Александра Стрельникова - Когда сбывается несбывшееся… (сборник)
— Вот, пожалуйста, — протянула чистый лист бумаги Ирине подошедшая секретарша. — Ваше первое задание такое: вы должны нарисовать животное, которого не существует в природе…Что-нибудь фантастическое…
Подавив некоторое удивление (ведь не художница же), Ирина на секунду призадумалась и стала рисовать какую-то птицу. Минут через десять она закончила рисунок и подозвала секретаршу.
— Что это? — вдруг строго спросила секретарша.
— Птица — феникс. Ее уничтожают, сжигают, но каждый раз она снова возрождается из пепла…
— Фе…фи… как? — запнулась женщина в сером костюме. — Вы подпишите-ка лучше рисунок, — назидательным тоном добавила она.
Ирина взяла лист бумаги назад, ощущая, что она начинает тупеть от происходящего. Но вслух произнесла: «Хорошо, пусть это будет … птица… счастья»…
И сделала надпись под рисунком (для непонятливых).
— Ага, — так бы сразу и сказали, — оживилась секретарь редакции, подсовывая Ирине другой лист бумаги. — А теперь нарисуй те мужчину. Любого мужчину… Нарисуете — меня позовёте.
Ирине вдруг ужасно захотелось встать и уйти. Но она взяла себя в руки и стала рисовать. Очень быстро она сделала набросок мужчины: очкарика с бородой, с пышной шевелюрой и трубкой в зубах.
И дала знак секретарше.
Та даже улыбнулась, беря рисунок.
— А теперь нарисуйте женщину… — и дама в сером костюме с белым воротничком опять выложила перед Ириной чистый лист бумаги.
Ирина стала быстро, чтобы скорее покончить со всем этим, рисовать женщину.
Она начала рисовать профиль, так ей было легче. Украсила женскую головку пышными волосами. Одела женщину в длинный осенний плащ, из-под которого выглядывали ножки в сапожках на каблучках. Затем пририсовала зонт. И короткими косыми линиями обозначила дождь. И опять подозвала секретаршу.
Та подошла, взяла рисунок, а взамен оставила тест-опросник на пяти страницах.
Ирина перелистала его. Надо было ответить на вопросы, что такое счастье, образование, талант и …что-то там еще в таком же духе. Причем, требовалось расписывать по каждому пункту максимально подробно… Ирину охватила невыносимая тоска от того, что она должна участвовать в этой глупости. Ощущение чьей-то злой шутки не покидало ее с самого начала. Она отвечала быстро и максимально коротко. В графе — «как вы понимаете талант» — она написала так: «Он либо есть, либо — нет. Третьего не дано». На вопрос, «что такое счастье», она ответила: «Это — необъяснимая и все время ускользающая субстанция»…
Когда все было заполнено, вновь подошла секретарь.
— Ну, вот, — это уже последний тест… на скорость, — сказала она, снова подсовывая Ирине с десяток листов, подшитых вместе. — Сначала вам дается возможность просмотреть все это… Потом вы подзываете меня снова, и я уже засекаю время — 10 минут. Сколько успеете — столько и ответите…
Когда Ирина стала просматривать последний тест, то поняла, что это — «труба»… И что ей этого никогда не осилить. Сплошные кружочки, треугольники, пересекающиеся линии, точки на плоскости, требующие специального, пространственного мышления.
— Да ведь это — тригонометрия в чистом виде, — невольно вырвалось у нее, я и в школе этого терпеть не могла, как всякий гуманитарий…
— Нельзя ли потише, — сказал вдруг молодой человек в очках, сидевший слева от Ирины. — И на всякий случай отодвинулся подальше от нее, прикрывая свою писанину рукой.
Всем своим видом она напомнил Ирине школьного отличника, боящегося, что у него спишут контрольную работу. Женщину это развеселило. Она наклонилась поближе к противоположной стороне стола, где сидели девушки, и тихонько спросила: «Девчонки, а вы на какую вакансию пришли?»
— Я — на секретаря, — ответила хорошенькая русоволосая девушка с красивой, по-модному заплетенной косичкой.
— А я — на бухгалтера, — ответила другая, с раскрасневшимися щеками, очевидно, от усердного заполнения тестов.
— А-а-а… — протянула Ирина. — А вы и про талант, и про счастье тоже заполняете? — спросила она.
— Да, — ответили девушки.
— Ага, значит, они всех под одну гребенку гребут, — невольно вырвалось у Ирины.
— Потише-потише, разговаривать нельзя, — сделала замечание секретарша, с явным удовольствием исполнявшая роль строгой учительницы на школьной контрольной.
Ирина уже было собралась встать из-за стола, чтобы отказаться от участия в этой коллективной глупости, но в этот момент открылась дверь в комнату, и кто-то из коридора вызвал секретаршу.
