Павел Антипов - Дипломная работа
Однажды Боб Иванович и Марс Марсович решили провести эксперимент. Боб Иванович, по натуре оптимист, говорит:
— Я верю в человечество и во всё хорошее, что есть в нём.
А Марс Марсович, пессимистически настроенный старец, отвечает:
— Человечество ничто. Тлен, брен и хрен. Я не дам за него ни гроша.
— Уважаемый Марс Марсович, я с вашей точкой зрения решительно не согласен, — возмущается Боб Иванович.
— А от вашего согласия, к сожалению, ничего не зависит, — грустно замечает Марс Марсович.
И порешили тогда они провести эксперимент, чтоб окончательно доказать друг другу, что же есть человечество. Заказали небольшой видеозал и пригласили туда часть человечества.
— Я вам говорю, любезный Боб Иванович, как только главная героиня фильма закурит, тотчас же закурит и бόльшая часть зрителей.
— Эх, Марс Марсович, я верю в человечество и совершенно убежден, что зритель почувствует всё то прекрасное, что есть в фильме, и у него не возникнет ни одной мысли о сигарете.
И вот потух свет, а Марс Марсович нажал на кнопку проектора. Зрители смотрели на экран, а Боб Иванович с Марс Марсовичем — на зрителей. Так продолжалось до тех пор, пока главная героиня не раскрыла свою сумочку, достала сигарету и чиркнула зажигалкой…
— Да, любезный Боб Иванович, и к какому же заключению мы пришли?
— Ни к какому, Марс Марсович, каждый остался при своём.
— Но ведь они закурили — стало быть, эксперимент подтвердил мою точку зрения.
— Не знаю, что он подтвердил, а только я всё равно не перестаю верить в человечество.
— А вы, Боб Иванович, шулер, как я вижу — это в очередной раз доказывает насколько я прав по отношению к людям.
— Будьте к людям помягче, Марс Марсович, лучше проведём иной эксперимент.
— А что ж — и проведём! Время-то у нас есть, как же ему не быть у пенсионеров.
Писатели
У пенсионеров много свободного времени: они его заслужили. Теперь на пенсии они, конечно, думают, что им это свободное время уже не пригодится. Они думают о том, что свободное время надо давать в молодости и пенсию в молодости платить, а на пенсии, так уж и быть, можно поработать. Только общество распоряжается по-иному и заставляет работать в молодости. Так думал и пенсионер Марс Марсович.
А пенсионер Боб Иванович ему доказывал, что свободное время всегда пригодится, что и в старости его можно использовать с пользой.
— Это вы, Боб Иванович, по молодости своей не подумавши говорите. Вот посидите-ка с моё на пенсии — посмотрим, что вы тогда запоёте.
— Марс Марсович, что вы, честное слово, надо радоваться каждой минуте своей жизни и использовать её на все сто!
— Я, знаете, к старости замечаю, что не я использую время, а оно меня.
— Так давайте же изменим ситуацию.
— Легко сказать, Боб Иванович, а как?
— Ну, хотя бы станем писателями. Думаете, старым людям так уж и нечего сказать? Будем писать по рассказу в день, а с того, кто не напишет, — штраф.
— Какой ещё штраф?
— Пять тысяч рублей, Марс Марсович.
— Ладно, давайте попробуем, Боб Иванович.
И они стали писать. Писали каждый день, и никто не хотел проигрывать пять тысяч: пенсии-то нынче небольшие, пять тысяч — деньги не шуточные. Так они писали месяц, а может и два, не исключено даже, что полгода. Исписали уже по 12 общих тетрадей, как Марс Марсович сказал:
— Послушайте, любезный Боб Иванович, я устал уже писать. К чему мы занимаемся этим бумагомарательством? Я не понимаю.
— Мы, дорогой Марс Марсович, используем время себе во благо.
— Каким это таким образом?
— Мы пишем рассказы. После нашей смерти их издадут, и люди всего мира будут знать, какие замечательные были эти Марс Марсович и Боб Иванович.
— Какое мне дело, любезный Боб Иванович, что будет на Земле после моей смерти? Я хочу попробовать на старости лет понаслаждаться жизнью. За 93 года у меня ничего не вышло, но хочется надеяться, что ещё выйдет. А я вместо того, чтоб гнаться за наслаждением, сижу и мараю бумагу! Надоело!
— Ну, воля ваша, Марс Марсович, гоните пять тысяч.
— Нате.
Немного о деньгах
Однажды Марс Марсович, запыхавшись, пришёл к Бобу Ивановичу.
— Любезный Боб Иванович! Катаклизм, катастрофа — вы слыхали?
— Что случилось, уважаемый Марс Марсович?
— Капут, полнейший Армагеддон: с 1 января дорожает газ и увеличиваются ввозные пошлины на нефть-сырец.
