О'Санчес - Я люблю время
– Да, конечно.
– Они оба – наша рабочая группа, временная, для решения одной конкретно поставленной задачи… С сегодняшнего дня и до окончания дела ты член этой группы. – Шеф сделал взгляд максимально тяжелым и уперся им в обомлевшую сотрудницу.
– Я??? – Наманикюренный ноготок ало уперся в белоснежную блузку, обтягивающую великолепную грудь и наполовину утонул там. – С какого перепеку я?
– Что! Что??? Вы еще спорить со мною будете. Светлана Сергеевна, я же вам еще раньше объяснял суть проблемы. Дело – есть дело, оно прежде всего, оно выше и важнее наших удобств и неудобств. Все вопросы – в отдельном, вы понимаете – в отдельном порядке. Позже. А пока знакомьтесь и приступайте!
– А как же…
– Дела сдай Илоне. Временно.
– Ах, Илоне! Временно!
– Да. Сразу же после совещания. Успокойся, живо успокойся, я сказал! Так, господа… Будьте добры перекурить в приемной, в нашем совещании минут пять перерыв. – Арсений Игоревич опять указал рукой на дверь, но на этот раз жест его отнюдь не выглядел повелением, шеф, скорее, умолял покинуть кабинет до того, как в нем разразится бурная полусемейная гроза, с молниями и дождем.
– Тоже не куришь?
– У-у… Тише, тише…
– Это ты тише. Прямо-таки «многая лета», а не человек. Умерим же свои, да прислушаемся к чужим пронзительным выкрикам… О… Начался аттракцион: «загнание в бутылку духа противоречия».
– И правильно. Да неужели наш «каптри» ее не укротит? Позор тогда всему Северному флоту. Он крепко зол, кем-то накручен и явно с готовым решением. Думаю, она очень быстро поймет расстановку сил… – Вил собрался было возразить собеседнику, но на столе у секретарши внезапно включилась и выключилась громкая связь и оттуда успел-вылетел звук тяжелой пощечины и выкрик: «…не замолчу! Подонок! Я видела, как ты тогда переглядывался с этой губастенькой сучкой! Весь вечер! „Свободное владение иностранными языками…“ Ясно теперь, какое такое владение. Да я все сразу поняла, как только на ваши умильные морды глянула, только… верить не хотела!…»
– Как говорит один мой приятель: «Есть нечто вечное и нерушимое в мужском и женском человеческом: ненадежность и непостоянство».
– Цитаты – это мысли с чужого плеча. Иногда, вот как сейчас, они впору. Это она к Илонке ревнует. Смотри-ка: уже слезы в ход пошли, а шеф не гнется. Не к хеппи енду это, о, нет!
– Ясное дело.
– Я же тебе говорю: он все заранее решил и отступать ему некуда. Но и в нашей… гм… рабочей группе, что она, что Илона… Неужели без этого громкоговорящего балласта никак?
– Шеф говорит – никак.
– Две секретарши в одной берлоге не уживутся… Ты знаешь, а ведь я и не против. Это нам мелкая дополнительная обуза… Но зато какие стати! Будет чем перед прохожими хвастануть.
– Эт точно… Вот тебе, бабушка, и дефолт. Да, Велимир, народ ведь не зря мудрствует: деньги с неба не падают, нет лета без мух, розы всегда с шипами, а водка слишком калорийна…
Велимир вспомнил цыгана в метро, предчувствия, плохое настроение и слегка напрягся, вслушиваясь в рокочущий шепот. То односложно отвечал, а то понес какую-то свою пургу про шипы и розы: слова другие, чем у него, у Велимира, а смысла ровно столько же – то есть никакого. Как-то очень лихо Филарет как там его Федотович настроился на его разговорную волну и слова-то из него вдруг сыплются, как семечки из кулька, чуть ли ни с вологодским говорком гороховым… Шуточки да прибауточки. Если это чувство юмора и прикалывание над ним – то весьма тонкое и узкое, без микроскопа и не рассмотришь. Непохоже на обычного солидного Филарета, непривычно, хоть и знакомы они шапочно – а не таков Филарет в обычной служебной действительности, хотя и любит подчеркивать деревенскость своих генеалогических корней. Велимир вовремя рассмеялся шутке и чуть развернулся в сторону собеседника, чтобы легче было рассмотреть и его самого, и мимику с жестикуляцией.
Филарету было примерно тридцать годков, вряд ли с хвостиком. Рост – побольше так среднего. Вес – чуть больше среднего, но без жира. Достаток, если судить по одежде и по замеченным сделкам, то же самое. Волосы чубчиком, прямые короткие, русые, без проседи, затылок голый. Лоб низковат, но зато челюсть как у мачо. Плечи тоже. Глаза светлые. Но – темные! И раз, и два успел заглянуть в них Вил – никакого зеркала души. А сила кое-какая, совсем непростая, оттуда прет и в количестве немалом. Это интересно. И случайно ли?
