Любовь Рябикина - Жизнь моя - Армия
— Взвод! Напра-во! На плац шагом марш!
Встречные солдаты и офицеры весело улыбались, глядя на это шествие. Иначе шлепанье вразнобой и спотыкание друг о друга назвать было нельзя. То и дело звучали охи-ахи и смешок во взводе.
Майор старался не обращать внимания и молчал. Рязановский торопился довести взвод до пустынного сейчас плаца и быстро шагал впереди. Некоторые офицеры оборачивались вслед и тут же принимались хохотать по-настоящему.
На спине у Рязановского висел приклеенный к куртке кусочком скотча кусок тонкого картона с крупной надписью черным маркером — «султан», на спине рослой статной Карпович, шагавшей следом, висело — «любимая жена», а на спинах остальных девчонок виднелось — «гарем».
Майор ничего не мог понять, пока не встретил на аллее заместителя командира подполковника Аристархова. Тот оглянулся, как и все. Хрюкнул, увидев надписи и тут же остановил:
— Евгений Сергеевич, остановитесь! Не стоит превращать часть в балаган!
Сорвал картонки со спин у девчат, затем у него самого и протянул. Майор прочел и теперь понял причину веселья большинства встреченных. Догадался, каким образом на его спине оказался листок. Хитрая Карпович специально приобняла его столь настойчиво в спортзале. У мужчины даже скулы заходили ходуном, но он поблагодарил Аристархова:
— Большое спасибо, товарищ подполковник!
Тот, с трудом удерживая серьезное выражение, кивнул. Торопливо отвернулся и шустро зашагал прочь. Рязановский старательно свернул бумажки и сунул в карман, так как мусорницы поблизости не было. Вновь скомандовал:
— Взвод! Шагом, а-арш!
Девчата дружно шагнули… к нему! Майор отскочил назад, едва не попав в куст боярышника и в отчаянии заоглядывался. Понял, что долго не выдержит в таком темпе. Откровенно взмолился:
— Девчонки, ну пожалуйста, прекратите шуточки! У меня голова уже болит…
Лидка внимательно посмотрела в бледное красивое лицо и поняла, что он не врет. Вышла из строя без команды и встав рядом с ним, посмотрела на подруг:
— Взвод! Слушай мою команду! На плац… шагом… марш!
Девчонки четко выполнили команду и стройно зашагали вперед. Они шли, как один человек. Даже отмашка руки была четкой. У солдат такого единства не получалось. Честно сказать Рязановский был поражен. Карпович шагала слева, рядом с майором, время от времени отдавая команды и искоса поглядывая на изумленное лицо офицера. Рязановский понял, что их ковыляние было специальным.
Под командой Лидки девчонки сделали по плацу три круга. Евгений смотрел и не вмешивался, понимая, что стоит ему прервать это слаженное шествие и все его муки начнутся по-новой. Наконец старшая остановила взвод и повернулась к командиру с улыбкой:
— Довольны? Может займемся чем-то более приятным? Девочки, идите сюда…
Майор не успел ничего сказать, как оказался в плотном кольце. Со всех сторон были горящие глаза: серые, синие, голубые, черные, зеленые и карие. Раньше он бы радовался, что оказался в цветнике, но не сейчас. Бархатный голос раздался за спиной и чьи-то ручки весьма ощутимо провели по его погонам, предплечьям и спине:
— Плечи сильные. Настоящий атлет. Девочки, он выдержит!
Женя откровенно перепугался. Один он не мог противостоять этой женской банде, а поблизости от плаца никого из мужиков не было. Драться с девчонками не хотелось, а кричать он стеснялся. Попытался вырваться из окружения с наименьшими потерями для обоих сторон, но девчонки задержали, вцепившись в его руки с двух сторон. Лидка, сквозь дикий хохот подруг, произнесла:
— Не о том подумали, Евгений Сергеевич! Мы на второй этаж в общаге диван поднять не можем. Купили сами в складчину. Комендант обещал утром солдат прислать, а когда мы уходили, отказал. Велел самим втаскивать. Поможете нам? А то Светке с Нинкой приходится в одной постели спать. Кроватей не хватает, а двухъярусная солдатская — это уже перебор. Мы никак не сообразим, как его сквозь дверной проем протолкнуть. Вроде не большой, а не проходит. Может вы подскажете…
Покрасневший, словно рак, Рязановский молча кивнул и направился к общежитию. Девчонки шагали за ним дружной стайкой. Он уже не пытался построить их.