— И что же нам с того?
— Да то, что плакали наши денежки. Те наши скромные сбережения, что скопили мы за годы стабильности, с 1 января летят в тартарары.
— Хм…
— Не иронизируйте, любезный Боб Иванович.
— Какая уж тут ирония, уважаемый Марс Марсович, это же совершеннейшая удача. Теперь нам предоставляется шанс самим распорядиться нашими накоплениями, а не оставлять их в наследство каким-нибудь родственникам.
— Ой, уморили, и на что же вы собираетесь потратить наши крохи?
Боб Иванович усадил Марс Марсовича за стол, нацедил валерьянки и поставил чайник.
— Успокойтесь, Марс Марсович, всё очень просто: мы купим автомобиль.
— Автомобиль?!
— Да, машину: «Жигули» или «Запорожец».
— Лучше уж «Фольксваген», только всё равно это пустое: на наши с вами деньги мы сможем купить ужасную развалюху, которая сломается, как только мы отъедем 20 километров от города.
— Марс Марсович, дорогой, будьте оптимистом.
— Я рад бы, да что-то не получается.
— Ну и хрен с вами, пусть горят ваши денежки! А я пойду в «Лондон» или «Битлз-кафе», кутну перед праздниками.
— Постойте, может, лучше в «Граффити»?
— Так, Марс Марсович, вы опять за своё?
— Простите. В «Лондон» — так в «Лондон», только не оставляйте меня одного размышлять над денежными проблемами, а то со мной коллапс случится.
50 лет спустя
Плелась Люся Кандаурова домой из магазина. Ноги шаркают, палочка по земле стучит: Люся — пенсионерка. Давно уже кончилась Люсина молодость, и никто не подходил к ней с просьбой о здесь и сейчас. А любви хотелось, как и раньше. Не знаем, зачем любовь пенсионерке, а только Люся всё ходила и всматривалась в прохожих мужчин с целью затащить их в свою пенсионерскую постель. Ну, хорошо, с мужчинами мы погорячились — Люся всматривалась в старцев.
Вот видит она, идут два старца: один постарше, а другой ещё постарше. Один на вид оптимистический, другой — пессимистический. Дай, думает, испытаю судьбу:
— Пожилые люди, у вас закурить не найдётся?
Оптимистического старца всего аж передёрнуло, отчего он схватился за пессимистического, будто боялся, что упадёт.
— Курить в вашем возрасте смерти подобно. Правда, Боб Иванович? — произнес пессимистический старец. — Заведите себе лучше птичку или собачку.
— Марс Марсович, прошу вас, уведите меня отсюда, что-то сердце мне тисками стиснуло, — сказал оптимистический старец, стараясь не глядеть на пенсионерку Люсю.
— Вы что, импотенты, что ли? — обиделась Люся.
— Что вы такое говорите? Не гневите бога, дамочка, — в один голос ответили старцы.
— Так вы ж гомики, точно, — закричала пенсионерка Кандаурова. — Что вы мне тут голову морочите, гомы паршивые? А ну, проваливайте! — и запустила в старцев своей палочкой.
Палочка отлетела шага на три и никого не задела, а пенсионерка Кандаурова лежала на земле и дёргала ногой.
— Какая мерзость, Марс Марсович, пойдёмте отсюда.
И они пошли по цветущему бульвару. Заходило солнце.
День рождения
Обычно я сплю долго, и мой возраст мне в этом не помеха. Но сегодня была какая-то странная ночь: не спалось. Повернусь на правый бок — заснуть не могу, перекручусь на левый — не спится, на спину лягу — спину ломит, на живот перевернусь — что-то внутри булькать начинает. Встану, похожу по комнате, вроде спать хочется. Снова лягу — снова не спится. Короче, всё как Марс Марсович про себя рассказывал. Тогда я решил позвонить ему, поинтересоваться, как его дела.
— Доброй ночи, уважаемый Марс Марсович, как ваши дела?
— Вы что, с ума сошли, любезный Боб Иванович?! Вы знаете, который час?
— Около двух.
— Вы жуткий человек, я впервые за долгие годы заснул, а вы меня разбудили, будьте вы прокляты, — и повесил трубку.
Я не расстроился. Если расстраиваться из-за каждого оскорбления Марс Марсовича, то можно превратиться в пессимистического старца, а я этого не хочу. Я встал, застелил кровать и пошёл на кухню пить чай. Только я поставил чайник, как зазвонил телефон. Это был Марс Марсович:
— Это вы, Боб Иванович, будьте вы прокляты?
— Я, Марс Марсович.
— Вы не забыли, что у моего внука Марсика день рождения?
— За кого вы меня принимаете? Мы с моим внуком Бобиком уже и подарок вашему Марсику присмотрели, — ответил я.
