Николас Блинкоу - Кислотники
Она молчала, и Джанк перестал спрашивать.
Они все еще сидели в темноте, когда в дверь кухни вошла Эстелла и включила свет.
— Привет, Джанк, — сказала она. — Почему бы тебе не поставить чайник и не познакомить меня со своей подругой?
Джанк никак не отреагировал на ее появление, даже не отругал ее за то, что она следила за ним.
Он медленно поднял на нее глаза, потом встал и произнес:
— Тереза, это Пол Сорел. Пол, это Тереза О'Дон-нел.
Глава восьмая
Эстелла приготовила чай, ошпарив заварной чайник и залив чайные пакетики кипятком, затем нашла молоко — почему-то не в молочнике, а в соуснике, а также одну чистую чайную ложку. Насыпав в чашки сахар, она налила каждому чай и молоко, не спрашивая, как кто предпочитает. Они сидели втроем вокруг кухонного стола и пили приготовленный Эстеллой напиток. Эстелла верила, что очень-очень сладкий чай поможет Терезе выйти из шока, однако девушка пока так и не произнесла ни слова. Джанк и Эстелла разговаривали. Один раз Джанк назвал ее Полом, но она остановила его:
— Я Эстелла.
— А я думал, ты назовешься Лолой, если когда-нибудь решишься на операцию.
— Нет, — возразила Эстелла. — Это было бы слишком прозрачно.
— Я имею в виду Лолу «Рейнкоатс», а не «Кинкс»[14].
Эстелла была польщена: Джанк, постоянно забывающий о куда более важных вещах, по-прежнему помнил, что она любила песню «Рейнкоатс». Интересно, можно ли ее переложить на фламенко? Она посмотрела в глаза Джанка: здоровый был гораздо больше стеклянного. Джанк сказал, что узнал ее сразу, как только увидел.
— Мне нравится твой новый акцент, — одобрил он.
— Это необратимо. — Манчестерский акцент исчез вместе с кадыком.
— Почему ты вернулась?
— У меня отпуск. Я собиралась просквозить через город, как привидение. Но когда пришла в бар и увидела фотографию глазеющего на меня Джона Берджиса, поняла, что обязательно случится какая-нибудь хреновина. Так это ты подослал Йена поговорить со мной? Если так, это была крупная непруха для нас обоих.
— Йена не пришлось долго уговаривать, — заметил Джанк.
Он был уверен, что Эстелла оценила комплимент. Ее голос томно дрогнул. Наклонившись к Джанку, она произнесла на четверть октавы ниже:
— Йена убила эта девушка, да? Джанк практически не сомневался:
— Они сидели там вдвоем, кто, если не она? Тереза говорит, пистолет появился в самый последний момент, Йен, должно быть, увел его из офиса Берджиса, где еще он мог его достать?
— Где? Ты меня спрашиваешь? Я слышала, в Манчестере теперь каждый носит пушку.
Что правда то правда. Наведываясь к Тас-Мену, Джанк видел, как увеличивается арсенал банды. Ноу Йена просто не могло быть собственного пистолета.
Эстелла импровизировала:
— Думаешь, не могло? Эх ты, знаток человеческих душ! Так вот, твой Йен был вором и барыгой.
Его интересовали только крупные сделки, которые он затевал, да деньги, которые собирался на них сделать.
Джанк знал, что это не так. Даже если бы Йен приторговывал, он довольствовался бы мелочовкой — десять таблеток тому, десять другому.
— Ему бы пришлось проворачивать дела в клубах, куда вышибалы не пускают психов, а полиция — бандитов. Йен был клубным человеком, он знал всех, и все знали его. Зачем ему пистолет?
Но у Эстеллы на все был готов ответ:
— Может, Йен вел дела в кредит. Он же не ватиканский банкир. Думаю, прогорал, наверняка его накалывали каждую неделю. Слушай, он же все время был под кайфом, не помнил, куда прятал таблетки, много раздавал за просто так. Или сжирал все сам. Вполне вероятно, что он задолжал тысячи фунтов каким-нибудь по-настоящему опасным людям. И не говори, что у него не могло быть пушки для защиты.
Джанк знал, что Йен не был отпетым дилером, точно нет. К чему суетиться, превращая всю эту историю в тайну?
— Йен, — возразил он, — за несколько часов до смерти был в офисе Берджиса. Мы оба знаем, как Берджис любит оружие, так зачем приплетать сюда наркоту? Пусть этим занимается полиция. Когда они вскроют Йена и найдут следы инсектицида в помидоре, который он съел в прошлом году, то непременно заявят, что раскрыли крупную наркосеть.
Но Эстелла не желала сдаваться:
— А почему ты так уверен, что дело не в наркотиках? Если пистолет принадлежит Берджису, может, Берджис — оптовик. Половина юнцов, с которыми я сталкиваюсь, ловят кайф. Распространяя наркоту в своем клубе, Берджис сторицей возвращает то, что теряет в баре.
— Нет.
