, и в деревнях, и в полях бурьяна… и в слепых головах…
Русь! Слеза Ты моя!.. Кто утрет Тебя?..
Трава Ты моя!.. Кто покосит Тебя…
Только Вселенский Жнец, Косарь всех трав и всех сорняков — Иисус Спас…
184.Русь Святая… Одна Ты живешь по заповедям Христа… Одна Ты осталась — Святая Овца — средь хищных народов-иуд-иродов-волков…
Все Ты, бессребреница, отдала другим народам: землю, мудрое оружие, деньги, золото, нефть, газ, лес… красивых жен, дев, талантливых ученых, голосистых певцов и новорожденных молочных сирот…
И осталась Нищая, Босая, Беззащитная на Великом Историческом Ветру…
Одна овча среди волков…
Одна — нищая, безвинная, улыбчивая, Великая стоишь перед миром, как Твой Спаситель Христос пред Синедрионом и Пилатом…
А что’ было у Спасителя, опричь белой ослицы, белого хитона-милоти, оливковой ветви в руке и пальмовых сандалий на пыльных ногах?..
И Тернового Венца…
И Вечной Плащаницы…
Русь Святая! Блаженная! Дщерь Христа!..
185.Если бы деревья умели кричать — над Россией, над брошенными лесами, стоял бы
непереносимый, древесный, миллионный воплькрик-стон!..
А люди русские, как деревья, молчат…
