Константин Кропоткин - …и просто богиня
С чего начнется оглашение результатов, можно было легко догадаться: прежде, чем зачитать оценки, кураторша будет долго пузыриться восторгом, как хорошо пишет одна из студенток, как прекрасно сумела она раскрыть тему, и выдержать при этом объем (неисчислимое, как мне тогда представлялось, количество страниц). Кураторша даже зачитывала отрывки вслух — от них у меня осталось чувство длинной узорчатой тесьмы, какими украшают скатерти.
Самое смешное, Маша эти похвалы редко слышала — факультативы она прогуливала также охотно, как и лекции рассеянных преподавателей. Маша была ленива, к занятиям не готовилась и не рвение не изображала: вуз был провинциальный, факультет — филологический, в школе работать Маша не собиралась, а диплом ей нужен был ради диплома — если уж она школу с золотой медалью закончила, то почему бы не завершить образование университетской корочкой?
Еще Женя рассказывала про их спор. Маша сказала, что заставит сокурсника, слюнявого Кешку, написать за нее работу.
— Это как же? — спрашивал я.
— Своими чарами, — отвечала Женя.
— И как? Заставила?
— А ты не видишь, что он за ней хвостом ходит?
Мне показалось, что Кешка не столько ходит за Машей, сколько ее сторонится — так жертва выглядывает капкан, желая его обойти. Но свое мнение я оставил при себе. Дружба Жени с Машей меня все больше веселила — я считал ее родом игры, в которой никто не участвует в полную силу. То, что у иных напоминает шлифовку и подгонку неподатливых плоскостей, у этих девушек выглядело слиянием пластичных стихий, которые, покружившись в плотном вихре, могут легко разойтись, вроде, и не страдая совершенно от отсутствия друг друга.
Появляться вместе они перестали курсе на третьем — особа, которую я надумал называть «Женей», вышла замуж за человека с перспективами. Явилась как-то на лекцию с массивным кольцом на пальце и в новом костюме — тоже из тонкого сукна, но веселого персикового цвета. «Уезжаю», — сказала она, и, как всегда верная слову, совсем скоро перевелась на заочное, последовала за мужем куда-то на север. «Он у нее — завскладом, а она детей воспитывает», — морща носик, рассказывала мне Маша много позднее, сама трижды замужняя и всякий раз удачно.
Они по сей день друг друга не забывают. Дружат по мере сил.
РИТА
«СРАНЫЙ» СИНГАПУР
…вот, и накаркал. Трое. Пусть так и зовутся:
Рита.
Олег — ее нынешний.
Сергей — бывший Риты.
— …Сергей хочет переезжать, я считаю, что хорошо. Там возможностей больше, в провинции, у него квалификация. Квартиру хоть снимет побольше, или даже купит, если зацепится. — Рита была взвинчена и это чувствовалось даже по телефону.
— Далеко уезжает? — спросил я.
— Два часа на самолете. Не очень далеко. Что это? Всего два часа. Это же не 12 часов, как я перла, до Сингапура.
— Ты была в Сингапуре?
— Олегу работу предлагают. Должен привлекать русский капитал. В Европу сейчас никто не верит. Все туда.
— Переезжаете?
— Заманчиво.
Я подумал, что на ней сейчас белоснежная вязаная кофточка. Я подумал, что под выбеленной крученой рябью прячется атласное плечо. Шелковисто-кофейное, должно быть. Рита должна загореть, если уж ездила куда-то далеко на юго-восток. Она сейчас необычайно хороша.
— Я слышал, в Сингапуре очень чисто. Красиво. Футуристично. Город-призрак, вроде Лас-Вегаса, только на воде, а не в пустыне.
— Очень далеко, — у Риты манера полутонами ничего не выражать. Она, как художники-экспрессионисты, мажет густо и широко. Или вообще не мажет.
— Есть же скайп, имейл, телефон, в конце-концов, — мне была по душе мысль, что Рита, так внезапно похорошевшая Рита, вышедшая в гражданский замуж за своего Олега, уедет в красивый футуристичный Сингапур, о котором я точно знаю только то, что это остров, что он на экваторе, там высотки повсюду.
— Я схватилась сначала. Он говорит: вот, типа, предлагают. Мимоходом, так. Я говорю: а, давай! а, поехали! Надо что-то менять! А сейчас думаю, — она помолчала, должно быть, наморщив в задумчивости свой великоватый нос, — далеко же.
— И ты уезжаешь, и Сергей уезжает. Все хорошо складывается. Будто бы судьба накликала, — я выпалил, а потом подумал.
«Накликала судьба».
Сергей — ее «бывший». Она с ним тоже жила в гражданском замужем. Жила довольно долго и довольно счастливо, пока не встретила Олега. Чего тут думать? Я б на ее месте, не задумываясь, собрал вещи и уехал из постылой грязной Москвы.
