Артур Хейли - Колеса
— И в позапрошлый раз тоже.
— Но ведь тогда мы только в первый раз встретились.
— О'кей, не будем считать тот первый раз. Дамочка раскладывает пасьянс, как считает нужным, — это ее дело. Но уж на второй-то раз мужик рассчитывает добиться чего-то, а не торчать весь день в обжираловке. Потому-то я и спрашиваю: что у тебя на уме?
— Я думала… если б мы встретились, я бы объяснила…
— Не выйдет.
Она опустила руку, державшую трубку. Да что же это она делает, как можно даже говорить с таком… Есть же другие мужчины. Но где?..
В мембране заскрипело:
— Ты еще тут, детка?
Она поднесла к уху трубку.
— Да.
— Послушай, раз ты молчишь, я тебя сам спрошу: ты хочешь, чтоб я переспал с тобой?
Эрика чуть не расплакалась от унижения — она была сама противна себе.
— Да, — сказала она. — Да, этого я и хочу.
— Значит, на этот раз ты уверена. Больше меня не надуешь?
Великий Боже! Он что же, хочет, чтоб она дала ему расписку? Она подумала: «Неужели женщины доходят до такого отчаяния, что способны простить подобную грубость?» Видимо, да.
— Уверена, что нет, — сказала Эрика.
— Блестяще, детка! А что, если мы с тобой сговоримся на будущую среду?
— Я думала… может быть, раньше. — Ведь до среды еще целая неделя.
— К сожалению, детка, не выйдет. Через час уезжаю в командировку. В Кливленд на пять дней… — Он хрюкнул. — Надо ведь, чтоб и огайские девочки не скучали.
Эрика принужденно рассмеялась:
— А у вас действительно широкий диапазон действий.
— Еще какой — ты удивишься, когда узнаешь.
Она пожала плечами и мысленно ответила: «Нет, не удивлюсь. Больше я уже ничему не удивлюсь».
— Я позвоню тебе сразу, как вернусь. А ты не остывай, пока меня не будет. — Снова пауза. И потом: — В среду-то ты будешь в порядке? Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Конечно. Неужели вы думаете, я такая дура, что не подумала об этом? — не выдержала Эрика.
— Ты и представить себе не можешь, сколько женщин об этом не думают.
Эрика слушала его так, словно все, что он говорил, относилось не к ней. «Неужели он никогда не пытался сказать женщине что-то приятное, а не мерзость?» — думала она.
— Мне пора, детка! Назад, в соляные копи! Надо денежки зарабатывать!
— Прощайте, — сказала Эрика.
— До скорого.
Она повесила трубку и, закрыв лицо руками, горько заплакала — плакала она долго, молча; по длинным пальцам ручейками стекали слезы.
* * *Позже, споласкивая в ванной лицо и гримируясь, чтобы не так заметны были следы слез, Эрика продолжала размышлять: «Должен же быть какой-то выход».
Вовсе не обязательно встречаться с ним через неделю. Адам, хоть ничего и не знает, все это может поломать.
Достаточно, чтобы в течение этих семи ночей он был хоть однажды с ней близок, и она устоит перед соблазном, потом заставит свою плоть слушать голос разума. Ведь ей хотелось лишь, чтобы ее любили, чтобы она была нужна и чтобы могла в ответ дарить любовь, — к большему она никогда не стремилась. Она ведь все еще любила Адама. И, закрыв глаза, Эрика принялась вспоминать, как они впервые предались любви, как она тогда была нужна ему.
И Эрика решила, что поможет Адаму. Сегодня ночью — да и в другие ночи, если потребуется, — она все сделает, чтобы его потянуло к ней: вымоет голову, чтобы от волос хорошо пахло, надушится особыми манящими духами, наденет прозрачную ночную сорочку… Стой-ка! Она купит себе новую ночную сорочку — сегодня, тотчас же… в Бирмингеме.
И она принялась поспешно одеваться.
Глава 4
В красивом сером административном здании, где вполне мог бы располагаться сенат какого-нибудь штата, еще царила тишина, когда Адам Трентон подкатил к нему с улицы на своей кремовой спортивной машине и съехал в подземный гараж. Он круто развернулся, так что взвизгнули шины, поставил машину в свой бокс и, изогнув длинное тело, вылез из-за руля, оставив ключи в зажигании. От вчерашнего дождя на новеньком лаке машины остались пятна, — ее, как всегда, вымоют, заправят и при необходимости произведут мелкий ремонт.
