Андрей Шляхов - Доктор Данилов в роддоме, или Мужикам тут не место
— Я тоже так считаю, — ответил Данилов. — Хотя на работе нередко пью чай и кофе с сахаром. Насыщаю организм глюкозой.
— Я бы тоже чем-нибудь насытилась. — Федоренко погладила себя по плоскому животу. — А то даже позавтракать сегодня не успела.
Пока вода закипала, Данилов выложил на ближний к дивану стол два пакета с печеньем — овсяным и курабье, — плитку шоколада и открытую упаковку пастилы. Размешав в кипятке по три полных, с верхом, ложки кофе, Данилов протянул одну чашку Татьяне, а другую утащил на свой стол.
— Вова, у меня к тебе предложение. — Федоренко шумно, чтобы не обжечься, отхлебнула из чашки и подмигнула Данилову. — Вполне пристойное — давай дружить.
От неожиданности Данилов чуть не поперхнулся. В последний раз он слышал «давай дружить» от женщины, вернее, девочки, то ли во втором, то ли в третьем классе. Впоследствии женщины предлагали ему много чего, но не дружбу.
— Давай, — согласился Данилов, удержав готовый сорваться с языка вопрос: «А что я с этого буду иметь?» Бескорыстную дружбу с Татьяной Федоренко представить было трудно.
— Прекрасно. — Гостья взглянула на настенные часы. — Ты конечно же в курсе, что у нас существует несколько группировок, можно даже сказать — кланов?
— Да я особо в это не вдавался, — честно признался Данилов. — Зачем оно мне?
Собственно говоря, кланов в роддоме было два — «платные» и «бесплатные». К «платным» относились врачи, акушерки и медсестры, участвующие в оказании договорных услуг населению. Их число не ограничивалось одними лишь сотрудниками коммерческого отделения, состоявшего из шести двухпалатных боксов. Определенный процент от полученных сумм шел в карман персоналу. Набегало прилично, поэтому от желающих работать с «контрактницами» (именно так на жаргоне называли платных пациенток) не было отбоя.
Но главный врач не каждого подпускала к «кормушке». Оценивался профессионализм, учитывались регалии (пациентки млели от слов «врач высшей категории»), и, кроме того, принималась во внимание вменяемость сотрудника, то есть его способность находить общий язык с пациентками и их родственниками и спокойно относиться к их выходкам, порой весьма диким.
К «лику избранных» была причислена примерно треть сотрудников. Все остальные отчаянно завидовали счастливчикам и всячески стремились присоединиться к ним. Данилов и сам был не прочь подзаработать, но прекрасно понимал, что он тут новичок, несмотря на свой профессионализм и солидный стаж работы на «скорой», а потому ни на что не претендовал. До «контрактниц» его допускали нечасто.
Из-за денег в роддоме порой такое бывало… Так, например, незадолго до появления Данилова одна из акушерок, считавшая себя несправедливо обделенной при дележе «коммерческого пирога», угрожала покончить с собой прямо в кабинете главного врача, если та немедленно не переведет ее в «платные». Ксения Дмитриевна среагировала правильно: вызвала, «скорую помощь» и госпитализировала скандалистку с суицидальными наклонностями в психосоматическое отделение Первой градской больницы. Закончив стационарное лечение, та пришла и написала заявление об увольнении по собственному желанию. Надо отметить, что пребывание в "психосоматике» очень часто способствует просветлению и помогает принимать верные решения.
Как-то раз «клановый антагонизм» вылился в совершенно некрасивую, чреватую крупными и очень неприятными последствиями историю. Внезапная болезнь доктора Юртаевой вынудила главного врача поручить ее «договорную» роженицу другому врачу, из «бесплатных». Бывают такие ситуации — и человека нет, и заменить его некем. «Счастливая избранница» совершенно не обрадовалась поручению, спорить с «хозяйкой» не осмелилась, но на пациентке отыгралась по полной программе. Высказала ей многое, начиная с «я ваших денег не получаю, и не ждите, чтобы я вас облизывала» и заканчивая сакраментальным: «учи своего мужа, а меня и без тебя есть кому учить». Другой бы доктор на ее месте порадовался неожиданно выпавшей возможности доказать свое умение работать с «договорными» пациентками, но недалекая и явно закомплексованная особа выбрала другой путь.
Потом Ксения Дмитриевна призналась, что разъяренный муж пациентки чуть было ее не прибил. Добавило «позитива» и руководство страховой компании, через которую оформлялись коммерческие договора. Главный врач не рассказывала, чего ей стоило замять скандал, но врача, не оправдавшую доверия, немедленно уволила — по собственному желанию, велев не надеяться на рекомендации.
