Алексей Егоренков - Земля точка небо
— Они ушли, — громко простонала она мне в ухо. — Они уш…
— Тихо! В двух метрах от нас пронесся мотороллер, брызнув хвоей из-под колес. Слева раздался стрекозиный шум — оттуда приближался еще один скутер. Психоделы не спешили. Они играли с нами. Мотороллеры, укрытые от нас изнанкой зарослей, неторопливо катились мимо или резко выныривали из леса. Один развернулся у самой кромки оврага, насыпав земли мне за шиворот и заставив нас с Эвридикой вздрогнуть в унисон. Не знаю, сколько времени продолжалась игра, но сзади хрустнул шаг. Потом еще один.
— Оу… — негромко отметили там, за спиной, и я понял, что мы проиграли. Это был Фернандес. Сейчас Эврика узнает голос и выдаст нас.
Теперь мне казалось, что на загривке у меня лежит бомба, детонатор которой… Он присел и, видимо, подобрал какую-то вещь.
— Оу-у… — повторил он весело. Мне представилось, как взгляд Фернандеса темным лучом сканирует овраг. Что будет, когда он заметит нас? Долго ли вытерпит Эвридика? Кто-то остановился впереди. Скутеры прибывали слева и справа, останавливаясь поодаль. Психоделы обступили нас кольцом. В унисон моей панике заквакал пси-транс. Неужели они пытают людей под музыку? Это был просто мобильник. Я приподнял голову и с удивлением разглядел между длинных стеблей ногу. Обычную женскую ногу, в серебристой босоножке на каблуке. С блестящими ногтями. В самом деле, кто сказал, что психоделом не может быть девушка? Она выключила звонок и легко перемахнула через листья, едва не задев нас. Я понял, что она подошла к Фернандесу.
— Траблы, — сказала девушка беззаботно. У нее был приятный мягкий голос. Фернандес, как мне послышалось, лениво выматерился сквозь зубы.
Что-то стукнуло в землю прямо у моей головы. Уродливая туфля Эврики. Это послужило знаком всем остальным, потому что следом затрещали моторы, скутеры вильнули, обходя наш овраг, и через минуту вокруг не осталось ни единого психодела. Для верности прождав еще минут десять, я осторожно вывернулся из-под Эвридики, не переставая удивляться ее огромной выдержке, и обнаружил, что девчонка крепко спит.
— Чего-то задремала, — сказала она двумя часами позже, когда мы разжигали костер из сосновых веток, шишек, и договоров, вынутых из ее сумочки. Эврика была не просто глупенькой. Ее солнечная глупость работала как предохранитель от любых бед. Я лежал, опасаясь за наши жизни, а Эвридика сопела и видела сны.
— Знаешь, мне снилось, что за нами гнался мой парень, — сказала она и засмеялась.
— М-да, — согласился я. Приснится же.
— Откуда у тебя зажигалка, если ты не куришь? — спросила Эврика, глядя, как я выгибаюсь и изворачиваюсь, стараясь разжечь костер и не зажарить пальцы. Зажигалка нужна, чтобы могли прикурить другие. Кроме лягушачьей трескотни с озера, в лесу не раздавалось ни единого звука.
— Где же все? — Эвридика настороженно глянула вокруг. Кто — все?
— Отдыхающие.
— Наверное, в отпуске. Мертвый сезон. А может, за этим лесом просто закрепилась дурная слава. Может быть, здесь часто стали попадаться самоубийцы и жертвы несчастных случаев. Кого-то выловили из озера. Кто-то повесился на сосне. А кто-то — надо же — упал с обрыва, горлом надевшись на твердый сук. Хорошо, что Эврика никогда этого не узнает. Она заснула у костра, пристроив голову мне на колени. Я сидел неподвижно около часа, борясь с вожделением и тяжелой усталостью.
Потом осторожно снял рубашку, завернул в нее Эвридику и оставил ее спать на мягкой хвое. По брачному реву лягушек я нашел озеро. Вдоль дальнего берега шевелились городские огни. Присев у самых камышей, я опустил руку в неподвижное теплое зеркало. Если бы добро вознаграждалось, я смог бы ходить по воде. Жаль, что только мошенники умеют кормить толпу одной рыбиной и превращать воду в вино. И делают это снова и снова. В моем кармане зажужжал телефон. Потертый «Сименс», вдавленные кнопки, глубокая царапина поперек экрана.
— Аллё, это звонят из милиции, — сказала трубка. Милиция, надо же. Уже забыл, что она существует.
— Вы звонили по ноль-два, — сообщила трубка. — У вас там порядок?
— Э… да, — сказал я.
— Все хорошо?
— Да, все нормально.
— Ну и отлично. Извините. До свидания, — трубка щелкнула и смолкла. Я отключил мобильник, вернув его в карман. После янтарного экрана глаза отказывались видеть. Нащупав дорогу к Эврике, я устроился между бревен и тут же уснул.
5 сентября 2005 года
— Косой, ты проверял документы? Это он или не он?
— Мне откуда знать. Тощая лысая морда. Думаешь, я их различаю?