Высшему начальству — в счет дополнительных льгот — каждые полгода полагалась новая машина по выбору, со всеми новинками, какие пожелает будущий владелец, плюс бесплатное горючее и техобслуживание. В зависимости от компании, в которой человек работал, он брал себе одну из люксовых моделей — «крайслер импириэл», «линкольн», «кадиллак». Лишь немногие вроде Адама предпочитали легкие спортивные машины с мощным двигателем.
Адам пошел по черному натертому полу гаража, безукоризненно чистому и сверкающему. Шаги его гулко зазвучали под сводами.
Посторонний наблюдатель увидел бы перед собой высокого, стройного, атлетически сложенного мужчину лет сорока двух, в сером костюме, с удлиненной, чуть наклоненной вперед головой, словно она тянула все тело. Теперь Адам Трентон одевался строже, чем в былые дни, но по-прежнему производил впечатление человека, следящего за модой и предпочитающего яркие тона. У него было живое, с правильными чертами лицо, синие глаза и прямой жесткий рот, чуть подрагивавший в усмешке, — в общем и целом Адам производил впечатление человека сильного, прямого и честного. Впечатление это подтверждалось и его манерой говорить — открыто, напрямик, что часто обезоруживало собеседника: эту тактику он намеренно применял. Шагал он уверенно, твердо, как человек, который знает, куда идет.
В руках у Адама Трентона был символ его высокого положения — чемоданчик, полный бумаг. Он принес их с собой накануне и просидел над ними дома после ужина до самого сна.
Среди нескольких стоявших в гараже машин Адам заметил два лимузина в отведенном для вице-президентов ряду, близ специального лифта, который поднимал прямо на пятнадцатый этаж, где были расположены кабинеты руководящего состава компании. Ближайший к лифту бокс предназначался для машины председателя совета директоров, рядом с ним — для президента компании, за ними располагались машины вице-президентов по степени старшинства. Место, отведенное для машины, соответствовало положению, которое ее владелец занимал в компании. Чем выше его ранг, тем меньшее расстояние он должен был преодолевать от машины до письменного стола.
Один из лимузинов принадлежал шефу Адама — вице-президенту, ведавшему модернизацией продукции, другой — вице-президенту по связи с общественностью.
Адам направился к небольшой лестнице, взбежал по ней, перешагивая через ступеньку, вошел в главный вестибюль и, подойдя к лифту для обычных служащих, нажал на кнопку десятого этажа. Он нетерпеливо ждал, пока сработает электронный механизм, и, как только лифт рванулся вверх, почувствовал неудержимое желание поскорее приняться за работу, которое обычно охватывало его перед началом нового трудового дня. Как почти все эти два года, главное место в его мыслях занимал «Орион». Будучи в общем-то человеком совершенно здоровым, Адам в последнее время, хоть это и было глупо, нелогично, никак не мог расслабиться, сбросить с себя нервное напряжение.
Вот и сейчас он достал из внутреннего кармана зеленую с черным капсулу, сунул ее в рот и проглотил.
Из лифта Адам направился по тихому, безлюдному коридору, где еще целый час будет пусто, в свой кабинет, расположенный в углу здания, — тоже признак занимаемого им положения, которое лишь немногим уступало рангу вице-президента, что, впрочем, явствовало и из того, где стояла его машина.
Войдя в приемную перед кабинетом, он сразу увидел гору корреспонденции, возвышавшуюся на столе секретарши. Было время, когда Адам, увидев почту, останавливался и перебирал конверты в поисках чего-нибудь интересненького, но он давно уже расстался с этой привычкой — слишком ценил он свое время, чтобы тратить его на такие пустяки. Хорошая секретарша, заявил однажды в присутствии Адама президент компании, обязана «отсеивать из почты всю муть», чтобы она не попадала на стол начальнику. Она первой должна просматривать все бумаги и решать, что следует переслать в другое место, чтобы начальник мог заниматься разработкой важнейших решений и идей, а не загружал себя мелочами, с которыми вполне могут справиться люди, стоящие на низших ступенях.
Таким образом, лишь немногие из тысяч писем, которые владельцы машин ежегодно адресуют руководителям автомобильных компаний, достигают адресатов. Все письма просматриваются сначала секретаршами, затем отсылаются в отделы, где их разбирают в установленном порядке. Время от времени жалобы и предложения, поступившие в течение года, суммируются и изучаются, но ни один из руководителей автопромышленности не в состоянии был бы познакомиться с каждой из них в отдельности и при этом заниматься своей работой. По назначению попадали лишь те письма, которые ловкий корреспондент адресовал тому или иному руководителю на домашний адрес, что нетрудно сделать, поскольку почти все адреса значатся в «Справочнике именитых горожан», имеющемся в библиотеках. Тогда уж тот, кому письмо адресовано, или его жена прочтут его, и, если оно содержит интересные факты, делу будет дан ход.