Ирина потихоньку стала складывать в сумочку ручку, блокнот. Она была в некотором раздумье… Ей хотелось заглянуть в кабинет главного редактора и спросить, зачем все ЭТО, если их устраивает главное — как она пишет? К тому же, редактор уже был знаком с ее «Резюме», где было сказано, что она — профессионал с опытом работы в СМИ, член Союза журналистов и т. д. из послужного списка…
Она встала и тихонько подошла к двери с надписью «Главный редактор».
Дверь была немного приоткрыта. Ирина стала так, чтобы ее не могли видеть говорящие, зато она их видела и слышала отлично. За большим столом в кресле с красивой обивкой сидел «классический вариант» женщины бальзаковского возраста. Она была моложава, ухожена, и от глаз Ирины не скрылось, что женщина уже прибегала к услугам пластического хирурга. Перед дамой, «приятной во всех отношениях», стояла красивая чашка с блюдцем, какие-то кондитерские изделия лежали в хрустальной вазочке изысканной формы… Напротив нее сидел юноша лет двадцати, перед которым стояла такая же точно чашка. У юноши пылали щеки и уши, это было видно даже на расстоянии.
— Подумайте-подумайте… — как бы уговаривала его редактор.
— Да ведь я учусь на вечернем отделении, — как бы оправдывался юноша. — А у вас, как вы говорите, бывает работа по вечерам… Я думал, что днем буду работать, а вечером учиться.
— Но вы ведь учитесь не каждый день… Мы идем вам навстречу. Будете приходить, когда сможете. У вас будет свободный график. А зарплату будете получать, как будто работаете с утра до вечера…
— Я подумаю, — буркнул себе под нос, вставая из-за стола, полыхавший кумачом юноша.
— Подумайте, подумайте, — снисходительно-ласково пропела редактор. — Ведь никогда не знаешь: где найдешь, где потеряешь…
Юноша выскочил пулей, машинально прикрыв дверь кабинета и, схватив с вешалки свою куртку, скрылся.
— Ах, вот оно что, — невольно вырвалось у Ирины. — А мы тут время теряем…
Она подошла к вешалке, стоявшей у дверей, и стала надевать шубку, с сожалением глядя на девушек, которые до сих пор что-то заполняли. Особенно Ирине было жаль симпатичную девушку с косичкой, которая претендовала на вакансию секретаря.
Ирина вышла. По коридору мчалась секретарша.
— Как? Вы уже уходите? А тест на скорость? — сходу затараторила она.
— К вашему объявлению, помещенному в интернете, надо бы добавить немаловажную деталь о том, что ваш главный редактор отдает предпочтение юношам от 20-ти до 25-ти лет, — сказала Ирина, стараясь из-за всех сил быть спокойной, — чтобы другие просто не тратили здесь время понапрасну.
В глазах секретарши отобразилась целая гамма чувств. Но главным из них был ужас.
— Вы, вы…забыли свои печатные работы, — запинаясь, сказала секретарша.
— У меня их много… Дарю. К тому же, они так понравились вашему главному редактору…
«На фоне такой секретарши начальница всегда будет казаться моложе, — подумала Ирина, выходя на улицу. — Как все просто, однако. Ну, надо же было мне именно сюда и вляпаться»…
Сказать, что на душе у нее было отвратительно, значит, ничего не сказать. Она быстро пошла по промерзшей московской улице, изредка заглядывая в теплые и красочные столичные витрины. Где-то на полпути к метро ей попалась маленькое кафе. В нем пахло кофе и свежей выпечкой. Ирина купила кофе в одноразовом стаканчике и пирожок с капустой. До встречи с Ираклием еще оставалось время.
Ирина зашла в зал, когда концерт уже заканчивался. Она села с краю в последнем ряду и осмотрелась. Зрителей набралась только половина зала. В глубине сцены, за певцом стоял стол с букетом цветов, за которым сидели, надо полагать, организаторы этого вечера. Один из них был Ираклий. Он видел, как Ирина вошла, и едва заметно помахал ей рукой.
— Сейчас мы с приятелем проводим нашего гостя, а после — я в твоем распоряжении, — многозначительно поведал Ираклий. — Да, кстати, куда пойдем — в бар или ресторан?
— Не хочу в ресторан, давай в бар…
— Ну, тогда спускайся в него, я буду там через пару минут…
Ирина потопталась еще немного в холле Дома журналиста, где были развешаны картины модного московского художника, и пошла, не спеша, в бар.
Здесь был полумрак, играла приглушенная музыка, пахло хорошим кофе… И еще почти не было посетителей, потому что бар только что открылся. Ирина осмотрелась по сторонам, выбирая местечко получше. А Ираклий уже был тут как тут.