На несчастье майора навстречу шел командир. Увидев подобное безобразие и то, что Евгений и не думает заниматься строевой, да еще и куда-то направляется с девичьим взводом, Савицкий остолбенел. Стоял и глядел на приближавшихся девчат во главе с «бабником». Лицо медленно наливалось кровью.
Карпович мигом просекла ситуацию, увидев багровеющее от ярости лицо полковника. Громко спросила:
— Товарищ майор, а если мы носок тянуть сильнее станем? Ведь шаг тверже получится и более четкий. Как вы смотрите?
Рязановский пожал плечами:
— Не против…
Полковник рявкнул:
— Майор, ко мне!
Евгений обреченно направился к командиру, а Лидка быстрехонько построила девчонок, шепотом скомандовав:
— Стройсь! Покажем полковнику, как мы ходим!
Взвод четко проследовал перед Савицким, вытянув руки по швам, повернув к нему головы и направляясь к общаге. Стройные ножки четко опускались на асфальт.
Полковник очумело проводил их взглядом и вместо ругани сказал застывшему напротив майору:
— Можете идти! Похоже, что вы нашли общий язык…
Рязановский услышал в его голосе искреннее сожаление, что девчонки не замотали его, как Калинина и Ярового до нервного срыва. Он бегом припустил за девчонками. Догнал и поблагодарил:
— Спасибо, выручили.
Девчонки вновь окружили его со всех сторон. Бархатный голосок рядом произнес:
— Надеемся, что и вы нас не станете загружать этой лабудой в виде устава…
Только тут он увидел обладательницу чудного голосочка. Это была невысокая черноглазая девчушка со смуглой, как у него кожей и ямочками на пухлых, как у ребенка, щечках. Она улыбалась, весело поглядывая на майора.
Рядом шагала симпатичная блондинка с роскошными золотистыми волосами, чуть тронутой загаром светлой кожей, мелкими веснушками, рассыпанными по всему хорошенькому вздернутому носику и зелеными глазами в пушистых выгоревших на кончиках ресницах. Косметика имелась лишь на пухлых губках.
Рязановский аж запнулся, глядя на это чудное создание. Девчонка посмотрела на него и смутилась. Ловелас и бабник с трудом взял себя в руки, чтоб не начать флиртовать. Натянуто рассмеялся и спросил:
— Девчонки, почему вы Ярового с Калининым вытурили?
Карпович пояснила:
— Лейтенант изо всех сил пытался перед нами крутого парня из себя строить. Этакого умудренного опытом общения с женским полом! Строгостью козырять намылился. Пытался на откровенность вызвать. Причем все так надуманно делал. Ну мы ему вопросов и накидали, чтоб не скучал! Он сбежал через полчаса… Яровой начал с устава, потом принялся вдалбливать в наши головы химзащиту и прочую дребедень. Даже попытался одеть в эти ужасные костюмы… Мы ему пытались объяснить намеками, чтоб отстал, а он не понял. Начали его словами пробивать. Видим получается, хоть и медленно. Решили ускорить и стриптиз устроили. Он четыре дня держался, а потом сбежал прямо с занятий осточертевшей нам тактики боя.
Рязановский хмыкнул:
— А мне сколько сроку назначили?
Карпович улыбнулась, да и остальные весело поглядывали на мужика:
— Как себя вести будете… Что вам командир сказал? Только честно!
Рязановский понял, что лучше с девчонками пооткровенничать и пересказал произошедший накануне разговор из слова в слово. Лидка спросила:
— Вы сами хотите с нами работать или нет?
Женя обвел девчонок веселыми глазами:
— Сейчас уже не против! Вы же меня прикрыли от гнева командирского. Значит не такие уж вы и бессердечные, как они все считают. Хотя полковнику жаль, что вы меня, как остальных, не доконали. Савицкий так надеялся! Думаю, мы с вами поладим…
«ГИББОН»
Очень долгое время исполняющим обязанности начальника узла связи являлся прапорщик Востротин. Никто не стремился занять это место, прекрасно зная, что оборудование старое и часто выходит из строя.
В отделе связи часто случались аварии и все связисты копались в устаревшей технике до поздней ночи, а то и до утра. Прибегавший командир топал ногами и орал на Востротина:
— Почему связь снова не работает?! У вас эти аварии через день стали происходить! Чтоб через пятнадцать минут связь была!
Прапорщик разводил руками с видом Незнайки в стране чудес:
— Товарищ полковник, я же не Бог! Мы пока даже не знаем, что произошло. Связь, сами знаете, штука тонкая, а где тонко там и рвется! Я же не виноват, что оборудование стоит тридцатилетней давности!
Савицкий еще больше распалялся от слов подчиненного, хотя в душе понимал, что он прав, но сдержать себя уже не мог:
