Анхель де Куатьэ - Сердце ангела
— Ангел, — ответил он.
— Ангел, — задумчиво, нараспев повторила Марьяна, словно хотела распробовать это слово на вкус — отпустить его и послушать. — Красиво... А меня Марья.
— Но тебе больше нравится Маруся, — ответил Ангел.
— Да, правильно. Маруся мне нравится больше, — согласилась Марьяна, ничуть не удивившись осведомленности Ангела, а про себя подумала: «Просто он все понимает. Просто он все понимает».
— Хочешь, пойдем встречать рассвет? — предложил Ангел.
— Рассвет? — удивленно переспросила Марьяна.
Она еще никогда в жизни не встречала с мужчиной рассвет. И вообще, кто в современном мире с его темпом, ценностями и вкусами ходит встречать рассвет? Но ведь это, наверное, так красиво — встречать рассвет...
— Да, рассвет, — повторил Ангел.
— Да, хочу, — Марьяна закивала головой, даже не пытаясь скрыть своего удивления.
В детстве, еще девочкой, она мечтала об этом — встречать рассвет с любимым человеком. Но она и забыла уже об этой своей детской мечте, а сейчас вспомнила. И сердце вдруг так защемило... Марьяна смотрела в глаза Ангела и не могла поверить своему счастью. Этого просто не может быть... Она спит? Сошла с ума? Нет.
Ангел подал Марьяне руку.
—- Пойдем.
И она пошла за ним. Не с ним, а именно за ним. Словно бы прячась за его спиной — так как-то очень спокойно и радостно. Она видела его лицо буквально краешком глаза — смотрела чуть сзади и сбоку, через плечо. Смотрела, и душа ее пела от восторга.
«Нет, этого не может быть. Нет, это неправда, — повторяла про себя Марьяна. — Не может быть...»
— А где мы будем встречать рассвет? — тихо спросила Марьяна.
— Мы будем встречать его на горе, — ответил Ангел.
— А как мы туда попадем?
— Мы возьмем машину, и она нас туда отвезет.
Марьяна протянула руку и вложила ее в ладонь Ангела. Тот повернулся и посмотрел на нее. И в этом взгляде была строгость и сила, нежность и забота, счастье и наслаждение. Все сразу.
«Не может быть!»
На заднем сиденье автомобиля было тепло и уютно. Марьяна лежала на плече Ангела и смотрела в окно — замершие дома, смотрящиеся в темноту глазницами желтых окон, перекрестки, фонари, светофоры. Все это было и обычно, и странно.
Обычно, потому что Марьяна видела эти картины сотни раз — ничем не примечательные городские пейзажи. Но необычно, потому что, глядя на них, она не испытывала своей привычной тревоги — никакого напряжения, никакой скованности.
Да, именно так. Она перестала чувствовать себя неловко в этих декорациях. Напротив, ей было приятно и радостно сознавать, что где-то там есть жизнь, что весь этот мир живет, движется. И он не враждебен ей, не чужд, но самостоятелен.
Марьяна перестала чувствовать страх — постоянный, преследовавший ее раньше повсюду страх. Он не покидал ее никогда, ни на минуту. Марьяна могла забыться, чем-то увлечься, но страх... этот страх все равно оставался — где-то на заднем плане, внутри.
Было время, когда она не сознавала этого. Не понимала, что на самом деле всегда чего-то боится. Не чего-то конкретного, а вот так, вообще — когда «просто страшно». Тревога жила в ней всегда, преследовала ее неотступно, съедала изнутри. Отчего?
Оттого, вероятно, что Марьяна никогда не доверяла этому миру. Не могла доверять. Никогда. А как можно ему верить, если ты совсем его не знаешь? Что на уме у этих людей? Как они относятся к тебе на самом деле? О чем думают, как воспринимают?
Мир пугал ее. А теперь нет. Теперь она чувствовала себя под защитой. Словно не человек, а какой-то Святой Дух спустился с небес и заботливо укутал ее своим покрывалом. Стало радостно и беззаботно. Тревога улетучилась, словно ее и не было никогда.
Иван никогда не давал ей этого чувства. Даже в самые счастливые минуты их отношений она никогда не чувствовала себя так. Даже любя, она, как бы это сказать... озиралась, что ли? Да, озиралась. А когда озираешься, значит, что-то не так. Значит, чего-то самого важного нет, нет правды.
— Приехали, — шепнул ей на ухо Ангел.
