Канта Ибрагимов - Сказка Востока
Обычно перед каждым значительным боем Тимур проводит совещания, где каждый командир получает конкретное задание-приказ, невыполнение которого грозит смертью. Однако на сей раз — никаких совещаний, Тимур уединен, вроде играет в шахматы, и лишь по ночам у него идут какие-то тайные встречи.
А днем, уже не первый раз, армия Тохтамыша пытается вступить в бой. Тимур маневрирует на месте, уклоняется, и никто не знает, что он ведет другую игру.
Тимур понимает: на сей раз в открытом бою ему Тохтамыша не одолеть, надо что-то придумать. И он придумал.
Сражение началось 19 июня 1391 года. Тохтамыш, весьма достойный ученик Тимура, давно изучил его тактику ведения боя. Учитывая, что его воины бодрее и маневреннее, значительно преуспел, особенно на флангах, которые обычно были сильнее, чем центр, и первыми вступали в бой. Чтобы не дать свежей коннице Тохтамыша свободного пространства, Тимур постоянно заставлял свои силы плотнее вступать в контакт. Два дня шла рукопашная сеча. Потери Тимура были значительными, но войска стояли насмерть.
На третий день случилось неожиданное. Утром, в самый разгар боя, тумен внука Абу-Бекра, что находился в самом центре, чуть ли не на передовой, строгим маршем покинул поле боя и в стороне, на пригорке, хорошо видимом издалека, раскинул шатры, зажег костры, якобы готовясь к пиру победителей.
В это же время другой любимый внук слушал приказ и наставление Тимура:
— Какая польза от жизни без славы?! Вперед!
Мухаммед-Султан повел по центру в атаку свои войска и тоже странность: впереди не лучники и копьеносцы, как положено, а пятьсот барабанщиков, и как забили они джирхг,[25] словно гром обрушился. Воодушевились воины Тимура, закричали хором боевой клич:
— Дар и гар![26] Ура-а-а!!!
Внезапно случилось еще более непредвиденное — золото-ордынский знаменщик выпустил из рук древко туга о девяти конских хвостах. Известно, что большое знамя повелителя в Азии — это символ власти и победы. Во все времена его отступление или исчезновение определяет ход битвы. Знамя видно отовсюду и воины никогда не теряют его из виду. Когда знамя развевается, воины знают, что повелитель не покинул их, но лишь оно исчезнет или отступает, то это может стать причиной их бегства с поля боя.
Запаниковав, перепуганные золотоордынцы бросились наутек. Они, преследуемые противником, познали все ужасы уничтожения. Всеми покинутый Тохтамыш исчез в степи и так поспешно бежал на запад, что очутился в литовском княжестве.
Войско Тимура обосновалось лагерем на берегу Волги. Целый месяц пировали: пили, пели, ели, плясали, делили богатства Золотой Орды, заставляли себе прислуживать самых красивых в мире дев.
Во время затянувшейся пирушки, в хмельном бахвальстве Тимур выдал секрет своей победы.
Дело в том, что с обеих сторон, в основном, воевали монголо-тюркиты. По крайней мере, на ответственных должностях лишь они. И в то же время нередки случаи, когда близкие родственники, не говоря уже о старых соратниках, стояли друг против друга, разделенные фронтом. При соприкосновении таких огромных масс людей, а это более двухсот тысяч, неизбежны перебежки в стан врага, взаимное проникновение лазутчиков.
Тимур, который более чем на воинскую доблесть, полагался на военную хитрость, через разведчиков узнал, что знаменосец Тохтамыша — его старый соратник, ибо когда-то Тохтамышево воинство — это часть армии Тимура, которую он сам с поддержкой передал. По заданию Тимура этому знаменосцу передали повеление Великого эмира.
— Я все равно выиграю, ибо Аллах на моей стороне, а Тохтамыш и Али-бей — неблагодарные трусы. Когда пойдут в атаку барабанщики, ты бросишь знамя. Сохранишь свою жизнь, получишь огромные деньги и твой сын будет назначен одним из ханов Золотой Орды. Не согласишься, весь твой род, что живет в Ургенче, на моей территории, будет истреблен, а юные и молодые — проданы в рабство. Другого — нет, решай!
Зажатый в тиски обстоятельств, знаменосец сказал, что скоро даст ответ. На следующий день он увидел, как войска Тимура, несмотря на измотанность, стойко сражаются, и дал ответ:
— Деньги вперед.
Нужна была еще одна ночь, чтобы доставить огромное состояние в лагерь противника; и на третий день боя дело было решено.
Тимур думал, что знаменосца, как предателя, свои тотчас убьют, а тот чудом спасся и даже объявился на Волге у шатра Повелителя мира с предложением и впредь верно служить.