— Четко ясно одно: это нарк или шизик. По-любому его место в дурдоме.
— Я говорил. Всё равно впарили назад. И нервы вымотали. Какие-то законы приплели еще.
— Ты говорил, что показания мы проверили и трупов не нашли?
— Ну да. И в Рейве я был, там тоже всё как обычно.
— Значит, так. Веди его назад. А я погуглю, посмотрю законы.
Глава 3. Новые имена
21 апреля 2003 года
— Здравствуйте, — сказал Дима.
— Кто нужен? — спросила охранница, изучая его остро-синими глазами.
— Мне бы главного редактора, — он смутился и уставился в журнал посещений, лежавший на столике возле черного телефона. Охранница недовольно закрыла тетрадь и отодвинула ее подальше.
— Главный редактор не у себя.
— Тогда просто редактора. Видимо, сочтя его неопасным (Дима был вдвое уже ее в плечах), охранница сняла трубку и нажала пару кнопок на аппарате.
— Девочки, — сказала она. — К вам тут какие-то гости. Один. Да.
Вы по работе? Она вопросительно уставилась на Диму, он спохватился и ответил:
— Угу. Охранница передала его ответ в трубку и вернула ее на рычаг.
— Ждите, — сказала она. Дима кивнул и побрел в сторону. Нескладно выходит. Максим бы завел разговор совсем по-другому. «Хотя бы извинюсь», — решил он и развернулся. И едва не опрокинул крошечную девушку, стоявшую прямо за его спиной.
— Ох. Ой! Кто вы? Я не хотел… — он поймал ее за плечо. Девушка коснулась пальцем носа, вправив на место съехавшие очки в толстой черной оправе.
— Это ты звонил по работе?
— Нет, звонил Макс…
— Короче так, идем со мной. Она кивнула охраннице. Дима, близоруко щурясь, нацарапал в журнале роспись, а потом, увлекаемый стремительной девушкой в очках, прошел за тяжелую дверь. У него закружилась голова от путаных коридорчиков, оклеенных листовками, плакатами и распечатками.
— Здесь основная верстка… Здесь у нас реклама… Это стол координатора, отсюда налево, — девушка летела впереди, комментируя повороты и стремительно жестикулируя. Дима бежал следом, отчаянно стараясь не потерять из виду ее красный свитер. В редакции оказалось много людей, и многие были одеты во что-то красное. Они сидели, с головой уйдя в дисплей, шуршали пакетами, хрустели сухариками, щелкали электрическим чайником. Все занимались делом, и все сплошь были женщинами. Круто свернув за перегородку в дальнем углу редакции, девушка остановилась и усадила Диму на стул, а сама забралась перед ним на столешницу, поставив локоть на выключенный монитор.
— Так, привет, я Ксюша, — сказала она. — Тебя как зовут?
— Дима. Ксюша наклонила голову и подперла щеку языком.
— Дима… — сказала она. — Как-то это, как-то… пускай будет Митяй! Оки? Давай тебя отныне будут звать Митяй, хорошо?
— Ладно, — Дима растерялся. Сломанная кукла, подумал он. Что-то в этой девушке было от сломанной говорящей куклы.
— Отлично. Тогда слушай, вот… Ксюша изогнулась и вытащила откуда-то из-под себя журнал, оказавшийся последним номером «Ритм-н-блюза».
— Вот основы, — сказала она, раскрывая журнал на середине. Ксюша наклонилась к его плечу и начала торопливо объяснять что-то про колонки, полосы и кегли, про врезки, подвалы и килобайты. Дима не слушал ее, потому что разглядел под Ксюшиным ухом темно-фиолетовое родимое пятно, хорошо заметное, страшное и безволосое. Пятно обвивало бледную шею девушки и ныряло под ворот.
Дима отвел глаза прочь и уставился на руку Ксюши, пальцами которой она водила по странице. И с ужасом заметил, что край родимого пятна виднелся из-под манжеты, обрываясь у запястья. «Вот почему она запросто сразу, как подруга», — решил Дима. Он жалел эту маленькую девушку, но оторвать глаз от двух фиолетовых клякс не мог всё равно. Хуже того, Ксюша говорила, а он начал думать, не одно ли это пятно, от шеи до запястья. И сколько процентов кожи оно занимает под кофтой. И потемнеет ли оно, если Ксюша рассердится. И…
— У тебя есть какой-то опыт? Вопрос прозвучал неожиданно, и Дима начисто забыл наставления Макса.
— Опыт… — замялся он. — В общем, нет.
— Никакого?
— Да.
— Так, — Ксюша спрыгнула на пол. Она нажала кнопку, и экран затрещал, неторопливо разгораясь. — Значит, так. Я пошла работать, а ты сиди здесь и что-нибудь напиши, оки? Что угодно, мне нужно видеть, как тебя использовать. Дима открыл рот, но она уже исчезла за перегородкой, оставив его наедине с монитором и уродливым жирафом на присоске. Главным редактором тоже оказалась женщина. Она умела ходить мужской походкой даже на каблуках, носила очки-хамелеоны и хранила за ухом сигарету.