— Убеди меня, Джанк. Скажи, почему нет? — Эстелла в упор смотрела на Джанка, в голосе прозвучал подлинный интерес. — Вся эта охрана, зачем она? А я тебе скажу — чтобы оберегать своих дилеров. Политика сдерживания, и ничего больше. Я из Латинской Америки, я в этом разбираюсь.
— Берджис не связан с наркоторговлей, — уверенно возразил Джанк. — Он крепко подсел на коку, что да то да. Мне это известно, потому что я сам поставляю ему кокаин. Но Берджис давно вышел из бизнеса — он и для себя-то не способен ничего достать.
Эстелла знала, что Берджис никак не может быть чист, в этом она не сомневалась. Если Гектор Барран-коу Гарза желал ему смерти, значит, Берджис во что-то впутался. Она продолжала настаивать:
— Зачем Берджису оружие, если он чист, если он обычный бизнесмен?
— Он чист, и он бы мог быть нормальным бизнесменом. Но он все такой же законченный психопат.
— Я начинаю думать, что он изменился до неузнаваемости, — сказала Эстелла, сдаваясь. — Хорошо снова быть дома. Поставлю-ка еще чайничек. Знаешь, я люблю Америку, но забыла там, какой вкус у настоящего чая.
Кухня помещалась в задней части старого дома, стоящего в ряду таких же домов, пристроенных один к другому. Линолеум, кажется, никогда не меняли: потертый, в паутине розовых шрамов, он хлюпал под каблуками Эстеллы, когда она хлопотала у плиты. Выкидывая использованные чайные пакетики, Эстелла думала, под каким еще углом стоило бы посмотреть на заварившуюся кашу. Когда засвистел чайник, она сказала себе: «Ну вот, только бытовой драмы тебе и не хватало! Что еще припасла эта сука жизнь?!»
— Я положила тебе три куска сахара, — сказала она Терезе. — Поверь, это именно то, что тебе сейчас нужно.
Считается, что сахар питает мозг. Интересно, эта девушка такая же тупая, как Йен, — просто подняла чужой пистолет и застрелила парня?
— Что думаешь о полиции? — спросила Эстелла. — Они точно будут его вскрывать?
— Думаю, да.
Эстелла почти не сомневалась, что они найдут следы наркотиков, и решила пустить в ход последний аргумент:
— Почему ты так уверен, что это несчастный случай? Девушка застрелила его, — может, у нее были свои причины?
Джанк уперся в Эстеллу единственным глазом: она должна понять, что ошибается. Она просто обязана почувствовать это. Она всегда умела схватывать нюансы — у нее была женская интуиция еще до операции.
Эстелла поймала его взгляд, но продолжила:
— А вдруг девушка ревновала? Она совсем юная, у нее нет моего опыта. Может, парень сказал ей, какая я искусница. Или описал выражение моего лица, когда я делала ему минет?
На это Джанку нечего было возразить. Он опустил взгляд, чтобы Эстелла не заметила, какой хаос мыслей у него в голове, — он пытался решить, права она или нет. Потому и смотрел в сторону, скрывая румянец смущения.
Его спасла Тереза, прошептавшая еле слышно:
— Это ее пистолет. Йен сказал, что нашел его в кейсе, когда она заснула.
Джанк повернулся к Эстелле:
— Конечно, это был твой пистолет. — Теперь он понял.
Тереза снова заговорила, голос у нее был слабый, но решительный:
— Йен играл с ним. Я спросила, настоящая пушка или нет. Он сказал — вряд ли, похожа на игрушку. Вроде, легкий, и магазина нет. Даже если настоящий, все равно не заряжен.
Тереза затихла.
Эстелла закончила вместо нее:
— Магазин и правда отсутствовал, но в патроннике была одна пуля. Ты сдвинула легким щелчком предохранитель, сама того не сознавая. Вот и застрелила его.
Тереза завыла. Эстелла накрыла ее руки ладонями, а когда у Терезы потекли слезы, обняла и приласкала. Она не могла остановить рыданий девушки, да, в общем-то, и не пыталась, просто держала ее в объятиях, давая выплакаться на своем плече, пока платье не промокло насквозь.
Джанк включил в гостиной камин. Они уложили клюющую носом Терезу на диван и укрыли пуховым одеялом. Эстелла продолжала обнимать ее. Джанк сел в кресло напротив. Рассвет уже сочился сквозь простыню, прибитую над окном в качестве импровизированной занавески. Джанк сворачивал косяк — то ли вместо стаканчика на ночь, то ли вместо завтрака.
— Ты не торопишься домой? — спросил он.
— Не особенно, — ответила Эстелла. — Посмотрю, что могу сделать здесь.
— Пожалуй, ты права.
Он протянул ей косяк. Эстелла подумала было, что подавится английским суррогатом, но тут запах марихуаны достиг ее ноздрей, и она почти словила кайф. Последним воспоминанием этого дня остался вопрос Джанка, не затем ли она приехала, чтобы убить Берджиса. Да, ее целью был Берджис, но совсем по другой причине.
