Чарльз Буковски - Рассказы
— конечно, любовь моя!
мы управились — как раз вовремя, и тут ворвались глупые мусора.
один из грамотеев затем объявил, что Индеец Майк мертв.
а поскольку Фон Б. был чем–то вроде продукта Правительства США, вокруг собралось чертовски много народу — разные ссыкливые чинуши — пожарники, репортеры, менты, изобретатель, ЦРУ, ФБР и иные разнообразные формы человеческого говна.
Таня подошла и села ко мне на колени.
— они меня сейчас убьют, пожалуйста, попробуй не грустить.
я ничего не ответил.
потом Фон Брашлиц завопил, тыча в Таню:
— ГОВОРЮ ВАМ, ДЖЕНТЛЬМЕНЫ, У НЕЕ НЕТ ЧУВСТВ! Я СПАС ЭТУ ПРОКЛЯТУЮ ДРЯНЬ ОТ ГИТЛЕРА! говорю вам, она просто МАШИНА и ничего больше!
те просто толпились вокруг. Фон Б. никто не верил.
очевидно, что это была самая прекрасная машина, да еше и так называемая женщина, которую они встречали в жизни.
— ох блядь! да вы идиоты! каждая женщина — просто ебливая машина, неужели вы не видите? они подыгрывают тому, кто больше всех ставит! НЕТ ТАКОЙ ВЕШИ — ЛЮБВИ! ЭТО СКАЗОЧНЫЙ МИРАЖ, КАК РОЖДЕСТВО!
они ему по–прежнему не верили.
— ЭТО — всего лишь машина! не БОЙТЕСЬ! СМОТРИТЕ!
Фон Брашлиц схватил Таню за руку.
полностью оторвал ее от тела.
а внутри — в дыре ее плеча — и хорошо видно — не было ничего, кроме проводов и трубок — свернутых, по ним что–то бежало — плюс какая–то фигня, слабо напоминавшая кровь.
я смотрел, как Таня стоит посередине, а из плеча у нее свисает кольцо провода — оттуда, где раньше была рука. она посмотрела на меня:
— прошу тебя, и ради меня тоже! я же просила тебя не сильно грустить.
я смотрел, как они всем скопом накинулись на нее, и вгрызались, и насиловали, и рвали ее на части.
я ничего не мог с собой поделать. я засунул голову себе между колен и плакал…
к тому же, Индеец Майк так и не получил того, что ему причиталось за 20 баксов.
прошло несколько месяцев. я ни разу больше не заходил в бар. состоялся суд, но правительство оправдало Фон Б. и его машину, я переехал в другой город, подальше. и однажды, сидя в цирюльне, взял в руки этот секс–журнальчик. там было объявление: «Надуйте себе собственную куколку! $29.95. Стойкий резиновый материал, очень прочный. Цепи и хлысты прилагаются. Бикини, лифчик, трусики, 2 парика, губная помада и небольшая баночка любовного зелья тоже прилагаются. Компания Фон Брашлица.»
я отправил ему перевод с заказом. на какой–то почтовый яшик в Массачусеттсе. он тоже переехал.
пакет пришел примерно через 3 недели, очень неловко вышло, у меня не было велосипедного насоса, а потом меня обуяла похоть, когда я вытащил эту штуку из пакета. пришлось идти на угол, на заправку и брать насос у них.
надуваясь, она становилась все краше и краше. здоровые сиськи. большая задница.
— чего это тут у тебя, приятель? — спросил заправшик.
— слушай, мужик, я у тебя просто насос попросил, разве я у вас мало заправляюсь, а?
— ладно, все в порядке, воздух бесплатно, что, уж и спросить нельзя, что у тебя там такое…
— и думать не смей! — сказал я.
— ГОСПОДИ! ты только посмотри на эти СИСЬКИ!
— я и СМОТРЮ на них, придурок!
я оставил его с языком, вывалившимся до колен, закинул ее на плечо и рванул обратно к себе. внес в спальню.
на самый главный вопрос еше только предстояло ответить.
я раздвинул ей ноги и стал искать хоть какое–нибудь отверстие.
Фон Б. не до конца облажался.
я взобрался на нее и стал целовать этот резиновый рот. то и дело дотягиваясь до какой–нибудь из ее гигантских резиновых грудей и всасываясь в нее. я надел ей на голову желтый парик и весь хуй себе обмазал любовным зельем. много не потребовалось. может, он мне запас на год прислал.
я целовал ее страстно за ушами, засовывал палец ей в жопу, качал и качал дальше. потом соскочил, связал ей цепью руки за спиной — там даже маленький замочек с ключиком имелись — и хорошенько избил ее кожаной плеткой по заднице.
господи, да я совсем свихнулся, должно быть! думал я.
затем перевернул ее и снова вставил, горбатил и горбатил. если честно, то это было довольно скучно. я представлял себе, как собаки трахают кошек; воображал, как двое ебутся в воздухе, прыгая с Эмпайр Стэйт Билдинга. представлял себе пизду, здоровенную, как осьминог, — ползет ко мне, влажная, вонючая, оргазма хочет до судорог. я вспоминал все трусики, колени, ноги, сиськи, пизды, что встречал в жизни, резина потела; я и сам потел.