— Если не сейчас, то когда? — спросил я. — Когда штифты во рту, шарниры в бедрах?
— Сергей будет снимать квартиру с кем-то. Не то коллега, не то друг, не то все сразу. Вместе будут жить. Вроде коммуналки.
И снова я напомнил себе, что Сергей — ее бывший, они даже в браке не состояли. Просто вместе жили, а теперь разошлись — такое бывает сплошь и рядом. Она любит Олега, я точно знаю, иначе бы с ним не жила. Рита не живет с теми, кого не любит — строптивая. А с Олегом она еще и похорошела необычайно — в голенастой длинной Рите вдруг проявилась порода. Когда я видел ее в последний раз, в баре, на последнем этаже высотки, она напомнила мне норовистую кобылицу. Она хорошо будет смотреться в Сингапуре. Город будущего. И она — вся такая устремленная куда-то, стукающая по лоснящимся плашкам пола ногами на высоких каблуках. И даже крупный нос ей хорошо.
— Хорошо, если будут вдвоем. Для начала легче. Обживутся, осмотрятся.
— Я знаю, что значит, если только мужики в доме. Окурки в пепельнице, ботинки на кровати, вонь. А если мебель с собой повезет? У него хорошая мебель, мы вместе покупали — стол, шкаф зеркальный, сайдборд. Жалко. Столько денег заплатили. Испортит же все.
Это не твой муж, чуть было не напомнил ей я. Он тебе даже не гражданский муж. Посторонний человек, если уж смотреть правде в глаза.
Не напомнил.
Рите не все равно, с кем и как в новом городе будет жить ее бывший не-муж. А ему, Сергею, интересно, как она будет жить в этом Сингапуре? Он хотя бы спрашивал, как ей живется?
Неизвестно.
— В провинции девочки попроще, — сказала она. — Найдет себе кого-нибудь.
— Найдет, конечно. Девочек по статистике больше, чем мальчиков, — Сергей не очень красивый, но ему чуть за тридцать, он еще не совсем тюфяк, хоть и норовит стать пародией на свою работу — он компьютерщик, и прекрасный (за то, поди, и зовут на золотые провинциальные пажити). Сергей немного лыс, немного рыхл, немного аутичен, заговаривая внезапно и словами почти сплошь незнакомыми. Я б на месте Риты давно его бросил, а она все ждала чего-то.
Ждала — и дождалась Олега. А тот повезет ее в Сингапур.
— Знаешь, не уверена. Он же теленок. Кто позовет, к тому и тянется.
Не твое дело, но и тут я прикусил язык.
Рита рассказывала, как приходила зачем-то в свой бывший дом, а там повстречала девочку-клопа.
— Клоп, натуральный клоп. Захожу на кухню — сидит. Темненькая, раздутенькая, будто кровушки напилась. Глазки цепкие. И курит по-блядски.
Я не понял, как это — «курить по-блядски», запомнил только, что девочка-клоп работает стилисткой, хочет открыть свой салон.
— Стала мне объяснять, что и как она там откроет, как будто мне интересно. Как будто экзамен мне сдает. Да, пусть она хоть говно в общественном туалете убирает. Мне-то что?
Но дослушала, произнесла какие-то любезности и ушла.
Ушла и стилистка. Ей Сергей не понравился. Не сложилось у них.
— Потаскуха, — фыркала Рита, как ошпаренная кошка. — Стилистка.
У Сергея были и другие женщины, и все они, на взгляд Риты, были недостаточно для него хороши. Если б я плохо знал Риту, то подумал бы, что она хочет усидеть на двух стульях — держит Сергея, как запасной аэродром. Если с Олегом не выгорит, то вернется. Уедет, вот, он в Сингапур, за большими деньгами, а она вернется к бывшему не-мужу, к мебели, которую вместе с ним покупала… Но тюфяк же! Он ей не подходит! Она как ушла к Олегу, так моментально похорошела. Просто чудо. Разве могут женщины похорошеть, если ушли от любви?
— Ты не хочешь, чтобы Сергей уезжал, — сказал я.
— Для него лучше, — сказала Рита. — Хоть перспективы какие-то. Там, в провинции не хватает специалистов, а платят хорошо, по-московски даже. И мне тоже полезно. А то я к нему прийти боюсь — увижу грязь эту, вонь, рыдать опять буду. А зачем? Бесполезно же. Господи, пускай он поскорей найдет себе хорошую девочку. Хозяйственную, добрую. Его же так просто…
Господи, взмолился я следом, что нужно этим бабам? Чего им не хватает? Вон, еще молодая, еще красивая. Желанная. Зовут ее на край света — я вспомнил — в один из самых удобных (или дорогих?) городов планеты. Будет там королевой. А она?
— Пусть живет, как хочет. Тебе-то что? — выпалил я. — Живи для себя. Твоя же жизнь, другой не будет.
Она заговорила так, будто специально ждала. Азартно и на слух даже весело.