– Так что, Филарет Ионович, делить будем по-ровному или по-честному?
– Федотович. Но, раз уж ты зациклился на Ионыче – «колом его оттудова не выбьешь» – как правильно заметил в свое время старик Некрасов… Хорошая была мысль – перейти на Фил и Вилли, не помню чья, но с нею нам будет удобнее. Ок? – Филарет подкрепил свое предложение лучезарной улыбкой, сунул навстречу руку, и Велимир – с этой минуты еще и Вилли – пожал ее горячо и крепко. Ладонь была суха, изрядных размеров и как бы мягкая такая, чуть ли ни интеллигентская, но на усиленное пожатие – не поддалась. Даже напротив… Неслабый у нас Фил-мужичок.
– Ого! Вилли, да у тебя не руки, а клещи! Вери велл. Мячики в кармане давишь? – Велимир тут же поморщился, энергично затряс ладонью:
– Раньше что-то такое было… Двухкнопочную мышку, правда, а не мячик. А теперь – он еще раз потряс – нечем уже давить, надо остатки ампутировать.
– Приятно было познакомиться с близким партнером по большому бизнесу, обменяться крепким рукопожатием. Вил… Да, Вил все-таки лучше, чем Вилли. Очень приятно. Ты не хлюпик, отнюдь, это нам в тему.
– Та же фигня. Оп. У них, похоже, перемирие. Или он прячет тело в сейф…
– Арсений Игоревич просит зайти.
Пудрись, не пудрись, лапушка, а должно пройти некоторое время, прежде чем твой курносый заплаканный носик сдуется до обычных англосаксонских размеров, это веками проверено. Почему-то надеется на наше сочувствие…
Но и лицо же у Арсений Игорича, никакой пощечиной такое не вылепишь, разве что скарпелью. Потому что есть строгий закон в животном и растительном царстве: никогда не подпускай одновременно по нескольку баб-подчиненных к своему командирскому телу – сам горько наплачешься не то. Отчего-то уверен, что морально мы на его стороне, типа, из-за мужской солидарности, что ли?
– Вот так вот, господа… Вопросы будут? Вроде бы мы все с вами прояснили? Или нет еще? Куда я очки заканифачил… А, вот они…
– Все, Арсений Игоревич, кроме мелких уточнений. Остальное ясно.
– Да, слушаю вас, Велимир…
– По сухопутному – просто Вил.
– Да, Вил, давайте ваши уточнения.
– День наш ненормирован?
– Само собой, хоть с утра до ночи сидите дома за теликом, но дайте результат.
– Иными словами – хоть круглые сутки не спите?…
– Примерно так.
– Командировочные нам положены? – Филарет среагировал точно и мгновенно на Велимировы слова: тут же кивнул, показывая, что вопрос этот общий и задается дружно, и Вилу это понравилось.
– Командировочные?… А! Да, пожалуй, я распоряжусь в бухгалтерии.
– В каких размерах и на какой срок? И что с выходными?
– В удвоенном размере, в будни и в праздники. До конца командировки. Устраивает?
– Да. И… это… Светлана, новый член нашей группы… Ее вознаграждение – тоже из первоначально назначенной суммы? Или… Какие-то дополнительные решения?…
– А… Нет, ее та сумма не касается, расчеты с ней будут производиться в отдельном порядке. Все?
– У меня – да.
– А у вас, Филарет Федотович?
– Можно просто Фил. Просто Фил… Это хорошо звучит…
– Да, каламбур хорош, я оценил, но?…
– Нет, вопросов у меня нет, кроме одного.
– Давайте.
– Когда зайти за командировочными?… Да, и нужны ли вам промежуточные отчеты?
– Уже два вопроса. – Арсений Игоревич вытащил откуда-то из-под стола связку ключей, и загородил собой вмонтированный в стену сейф. – Первый – гальюн вопрос. Даже совсем не вопрос. Командировочные ваши, и ваши – пока вот. Возьмите, сами на рубли разменяете, я надеюсь? – Шеф двумя руками подтолкнул дверцу сейфа и она мягко, абсолютно бесшумно стала на место, захлопнулась с еле слышным щелчком, так и не выдав свое содержимое двум парам любопытствующих глаз.
– Да.
– Естессно.
– Потом распишетесь, не сейчас. Промежуточные отчеты – по обстоятельствам. У Светланы Сергеевны есть мои телефоны, трубка и домашний, но – и вы возьмите, на всякий случай, сейчас я допишу. – Ясен, ясен этот «всякий случай»: если вдруг непокорную Светлану Сергеевну, отставную секретаршу, с корнем выдернут из местной почвы, уволят, типа…
Шеф протянул каждому по визитке, Филу – первому, как ревниво отметил Велимир.
– Если нас будут теребить по прежним делам?
– Каким делам?
– Ну разным, Арсений Игоревич. У меня на сносях пара сделок, по прежним положены быть представлены отчеты к четвергу, постоянные клиенты будут обязательно звонить. И у Велимира, наверное, то же самое?