— я люблю тебя, дорогая! — шептал я ей в резиновое ухо.
как ни стыдно в этом признаваться, но я заставил себя кончить в этот паршивый резиновый мешок. вообще никакого сходства с Таней.
я взял бритву и раскромсал эту дрянь на говно. вывалил в бак на улицу вместе с пивными банками.
сколько мужчин в Америке покупает эти дурацкие примочки?
или, к примеру, за 10 минут прогулки по любому центральному тротуару Америки можно миновать с полсотни таких ебливых машин — единственная разница в том, что они делают вид, что они люди.
бедный Индеец Майк. со своим 20-дюймовым мертвым хуем.
все эти бедные Индейцы Майки. все, кто карабкается в Космос. все бляди Вьетнама и Вашингтона.
бедная Таня, ее живот был свинячьим брюхом, вены — собачьими венами, она редко срала или ссала, только еблась — а сердце, голос и язык взяты у кого–то взаймы — в то время считалось, что можно пересаживать только 17 органов. Фон Б. намного их всех опередил.
бедная Таня, она и ела–то чуть–чуть — в основном, дешевый сыр да изюм. ни денег она не жаждала, ни собственности, ни больших новых машин, ни слишком дорогих домов. она никогда не читала вечернюю газету, не хотела цветного телевидения, новых шляпок, сапожек на случай дождя, разговоров у задних изгородей с женами–идиотками; не желала она и мужа, который был бы врачом, биржевым маклером, конгрессменом или полицейским.
а парень с заправки все спрашивает меня:
— эй, что стало с той штукой, которую ты как–то сюда притащил и надул из нашего насоса?
хотя нет, больше не спрашивает. я заправляюсь в другом месте. я даже не хожу стричься туда, где увидел журнал с секс–объявлением про резиновую куклу Фон Брашлица. я пытаюсь забыть всё.
а вы бы что сделали?
КИШКОВЫЖИМАЛКА
после того, как тела выдавились из–под пресса, Дэнфорт развесил их одно за другим. Бэгли сидел на телефонах.
— сколько получилось?
— 19. похоже, неплохой денек.
— черт, ну еще бы. похоже, действительно неплохой, а вчера мы сколько определили?
— 14.
— недурно, недурно, если так и дальше пойдет, у нас всё срастется. меня одно только беспокоит — как бы эту херню вьетнамскую не бросили, — сказал Бэгли–телефонист.
— не дуркуй — слишком много народу на этой войне наживается и от нее зависит.
— но ведь Парижская Мирная Конференция…
— да ты сегодня просто не в себе, Бэг. сам ведь преркасно знаешь: они там сидят, прикалываются весь день, зарплата капает, а по ночам парижские клубы окучивают. эти парни хорошо устроились. им совсем не хочется, чтобы Мирная Конференция заканчивалась — как нам не хочется, чтобы кончалась война. мы все тут жируем, ни царапинки. мило. а если случайно вдруг до чего–то и договорятся, то другие появятся. горячие точки по всему миру тлеть будут.
— да-а, наверное, я чего–то передумал. — один из трех телефонов на столе зазвонил. Бэгли снял трубку: — АГЕНТСТВО УДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНОЙ ПОМОЩИ. Бэгли на проводе.
послушал.
— да. да. есть у нас хороший экономичный бухгалтер. зарплата? 300 долларов в первые две недели, в смысле по 300 в неделю. мы получаем оплату за первые две недели. затем урезаете его до 50 в неделю или увольняете. если вы его уволите через первые две недели, мы платим ВАМ 100 долларов. почему? ну, черт, непонятно что ли — тут вся идея в том, чтобы всё шевелилось. дело только в психологии, как с Ледом Морозом. когда? ага, сразу и посылаем, адрес какой? прекрасно, прекрасно, прибудет мухой, не забудьте обо всех условиях, мы пришлем его вместе с контрактом, до свиданья.
Бэгли повесил трубку. помычал себе что–то, подчеркнул адрес.
— снимай одного, Дэнфорт. какого–нибудь худого и усталого. нет смысла поставлять самое лучшее по первому звонку.
Дэнфорт подошел к бельевой веревке и отцепил прищепки от пальцев худого и усталого.
— веди его сюда. как его зовут?
— Герман. Герман Теллеман.
— черт, он что–то не очень хорошо выглядит. похоже, внутри еще кровь осталась. да и в глазах цвет проглядывает… мне кажется. слушай, Дэнфорт, у тебя прессы хорошо работают, туго? я хочу, чтобы все кишки выдавливались, чтоб совершенно никакого сопротивления, понятно? ты свою работу делаешь, я — свою.
— некоторые парни поступают довольно крутыми. у некоторых кишок больше, чем у других, сам знаешь. на вид не всегда определишь.
![Ирис Белый - Белая волчица [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