— А? — Марьяна очнулась, словно ото сна, словно она была в сладком сне и, проснувшись, обнаружила себя в еще более сладостном и счастливом мире. — Приехали?
— Да, — ответил Ангел. — Пора...
Он вышел из машины, обошел ее с другой стороны, открыл дверь и подал Марьяне руку.
— Восход... — прошептала Марьяна, задыхаясь от разрывающего ее душу восторга.
Они были на вершине холма. Вокруг, насколько хватало глаз — заснеженный горизонт. Внизу — просыпающийся город. Небо, светлеющее на глазах. Первый луч восходящего солнца разрезал посветлевший горизонт.
Она освободилась! Да, она освободилась. Теперь она никогда не будет такой, как прежде. С этим рассветом все изменится в ее жизни. Она станет другой — свободной, уверенной в себе, идущей вперед. Вперед и только вперед.
Ангел подошел к Марьяне сзади и обнял. Она чувствовала его дыхание, его тепло. Он согревал ее...
«Господи! — думала Марьяна. — За что мне такое счастье? Неужели я заслужила? Всеми своими страданиями, своей болью... Да, наверное. Наверное, я заслужила счастье. А Иван... Иван когда-нибудь поймет, что он был неправ. И как он был не прав...»
— Ты счастлива? — спросил Ангел.
— Да, я счастлива, — прошептала Марьяна. — Я никогда не была так счастлива!
Солнце поднялось над горизонтом. Небо стало прозрачным-прозрачным, словно на замерзшее стекло упал золотистый луч света.
— Ты меня любишь? — Марьяна подняла и чуть повернула голову, чтобы видеть лицо Ангела. Она сама удивилась своей смелости, но не испугалась ее. — Любишь, да?
— Я как ты, — улыбнулся Ангел.
И Марьяна прочла в его глазах великую нежность и благодарность. То, что и есть на самом деле любовь.
Человек — странное существо... Он полон страхов и потому постоянно нуждается в защите. Часто именно любви дает он это задание — защищать его в его же собственном мире страхов и подозрений. Он дает своей любви работу. Не трудится для любви, но хочет, чтобы она трудилась на него.
Когда человек покупает себе домой живой цветок, он понимает, что должен ухаживать за ним, иначе тот погибнет. От цветка мало пользы, только радость. И за эту радость человек готов платить. Но в любви здравый смысл ему отказывает. Теперь любовь должна заботиться о нем, теперь она должна ему платить.
Почему человек поступает так? Почему не дорожит своей любовью? Почему подвергает ее испытанию? Верно, потому, что он слишком мал и незрел. Верно, потому, что он несмышленый ребенок.. И потому, вероятно, он называет Бога — Отцом, а себя — «дитем Божьим». Да, он и в этом вменяет Богу обязанности.
Иногда кажется, что человек просто глуп. Но... Все было бы очень просто, если бы это было так. На самом деле он слаб и завистлив. А это куда страшнее.
Они наслаждались рассветом,
взаимной радостью. Они были счастливы.
Марьяна чувствовала это всем своим сердцем
У нее было ощущение полета —
какой-то невероятной внутренней свободы!
«Да, — думала она. — Любить могут
только по-настоящему свободные люди,
все остальное — неправда.
Когда ты чувствуешь зависимость,
это не любовь. Это зависимость.
Любовь — она, напротив, освобождает.
Она — вот этот полет,
вот это озаряющее тебя
восходящее солнце и прозрачное голубое небо.
Это любовь. А страх, тревога,
вечное напряжение — это иллюзия любви.
Иллюзия, в которой я провела два этих года.
Но как только ты освобождаешься
от зависимости, ты открываешься
к настоящей любви. А как только
ты открываешься навстречу любви,
она тут же к тебе приходит...»
Счастливые мысли путались в ее голове,
наезжали одна на другую.
Она мечтала, она грезила.
И тут же уснула на плече Ангела,
как только они сели в машину
и отправились в обратный путь.
— Вcе, приехали. Просыпайтесь, девушка!
Марьяна очнулась, огляделась по сторонам. Она была на заднем сиденье того самого автомобиля, в котором они вместе с Ангелом ездили встречать рассвет. Но теперь этот автомобиль стоял напротив ее дома, Ангела рядом не было, а на нее смотрел водитель.
— Все, приехали! — повторил он. — Выходите. За все уплочено.
— А где... — Марьяна продолжала растерянно оглядываться по сторонам. — Где Ангел?