— Ты теперь так богат и не молод, жил бы в свое удовольствие, — ласкает его Повелитель мира. — А слово свое, если хочешь, я сдержу, — где твой сын?
Сын появился, в присутствии отца и свиты получил грамоту на ханство, и когда клялся в верности на коленях, Тимур ему шепнул:
— В семье хана предатель.
На следующее утро Тимуру доложили: бывший знаменосец умерщвлен. Убить сына допустимо, ибо даже старший сын Чингисхана, Джучи, был найден в степи с переломанным хребтом, и вряд ли это могло случиться без ведома отца. Но убить отца?!
Молодого хана доставили Тимуру.
— Тот, кто отца отравил, кого угодно отравит, — с презрением процедил Тимур. Хоть и нет прямого обвинения, но новый хан стал что-то лепетать в оправдание.
— Вот видишь, — резко перебил Тимур, — нет, чтобы покаяться, ты чуть ли не меня винишь. Что еще можно было ожидать: сын предателя — собака.
Повелитель сделал едва заметный жест рукой. Охрана знала: срубить голову — не самое жестокое наказание, зато, хоть и малость, а ханом побыл.
Покоренная Золотая Орда — необъятное государство, а Тимур многим военачальникам своей победой обязан. Вот и назначил он вместо одного хана троих. Почувствовав себя независимыми, ханы не смогли поделить территорию, власть, стали враждовать. И тут вновь объявился Тохтамыш, который при помощи великого князя Московского без особого труда вступил во владения своим царством.
Да, Тохтамыш был Тимуром побежден, но он проиграл не войну, а лишь сражение. Золотая Орда, где он вновь стал безраздельно властвовать, — огромная территория, щедрая людскими и природными ресурсами.
Быстро восстановив военную, а вместе с этим и экономическую мощь, Тохтамыш прошелся поборами и рекрутством по вассальным территориям. Грузию и Азербайджан, занятые было Тимуром, он вновь переподчинил себе. И готовясь к неизбежному реваншу, Тохтамыш стал налаживать международные отношения, направленные против Тимура. Прежде всего он вступил в переговоры с самой значительной силой того времени — султаном Египта. Эти отношения были обусловлены многими факторами: взаимовыгодным товарообменом, служащим источником обогащения, и, главное, правителями Египта, Сирии и всего Ближнего Востока, коими не годы, а века были султаны-мамлюки, сумевшие захватить там власть. Мамлюки — в основном выходцы с Кавказа, а так как их историческая родина являлась покоренной, но частью Золотой Орды, то они были крайне заинтересованы в контакте и влиянии на хана и его окружение. Теперь, в конце XIV века, эти в основном торговые отношения переросли в иную ипостась — военно-политический союз для отражения натиска Тимура, который яростным обоюдоострым клином вторгся меж их владений, немало потрепав обе державы.
О том, что между Золотой Ордой и Египтом идут интенсивные переговоры и договоренность, в принципе, уже достигнута, Тимуру из своих надежных источников доподлинно известно. Он знает, что если Тохтамыш с севера, а мамлюк с юга одновременно начнут наступление, то на два фронта воевать не сможет, ибо, как показали последние события, очень храбрый в бою сын его, Мираншах, был недавно мамлюками разбит и, спасаясь от плена, бежал под крыло отца.
Тимуру надо было действовать быстро и решительно, но это не значит сломя голову, чего он никогда не допускал, ведь он игрок в шахматы, а в шахматах с наскока и авантюрой победы не достичь, все необходимо просчитать на несколько ходов вперед. Вот он и склонился над шахматной доской в живописном уголке Грузии, у излучины Куры. Свита Тимура даже дышать боится, никто не смеет нарушить его покой, но ведь с самим с собой играть малоинтересно, даже бессмысленно.
— Неужели на этом чертовом Кавказе никто в шахматы играть не умеет? — не поднимая головы, сурово процедил Тимур.
Великий эмир был не только выдающийся полководец, но и прекрасный шахматист. Мало кто ему мог противостоять и в этой мирной игре, но если кто его обыгрывал, то Тимур, прирожденный лидер и победитель, приходил в ярость, — и судьба шахматного обидчика была плачевной. Эта молва о Тимуре, как и все остальные, распространилась по свету, и даже те, кто мог бы Великого эмира обыграть, не смели и помыслить об этом, а посему достойных противников не было.
— Так есть здесь шахматисты? — гневно повторил свой вопрос Тимур.
— Э-э, есть, — чуточку вперед подался визирь воды и, видя, как Повелитель удивленно повел бровями, сразу же пояснил: — только он находится в тюрьме.
