Юлия Вознесенская - Женский декамерон
— Вступлю, вступлю!
— А на курорты будешь возить?
— Буду, буду!
— А зонтик подаришь?
— Уф-ф… А зачем тебе зонтик?
Женщины посмеялись над анекдотом, а несостоявшаяся «фрау» Ольга Зайцева заметила:
— Очень жизненный анекдот!
Бичиха Зина, чья очередь была рассказывать за Ларисой, сказала:
— Это точно, в жизни все так и есть. Я, девки, прямо с этого анекдота могла бы свою байку начать, но уж коли Лариса его первая выдала, так я начну сыздаля…
История вторая,
рассказанная бичихой Зиной, как две капли воды похожая на историю ее собственной первой любви, Из чего можно заключить, что солдатская любовь — дело непрочное и ненадежное. Впрочем, мы имеем в виду только любовь солдата к девушке, но отнюдь не к родине, коммунистической партии или идеалами интернационализма, так что обвинить нас в клевете на Советскую Армию никак нельзя, поскольку измена невесте и измена родине — две большие разницы, как говорят в Одессе
У нас в деревне жила такая Клавка. Ох, и бедовая была девка! За этой Клавкой солдатня наперебой ухаживала, но она себя блюла: чуть что — в морду и тикать. Приданого-то у нее одна целка и была, отец — пропойца, а мать — инвалидка. Вот она за целку свою обоймя руками и держалась. А чтоб не снасильничал кто, она после танцев или кипа не провожалась, шла домой с подружками, за которыми никто не ухаживал. Но, как говорится, чему быть — того не миновать. Приглянулась она старшине — сверхсрочнику, из хохлов, и решил он своего добиться. С подходцем начал: дескать, вот мамаша у меня старенькая на Украине живет, сад и дом хороший имеет, а годы уже не те, помощница нужна… На это Клавка уши развесила, как трико на веревке. Позволила она старшине провожать себя опосля танцев. Но в кустья с ним не шла, стерегалась. Так он ее хитрее заполучил, на мягкой родительской перине. Взял он и посватался. Клавка рада, родители пуще — в сытые места девка едет, на юга. Выложились до крайности, последнюю овцу зарезали, кабанчика продали, в долг набрали деньгами и водкой, а свадьбу справили дочери по-людски. Расписываться старшина предложил дома, на Украине: мол, чего ж в солдатскую книжку штамп ставить, все одно ее сдавать — паспорт крепче будет. Клавка и сама знает, чем эти расписки по солдатским книжкам кончаются: дембиль вышел — ни книжки, ни мужика.
Отгуляли свадьбу, стал наш старшина с молодой женой к матери своей собираться. Чемоданов накупил: какое ни есть, а приданое Клавке собрали. Ходит он по дому и выглядывает, что бы еще в новые-то чемоданы прибрать: «Вы, мамаша, нам это вот отдайте да то, в молодом хозяйстве все пригодится». Иконку со стены и ту прибрал: «А это у нас будет ваше родительское благословение». Отправил добро малой скоростью поездом, взял себе с Клавкой билеты не в какой-нибудь, а в купейный вагон, и отправились наши молодые на счастливую новую жизнь. Мы, девки, Клавку провожаючи, завидовали: «Молодец, девка! Хитрая! Не нам чета, раззявам».
Одначе рано мы ей позавидовали. Дня через два получает Клавкина мамаша телеграмму: «Мама, вышли денег и спроси в части адрес Михаила, дорогой потерялся». Хохот поднялся в деревне, как Клавкина мать стала телеграмму показывать. Но в части ей адрес матери Михаила этого дали, пожалели девку. Денег уж не знаю где она нашла, Клавкина мать, они ж с этой свадьбой как есть голые остались.
И приходит через месяц от нашей хитрой Клавки последнее письмо. Пишет она, что нашла село, где жил Михаил, и дом его ей добрые люди показали. Только из дома-то встречать ее вышла молодка с двухлетним пацанчиком на руках. Клавка наша заревела и давай ей рассказывать, как обманул ее Михаил, а та, как только взяла в толк, кто перед ней, схватила грабли да погнала Клавку со двора.
Вот такая была, как вы тут говорите, «соблазненная и подкинутая» в нашей деревне. И где она теперь, никто у нас не ведает. Может, как я, по кривой дорожке пошла да в бичах теперь кантуется, баланды вдосталь нахлебавшись. А может и вовсе сгинула, мне про то не известно.
Тут подошла очередь рассказывать Наташе, и она начала с предупреждения: — История, которую я вам расскажу, очень похожа на Зинину, но конец у нее другой, счастливый. Только я прошу вас заметить, милые женщины, что для того, чтобы история моей соблазненной и покинутой обернулась хорошей стороной, было невероятное стечение обстоятельств.