— Не вдавался, но в курсе, так ведь? — уточнила Федоренко.
— Да.
— Так вот, почему бы тебе не начать работать не только на государство, но и на себя?
— Татьяна, говори яснее, — попросил Данилов, которого начала утомлять бестолковая «светская» беседа. — У нас не клуб «Что? Где? Когда?» и не пресс-конференция, давай по делу.
— Хорошо, я и сама вообще-то собиралась перейти к делу. — Федоренко нисколько не обиделась или просто не показала вида. Отломила уголок от шоколадной плитки, прожевала, запила кофе и выложила карты на стол: — Если ты станешь учитывать мой интерес, то я стану учитывать твой. Если ты будешь обеспечивать меня платежеспособной клиентурой из числа своих знакомых, то я буду приглашать тебя на «благодарные» наркозы.
В этом не было ничего необычного. Многие врачи живут по принципу «ты мне — я тебе». За благодарного пациента принято расплачиваться таким же благодарным пациентом или определенным процентом от благодарности. Жизнь есть жизнь, в одиночку выживать трудно.
— Видишь ли, Таня… — тут Данилов ненадолго замялся, подбирая нужные и веские слова.
Данилов знал, что как специалист доктор Федоренко похожа на своего шефа. Ей не хватало как знаний, так и умения правильно их применять. Кое-кто прямо говорил, будто Татьяна Викторовна держится в отделении патологии беременности лишь благодаря затянувшемуся роману с Гавреченковым — иначе, мол, давно вылетела бы в женскую консультацию при какой-нибудь поликлинике.
На памяти Данилова Федоренко пропустила у одной из своих больных развивающуюся эклампсию (заболевание беременных, при котором артериальное давление достигает такого высокого уровня, что появляется угроза здоровью матери и ребенка), а у другой не диагностировала анемию, хотя анализы крови назначала регулярно. То ли не смотрела на ответы, приходящие из лаборатории, то ли не могла правильно их оценить.
— …я в свое время несколько раз попадал в весьма неловкое положение, направляя своих знакомых по своим же врачам и уже лет пять как принципиально не играю в эти игры. Извини. Ничего, как говорится, личного. Только принципы, — договорил он и допил кофе, показывая, что деловой разговор можно считать оконченным.
— Твое дело, — после минутной паузы ответила гостья. — Живи как знаешь. Можешь считать, что этого предложения не было.
— Как скажешь, — пожал плечами Данилов.
Федоренко встала, отряхнула с халата несуществующие крошки, затем подошла к раковине, не торопясь вымыла свою чашку, поставила ее на стол Данилова и сказала:
— Спасибо, все было очень вкусно.
— Заходите еще, — в тон ей отозвался Данилов.
— Пойду посмотрю мою подопечную. — Татьяна встала, потянулась и ушла, оставив после себя легкий аромат цветочных духов.
— Учись жить, Вольдемар, — сказал себе Данилов, оставшись в одиночестве. — Елене нужна шубка, Никите — собственный компьютер, матери неплохо бы купить электронную читалку, а еще кто-то собирался летом отдыхать на море.
— Поздно уже учиться, — продолжил он, слушая, как дождевые капли весело стучат по козырьку над окном. — В шубе неудобно управлять машиной, двух компьютеров дома вполне хватит, куда еще третий, читалку матери я и так куплю, а на море акулы людей жрут, вконец распоясались, сволочи…
— Это вы кого костерите, Владимир Александрович? — спросила старшая сестра, заходя в ординаторскую с историей родов в руках.
— Да так, Анна Сергеевна, думаю вслух, — слегка смутился Данилов: решит еще добрая Анна Сергеевна, что доктор слегка рехнулся (как вариант — укололся) и начал обличать потусторонний разум. Анестезиологов многие подозревали в злоупотреблении сильнодействующими препаратами. У них, мол, все всегда под рукой…
— Вы Кривошеиной переводной эпикриз забыли вклеить. — Анна Сергеевна положила перед Даниловым Историю и, слегка понизив, должно быть от смущения, голос, спросила: — Владимир Александрович, вы к непрошеным советам как относитесь?
— Толерантно, — ответил Данилов. — Если они по делу.
— Тогда постарайтесь не иметь общих дел с Татьяной Викторовной. Та еще щучка, прости господи.
— Я учту, — пообещал. Данилов.
К совету старшей сестры стоило прислушаться: Анна Сергеевна, будучи оптимисткой-позитивисткой, обычно говорила о людях только хорошее.