История третья,
рассказанная инженером Наташей, в которой все кончается свадьбой, но для этого нужно было случиться, чтобы великая доверчивость встретилась со столь же великой мудростью
Работала у нас в конструкторском бюро девочка-чертежница Света Парамонова. Девочка прехорошенькая, но наивная до невозможности. Верила, что конфеты «Птичье молоко» и вправду делают из молока птиц. Над нею так и подшучивали: «Девочка Светочка, птичьим молочком вскормленная».
Однажды прислали к нам в командировку симпатичного парня из Армении, из Еревана. Стал он за нашей Светочкой ухаживать и, смотрим, не без успеха. А пара — загляденье! Светочка вся беленькая, как одуванчик в пуху, а он красавец горец с томными черными глазами. Ухаживал, ревновал смертельно, так глазами и сверкал на всех, а потом наобещал, дурочке, что едет мать с отцом предупредить, чтобы к свадьбе готовились, — и уехал, оставив нашу девочку с пузиком. Светочка ждет-пождет: ну, как же! Рафик сказал, что вернется, значит, надо терпеливо ждать. Мало ли, говорит, какие у них там долгие переговоры с родителями идут, какая длительная подготовка к свадьбе? Словом, пока Рафик «к свадьбе готовился», Светочка наша благополучно родила мальчика. Только окрепла, стала в дорогу собираться. Мы ей: «Не дури! Ты уже мать, нельзя тебе быть такой доверчивой, ты же не за одну себя отвечаешь. Куда ты с ребенком попрешься?» Ничего слышать не хочет: «А вдруг он заболел или еще что-нибудь нехорошее случилось?» Поехала в Ереван, даже не зная адреса. А через месяц получаем мы свадебную фотографию: сияют оба с Рафиком, будто так и надо, будто так эта свадьба и планировалась. «Надо же! — говорят у нас в отделе. — Неужели наша Светочка была хитрее, чем нам казалось? Как она сумела этого парня прижать?»
Летом кто-то из наших поехал отдыхать в Армению, взял да и заехал к Светочке. Тогда-то все и выяснилось.
Оказывается, эта дурочка со своим малышом заявилась прямо к родителям своего Рафика испрашивает, где он. Ей отвечают, что Рафик в командировке в Москве.
— А вы кто?
— А я его жена, а вот это маленький Рафик, его сын. Здравствуйте! А вы наша бабушка, а вы — дедушка, да?
Старики растерялись. А Светочка ни капельки.
— Я так рада, что нашла вас! А что было с Рафиком? Его что, в такую долгую командировку услали или он болел? Почему он не смог приехать за нами?
Мать этого Рафика умницей оказалась. Она взяла внука, понесла в дом, незваную невестку накормила, а за ужином все, слово за словом, у нее выспросила. Поняла она, что за дитя перед нею. И старику рассказала.
Через месяц возвращается Рафик, а в саду у них столы расставлены, гости сидят, ждут.
— Что это, мама? Свадьба сестры, что ли?
— Нет, твоя, сынок.
Тут из дома выходит отец и выводит к нему счастливую Светочку! Кинулась к нему наша дурочка, обнимает и кричит: «Что же ты не написал про свои бесконечные болезни и командировки, я же так волновалась! Еще бы немножко, и я бы стала в тебе сомневаться!»
Старик на эти слова погрозил Рафику кулаком: смотри, мол, сам, какого ребенка хотел обмануть!
Так наша девочка Светочка и не узнала никогда, что была и соблазненной и покинутой. Счастливый человек!
После Наташи должна была рассказывать Валентина, которую женщины успели за глаза окрестить номенклатурщицей. Все обернулись к ней с некоторой опаской: неужели опять прочтет лекцию на моральную тему? Но опасения их оказались напрасными на этот раз.
История четвертая,
рассказанная номенклатурщицей Валентиной. Это одна из фантастических «выездных» историй, хотя надо сказать, что вся история эмиграции из Советского Союза — сплошная фантастика
Есть, знаете ли, в ведении депутатов трудящихся порой такие дела, о которых даже мало кто слышал, что они в жизни встречаются. Например, установление отцовства, если человек был женат, имел детей, но умер, а какая-то женщина пытается доказать, что она после его смерти родила от него ребенка. Дела такие случаются в нашей практике редко и почти всегда остаются без удовлетворения, даже если их через суд потом пытаются разрешить. Тут все так трудно доказуемо, что и суды в тупик становятся. Но вот однажды одно такое дело было решено и положительно и скоро.
